Мария
@Masha777

25. Маленький ублюдок.

Он должен осмелиться прыгнуть в Источник, чтобы жить Истиной и в Истине, чтобы стать единым с ней. Он должен снова стать учеником, начинающим, преодолеть последний и самый крутой участок пути, подвергнуться ещё одной трансформации. Если он выживет в этих испытаниях, тогда его предназначение исполнено – он будет стоять лицом к лицу с неопровержимой Истиной, которая вне любой правды, бесформенным Источником источников, Пустотой, являющейся всем – он будет поглощён ею и из неё родится вновь.

– Юджин Херриджел, «Дзен в искусстве стрельбы из лука» –

Я сидел на ступеньках перед входом в церковь, где меня высадил Кертис, и лениво наблюдал за людьми и машинами, пребывая в тупо-счастливом настроении. В больших городах мне нравится практически всё, но больше всего я люблю текстуры – грязный бетон, ржавое железо, холодный гранит, облупившаяся краска, закопченный кирпич, искорёженный кусок пластмассы, заляпанное стекло. Приятно созерцать канализационные люки и решётки. Зелёный фонарный столб знает своё дело. Меня может очень обрадовать вид цементного пола, но не всякого цементного пола, конечно. Ну какой же дурак любит смотреть на пол? Вильямс знал, какой: «Так много зависит от красной тележки, отполированной дождевой водой, возле белых цыплят». Словами нельзя выразить правильность чёрной стальной двери в красной кирпичной стене. Моя нога отбрасывала три тени. Дул тот самый ветер, который охлаждал Христа и Будду, под этой самой луной. Что всё это значит? Да абсолютно ничего. Если бы это что-то значило, то это не имело бы никакого значения.
Всякий раз, когда я упоминаю о том, что я люблю и не люблю, мне хочется составить список оговорок для всех, кто думает, что быть просветлённым означает пребывать в неизменном, начисто лишённом эго состоянии безэмоционального застоя, неподвижном и безжизненном как мраморная статуя. У меня есть предпочтения – места и вещи, к которым я склоняюсь и которых сторонюсь. Разумеется, мои вкусы скатились до уровня
Читать дальше →

Недавно вспомнились греки. Прочитала в книжке упоминание Мнемозины — она мать всех муз, имя её — «память». Она открыла способ рассуждать и дала всему названия, чтобы мы могли разговаривать о вещях, их не видя, не указывая на них пальцем.
И вдруг это знание греческих мифов развернулось в аспекте Учения.
Историки-культурологи греческий миф трактуют как демонстрацию развития человеческого сознания — от стихийного, животного, доцивилизационного (хаос, уран, гея, тартар, эрос, жертвоприношения, разбросанные куски мяса по полям) до цивилизованного, от богов-чудовищ к антропоморфическим богам с моралью и ценностями. Мне нравится этот вариант.
Но миф через призму учения представился как рассказ о заражении познающей природы. (И как альтернатива христианскому мифу об Адаме, Еве и Змее).
Первое поколение богов — это ещё энергетические аспекты — Хаос, Космос, Эрос, Гея, Уран, Тартар (бездна), Эреб (мрак).
Они рождают все феномены — ментальные, психические, физические.
В мифологии это второе поколение богов, титаны и дети титанов — Хронос-время, Мнемозина, Гипнос, Танатос, Гелиос (солнце), Лето, Прометей (огонь), Селена (луна) и пр.
Второе поколение богов, титаны и дети титанов пребывают частично в первой, но больше во второй сигнальной системе. С них собственно и идёт разворачивание современного цивилизованного мира (и мифа, ведь пока нет слов-определений, то миф невозможен). С появлением Времени, Пространства, Смерти, разницы между сном и бодрствованием, и т. д. появляется прогресс, эволюция.
Та же титанида Мнемозина, дав названия всему, тем самым протоптала дорожку к абстрактному мышлению, ведь дальше человек научился обозначать сам процесс обозначения (Инара хорошо описала advaitaworld.com/blog/free-away/27088.html). Умение воспринимать абстракцию и давать названия — это то, что нас отличает от животных. Но здесь ещё нет заражения.
А вот более поздние боги-олимпийцы уже полностью заражены, и действуют из третьей сигнальной системы — показывают свой
Читать дальше →

23. И да будь что будет.

Вот так – бόльшая, более тёмная,
более глубокая часть Ахаба оставалась скрытой.

– Герман Мелвилл, «Моби Дик» –

Кертис, Говинда и я сидели вокруг обеденного стола на верхней палубе, который стал моим desko al fresco*. Они читали письма Джулии, помогая мне определить, какие из них попадут в полуфинал. Кертис провёл уже много времени за их перечитыванием, и из того, что он распечатал, можно было бы составить отдельную книгу, но об этом предоставим беспокоиться самой Джулии. Сегодня я попросил Говинду поработать вместе с Кертисом, чтобы урезать эту кипу хотя бы до сотни страниц с нужным мне содержанием – там, где Джулия описывает процесс, а не сам процесс – чтобы я смог потом просмотреть их и отобрать то, что нужно для книги.
— *стол на открытом воздухе (ит.)
— – То, что делает Джулия… – произнёс Говинда, держа в руках листок.
– Да? – сказал я, не поднимая глаз.
– Она…
Я продолжал читать, пока он собирался с мыслями.
– Она как Капитан Ахаб, так ведь? Дело в этом, да?
Я посмотрел на него поверх бабушкиных очков.
– Она и есть Капитан Ахаб, да. Здесь вы видите, как это выглядит в реальности.
Он медленно кивнул.
– Охотится на своего белого кита?
– Конечно, или пишет своего «Моби Дика».
Он немного подумал.
– Вы имеете в виду, что Герман Мелвилл писал «Моби Дик» как, э, свой вариант «духовного автолизиса»?
– Когда ты честно пишешь о чём-то, это неизменно является процессом само-жертвоприношения – автолизисом – поэтому, да, конечно.
Я читал «Моби Дик» с той же целью, с какой они читали письма Джулии – пытаясь решить, что лучше подойдёт для второй книги, а что придётся пропустить. Пропустить придётся многое, но некоторые вещи стоят на самой грани. В данный момент я пытался решить, как много нужно включать отношений Ахаба с Пипом. Пип определённо должен попасть в книгу, потому что он предвещает нераскрытую судьбу Ахаба, что мы рассмотрим позднее. Но что насчёт той мощной связи, которая образовалась почти
Читать дальше →

21. Первый Шаг.

Обломки трёх его лодок плавали вокруг, вёсла, люди всё кружилось в водоворотах, но капитан, схватив из разбитой лодки нож для линя, ринулся на кита, как арканзасский дуэлянт на своего противника, пытаясь шестидюймовым лезвием достать полутораметровой глубины, где покоилась жизнь кита.
Этим капитаном был Ахаб.

– Герман Мелвилл, «Моби Дик» –

Первый Шаг, каким бы путём человек ни подошёл к нему, отмечает конец одного и начало другого. До тех пор, пока не сделан Первый Шаг, пробуждение из состояния сна невозможно. Когда мы впервые встречаемся с Ахабом, он уже прошёл дальше, но Измаил подробно рассказывает нам о ранних последствиях Первого Шага:
Невозможно было, чтобы его мономания возникла в нём мгновенно в тот самый момент, когда он был изувечен. Тогда, кидаясь на чудовище с ножом в руке, он отдался внезапной, страстной, всепоглощающей инстинктивной злобе, и когда его настиг удар, превративший его в калеку, он, вероятно, испытывал лишь сильные телесные мучения, и ничего больше. И когда из-за этого столкновения он был вынужден повернуть домой, и в течении долгих месяцев, состоящих из дней и недель, Ахаб и боль лежали вместе вытянувшись в одной койке, когда в середине зимы корабль огибал тот ужасный, стонущий мыс Патагонии, вот тогда его растерзанное тело и глубоко раненая душа, истекая кровью, перемешались друг с другом и свели его с ума. То, что мономания овладела им лишь на обратном пути после той роковой встречи, почти наверняка следует из того факта, что иногда во время путешествия, его охватывало буйное помешательство, и, хоть и без ноги, в его азиатской груди скрывалась такая сила, ещё более увеличенная горячкой, что его товарищам пришлось крепко привязать его к койке, где он лежал в бреду. Так, в смирительной рубашке он раскачивался в такт неистовствующему шторму.
Чем бы то ни было, что заставило Ахаба схватить нож и совершить тот прыжок в безнадёжной, тщетной попытке убить кита, оно не появилось в нём сразу. Мелвилл намекает на
Читать дальше →

Вечность смотрит сквозь трепет ресниц:
Вот дрожит на ветру лист
Вот ботинки идут по земле
Кисти рук лежат на столе
И к закату клонится день
Всё длиннее становится тень…
Веки встретились, тушится свет
Наплывает ночная смерть
Погружая меня в забытьё
Но моё ль, иль уже не моё…

Тогда, тщательно исследовав свое «Я», я понял, что могу вообразить, что у меня нет тела, что внешнего мира не существует, и не существует места, где я нахожусь, но, несмотря на это, я не могу вообразить, что я не существую; напротив, самый тот факт, что я могу подвергнуть сомнению реальность других предметов, заставляет сделать ясный и четкий вывод, что я существую; в то время как, если бы только я перестал мыслить, даже в том случае, если бы все, о чем я когда бы то ни было успел помыслить, соответствовало действительности, у меня не было бы основания полагать, что я существую: отсюда я заключил, что я есть существо, чья суть, или природа, заключается в мышлении и не только не нуждается в месте существования, но и не зависит в своем существовании от каких бы то ни было материальных предметов. Следовательно, это «Я», то есть душа, благодаря которой я есть то, что я есть, совершенно отлична от тела, легче познается, чем тело, и, более того, не перестанет быть тем, что она есть, даже если бы тела не существовало.

Rene Descartes. Discourse de la Methode

18. Почему Арджуна упал.

Мои члены слабеют, язык пересох во рту,
дрожь сотрясает тело, волосы дыбом встают,
из обессиленных рук выпадает Гандива –
божественный лук, лихорадочный жар
обжигает мне кожу, я еле стою,
жизнь во мне пропадает и мутится,
что это сулит? – лишь стенанья и горе!
Это не хорошо, о Кешав! Что хорошего
в братоубийстве? Я ненавижу
триумф и власть, богатство и безмятежность,
завоёванные так ужасно! Какая победа
будет приятной, Говинда? Какие трофеи
будут полезны, что возместит утраты?
Как можно наслаждаться жизнью,
доставшейся такой кровавою ценой?

– Арджуна, Бхагавад-Гита –

Джулия была близка к тому, чтобы увидеть то, чего ей никогда не смог бы показать никакой учитель и никакая книга. Она была близка к тому, чтобы узнать непосредственно, на собственном опыте, что в действительности означают слова: цена истины – всё.
Для некоторых эта стадия процесса проходит легче, для кого-то труднее. Некоторым требуются годы, чтобы как-то смягчиться и проскользнуть в неё более или менее безболезненно. Некоторые, как Джулия, бросаются туда с головой, без предупреждения или подготовки, и им становится так плохо, что невозможно выразить ни в каких словах. Вот здесь дело может окончится ограничением дальнейшего движения – как в случае Ахаба – или того хуже.
Порой я бываю так напугана, что практически застываю от страха, меня буквально тошнит от страха. Что ещё здесь есть? Даже воздух кажется слишком тяжёлым, чтобы как-то двигаться. Есть места на этом чердаке, которые я даже не могу рассмотреть. Различимы какие-то большие угрожающие формы, огромные тёмные объекты. Кроме этого здесь нет демонов, теперь я знаю, но некоторых из этих демонов я люблю! Это страшнее всего. Они являются мной, но и не являются, но и являются! Здесь моя мать, мой отец. Моя музыка. Любимые животные, мечты, семья, друзья. Не всё так уныло и ужасно. Есть и моменты волшебства, любви, красоты. Стихи, цветы, песни. Парни и мужчины, которых я любила. Мои учителя. Вы, Джед.
Читать дальше →

16. Несовместимые различия.

Ты новый человек, представший предо мной?
Для начала, предупреждаю: я совсем не такой,
каким ты меня представляешь.
Думаешь, что сможешь найти во мне свой идеал?
Думаешь, так легко сделать меня своим любовником?
Думаешь, дружба со мной будет удовольствием, ничем неомрачённым?
Думаешь, я надёжный и преданный?
Неужели ты не видишь дальше этого фасада –
моих мягких и терпимых манер?
Неужели ты думаешь, что идёшь по твёрдой земле
навстречу реальному герою?
Неужели тебе никогда не приходила мысль, о мечтатель,
что это всё майя, иллюзия?

– Уолт Уитмен –

Я вошёл в здание пиар компании, где меня просили о встрече. Я пришёл на несколько минут раньше назначенного, поэтому сел в приёмной и стал ждать. Спустя некоторое время вышел Марк и махнул мне рукой, чтобы я заходил. Это его фирма. Он пиарщик, специализирующийся на книгах и музыке нью-эйдж. Я обещал ему, что, по крайней мере, поговорю с ним, когда буду в Манхэттене, и вот, я здесь.
К несчастью, я не спал этой ночью – увлёкся чтением и записями, и занимался этим до восхода солнца. В результате сегодня у меня были две личные встречи, где лучшее, что я мог сделать, это собрать информацию и отложить принятие решений, и вот, теперь эта встреча – не более, чем визит любезности, потому что, я уверен, она не принесёт никаких плодов. Во всяком случае, ожидаемых.
Этой ночью я читал «Моби Дик», и уже хотел было выключить свет и отправиться спать, памятуя о том, что назавтра мне может понадобиться бдительность больше обычного, когда мне попалось на глаза то, что я упускал ранее:
Видел ли ты проблески той смертельно нестерпимой истины, что всё глубокое, серьёзное мышление это отважная попытка души сохранить открытую независимость своего моря, в то время как свирепые ветры небес и земли замышляют выбросить её на предательский, рабский берег?
Но лишь в безбрежности обитает высшая истина, бескрайняя, неопределимая как Бог, и лучше ей погибнуть в этой стонущей бесконечности, чем быть
Читать дальше →

Это был полноценный сатсанг с радикальным мастером.
В начале встречи Клео предложила выложить на поднос всё самое ценное, что припрятано в загашниках и провести честное самоисследование.
Не знаю, насколько честно получилось… Но стало понятно, почему «самое ценное». Клео не будет по очереди перебирать вещи багажа, поэтому лучше приносить «голубую жемчужину» понимания, чтобы её тут же отобрали )).
Очень понравилось, что Клео не церемонится ) Все рассказы о пустоте, и о полноте, о вашем понимании, и о вашем не-понимании она спокойно выслушает и опять развернёт внимание на того, кто транслирует всё это хозяйство.
Отбивает все подачи, ни одной не пропускает )
С ней даже не получается поныть, что у меня отнимают. Она и это пресекает, говорит — никто ничего не отнимает, лишь рассматриваем, чем это является.

Клео, ты крута! Спасибо!

Сережа-rezident, тебе огромное спасибо за твой искренний порыв, за то, что дал возможность собраться.

Из сатсангов с Клео:

— Учение не предлагает строить лестницы к божественным состояниям или переживаниям без эмоций, наоборот, разворачивает к тому, что есть. Переживания есть — когда есть:) А вот кого они волнуют — смотри! Смотри, как на ни-о-чём навешивается снова о-чём-то и становится в итоге сверх-о-чём-то.

— Быть тем, чем не можешь не быть… — это полное расслабление — вне необходимости самого расслабления! Потому нет НИКАКОЙ возможности не быть тем, что ты есть!!!

— Ничего не Должно изменится во имя того, что ты есть. Ничего не должно меняться, кроме того, что меняется. В природе это «Должно» даже не предусмотрено! Только как фантазия! Потому что всегда — есть только то, что есть! Даже «Должно» не не должно быть!

— Должен, должен… нет никакой возможности задолжать!)))) всегда только следующее!

— Есть идея того, каким должен быть поиск. А я говорю — есть только так, как реализуется сейчас.

— Безумный голод возникает — когда возникает. Я могу лишь указать на него и на то, что ничто на свете его не
Читать дальше →

Всех, кто хочет побыть в пространстве Учения, приглашаем в эту субботу на встречу с Клео!

Да будет обнаружен ответ на снова и снова задаваемый вопрос «кого это волнует»!

Сергей-rezident предложил для встречи жильё, за что им с женой огромное спасибо.

Адрес: м. Киевская, Набережная Тараса Шевченко, д.3, корпус 3.
Номер квартиры и домофон сообщу в личке.

От метро идти 5-7 минут. Ориентир — выход из метро, который прямо к зданию ТЦ «Европейский», свернуть направо и идти к большой крутящейся букве «Е», проходите мимо неё (она останется по правую руку) и подходите к светофору, переходите через две дороги и идёте прямо, не сворачивая. Дом по левой стороне.

Оплата — фрукты, печеньки к чаю, минералка, сок.

Просьба отписаться мне в личку, кто придёт, чтобы знать, сколько готовить пуфиков и стульчиков :-)