Творчество

Это есть Это.
То есть То.
Все либо то, либо не то.
Что не то и не это, то не это и не то.
Что то и это, то и себе Само.
Что себе Само, то может быть то,
да не это, либо это, да не то.

Это ушло в то, а то ушло в это.
Мы говорим: Бог дунул.
Это ушло в это, а то ушло в то,
и нам неоткуда выйти и некуда прийти.
Это ушло в это. Мы спросили: где?
Нам пропели: тут.
Это вышло из Тут. Что это? Это То.
Это есть то.
То есть это.
Тут есть это и то.
Тут ушло в это, это ушло в то,
а то ушло в тут.
Мы смотрели, но не видели.
А там стояли это и то.

Там не тут.
Там то.
Тут это.
Но теперь там и это и то.
Но теперь и тут это и то.
Мы тоскуем и думаем и томимся.

Где же теперь?
Теперь тут, а теперь там, а теперь тут,
а теперь тут и там.
Это быть то.
Тут быть там.
Это то тут там быть. Я. Мы. Бог.

Всё путём. Переменится северный ветер холодный,
Застрекочут кузнечики в ломкой увядшей траве…
Чтобы прежние дни распахнулись теплом и свободой
И букетом пионов с любовью вернулись тебе.

Всё пройдёт. Неизбежны простые законы Творенья:
Что приходит на время, закончится призрачным сном…
Чтоб свобода души обернулась свободным пареньем
И зеленая вечность ворвалась в оставленный дом.

Всё Одно. Бесконечная одномоментность предтечи,
Как для волн океана и сосен, качающих лес…
Чтоб пространство и время небрежно набросить на плечи
И Любви как воде синей бездной пролиться с небес.

Я уходил за городскую стражу,
С моим народом навсегда порвав.
Навстречу степь желтела низким кряжем
И духом злым сухих и жестких трав.

Ты умоляла, стискивала руки,
Но ты ль могла меня остановить?
Я шел на подвиг, на венец, на муки,
Я цепи рвал, а ты была — лишь нить!
Читать дальше →

***
Мне опостылели слова, слова, слова,
Я больше не могу превозносить права
На речь разумную, когда всю ночь о крышу
В отрепьях как вдова колотится листва.
Оказывается, я просто плохо слышу
И неразборчива ночная речь вдовства.
Меж нами есть родство. Меж нами нет родства.
И если я твержу деревьям сумасшедшим,
Что у меня в росе по локоть рукава,
То, кроме стона, им уже ответить нечем.

Читать дальше →

А если захотелось чуда,

Остаться надо одному

И в путь пуститься ниоткуда

В нигде, никак, нипочему.

Отчаливаю… Боже правый,

Какая это благодать

В Ничем, как рыба в море, плавать;

В Ничто, как в пенный вал, нырять!

И постепенно, постепенно,

Как только всё утратишь ты,

Оно появится из пены,

Из ничего, из пустоты

Небес, такой необозримой,

Что скроет сонмы серафимов

В себе, как жителей своих

Моря. О, Боже, сколько их!

Морская глубь и тьма лесная –

И плеск и гул незримых стай…

Эй, кто там? – Окунись, узнаешь.

А если нет, не рассуждай!

А если – нет, не жди, не требуй

Ответа. Бог к бескрылым глух.

Нырни, как в воду, прямо в небо, –

С Земли – в Ничто, пощупать Дух!

1983

Светло, спокойно и тепло
И невесомо ощущенье, —
С небес лучей прикосновенье,
Текущих к сердцу. Отлегло.
По телу, как святой бальзам,
Плывут благословенья волны,
Мой мир добром и светом полный,
Лишь верит радостным слезам.
И исчезает мой недуг,
И музыка овладевает телом.
И боль, меняя цвет на белый,
Сейчас исчезнет — сразу, вдруг.
Уходит тяжесть от меня,
Я чувствую -она уходит.
И время снова хороводит
Вокруг пречистого огня.

Задыхаюсь рыдающим небом,
бью поклоны на облаке лобном.
Пахнет черным с кислинкою хлебом.
Пахнет белым с искринкою гробом.
Читать дальше →

– Тут самое главное понять надо, – сказал он, – а как объяснить, не знаю… Ну вот помнишь, мы про внутреннего прокурора говорили?
– Помню. Это который за беспредел повязать может. Как Раскольникова, который бабку завалил. Думал, что его внутренний адвокат отмажет, а не вышло.
– Точно. А как ты думаешь, кто этот внутренний прокурор?
Шурик задумался.
– Не знаю… Наверно, я сам и есть. Какая-то моя часть. Кто ж еще.
– А внутренний адвокат, который тебя от него отмазывает?
– Наверно, тоже я сам. Хотя странно как-то выходит, что я сам на себя дело завожу и сам себя отмазываю.
– Ничего странного. Так всегда и бывает. Теперь представь, что этот твой внутренний прокурор тебя арестовал, все твои внутренние адвокаты облажались, и сел ты в свою собственную внутреннюю мусарню. Так вот, вообрази, что при этом остается кто-то четвертый, которого никто никуда не тащит, кого нельзя назвать ни прокурором, ни тем, кому он дело шьет, ни адвокатом. Который ни по каким делам никогда не проходит – типа и не урка, и не мужик, и не мусор.
– Ну представил.
– Так вот этот четвертый и есть тот, кто от вечного кайфа прется. И объяснять ему ничего про этот кайф не надо, понял?
– А кто этот четвертый?
– Никто.
– Его как-нибудь увидеть-то можно?
– Нет.
– Ну может не увидеть, а почувствовать хотя бы?
– Тоже нет.
– Так выходит, его и нет на самом деле?
– На самом деле, если хочешь знать, – сказал Володин, – этих прокуроров и адвокатов нет. Да и тебя, в сущности, тоже. Уж если кто-то и есть, так это он.

Читать дальше →