Роман
@konstruktor

Вчера вечером стоял на балконе и смотрел на двор. Уже стемнело, но люди как муравьи ходили туда сюда. Дети на роликах. Кто то бежит в магаз. Кто то уже заходит в дом. Освещен двор фонарями и светящимися окнами. Я увидел двух девочек. Одной лет семь, с рюкзачком за спиной, второй — года три-четыре, уже ходит бодро, но смешными шажками. Сестры. Старшая держит младшую за руку. Они подходят к входной двери и старшая набирает код домофона. Потом она обнимает младшую сестру, поднимает ее и та своими пальчиками пытается набрать код. Старшая, придерживая маленькую девочку одной рукой, другой рукой взяла руку сестры и направляя ее палец, стала тыкать им в кнопки. Блин, это было жестоко мило.Я замер и не мог оторваться от этого зрелища. Что то во мне перевернулось. Я подумал, что было бы хорошо пустить слезу, но рептилии уже не плачут.

Я люблю вишневое варенье. На выходных появилась первая вишня и я купил ее на сто рублей. Она была мясистой, кисло-сдадкой и с насыщенным вкусом вишни. Я поклевал ее немного до оскомины на зубах и решил из остатка сварить варенье. Люблю его добавлять в творог со сметаной. Я положил вишню в кастрюльку, залил водой, и когда она стала давать цвет, сыпнул туда сахара прямо из сахарницы. Помешал, убавил огонь на минимум и стал ждать загустения. Но загустения не поизошло. Я высыпал туда весь сахар из сахарницы, но через пять минут на медленном огне загустения не произошло. Я полез в стол, достал килограммовый пакет сахара, открыл его и сыпнул в кастрюлю треть пакета. Через десять минут загустения не произошло. Я помню слова своей мамы, что вишневое варенье требует много сахара и высыпал остаток пакета в кострюлю. Чуть погрел кастрюлю, выключил огонь, остудил жидкий сироп, но его консистенция меня не удовлетворяла. Я сгонял в магазин на первом этаже своего дома, купил пакет сахара, поднялся домой, высыпал весь пакет в кастрюлю, включил медленный огонь и опять продолжил уваривать вишню. Она оставалась такой же какой и была в начале процесса, только чуть стал тянуться сироп из ложечки. Чо за хрень, спрашивал я себя. Я выключил плиту, и пошел в магазин. Купил пять пакетов сахара и стал его методично засыпать в кастрюлю, на втором пакете я призадумался и проснулся. Вообще, я планировал проснуться на пятом килограмме, но проснулся раньше, то ли сахара стало жалко, то ли Болеро
Читать дальше →

Вчера сидели в забегаловке — оупэн эйр — называется, то ли «Дед Пихто», то ли «Бабка Тарахто», как то так, ну и как всегда я там крутил башкой и пытался найти что-нибудь вычурное. И знаете, нашлось. На стене висели две большие репродукции картин. На обеих картинах, то ли женщины с головой собаки, то ли собаки с телом женщины.

Мои собеседники заказали цезаря, суп- пюре а ля «чиво -то там», грог и грушевый морс с имбирем. Я пролистал меню четыре раза вперед и четыре раза назад и ничего не выбрал, сказав, что возможно было бы можно заказать вишневый штрудель. Дочка, озвучивая заказ, сделала выбор за меня, указав штрудель.

Через пять минут официант вернулся и сказал, что штрудель готовить пол часа. Я решил отказаться от штруделя, листанул каталог еще раз и ткнул в пельмени, переспросив официанта, не промышленного ли они образца. Доча назвала меня мизантропом, на этом и угомонились.

Когда официант принес пельмени, я был приятно удивлен. Они были оранжевого цвета. Чуть позже работник ресторана поинтересовался: «Как пельмешки?». Я сказал: «Не плохо, но смутил цвет». «Это фишка нашего повара», — ответил официант.

А сегодня в маршрутке, рядом со мной сидел чувак и читал обычную книгу, религиозного содержания, потому что краем глаза я увидел на страницах изображения святых.

А на светофоре стояла красная машина, а внутри сидела за рулем девушка в клетчатом платье с белым воротничком. «Как японская школьница», — подумал я.

Ну и традиционное, с пятницей вас товарищи, ибо пятница- это
Читать дальше →

С возрастом мыслей становится больше. Они становятся гуще и плотнее, в том смысле, что в единицу времени, в состоянии стресса, когда хочется принять решение, нужно перебрать кучу вариантов, подняв все залежи опытов, и выбрать один, они сменяют друг друга более интенсивней, идет бесконечный перебор и зависание в мыслях… Чтобы избавиться от этого, есть склонность упростить свою жизнь. Выбрать минимум готовых решений, шаблонов, и наплевав на разнообразие, которое якобы должно развлечь жизнь, и украсить ее, выбираешь довольствоваться малым. Но совсем стать овощью не получается, потому что периодически все равно возникают новые ситуации или полузабытые старые, которые нужно решить опять, перебрав кучу вариантов, и не довольствуясь ни одним, опять впасть в стресс, и потом в апатию и желание убежать от многообразия к еще большему упрощению. Практика вывода внимания из мыслей на себя, на дыхание, в сердце, дает облегчение, но только временное, чтобы в новый день, все произошло так как и всегда. Мысли, переборы, стресс, вывод внимания, передышка и так всю жизнь.

Можно провести параллель с мышцами тела. В юности мышцы сжимаются и разжимаются. Сосуды сжимаются и разжимаются. С возрастом сжимаются и уже не разжимаются. Ни мышцы, ни сосуды. Остаются сжатыми. Например раньше можно было пялиться в монитор десять часов. А сейчас и трех часов хватает, чтобы понять, что все — глаза уже ничего не видят и башка чугунная. Глазной доктор говорит, что нужно каждые пол часа делать перерыв — десять минут. Иначе, даже если через пару часов работы, сделать перерыв на пол часа. Это уже не поможет. Та оно и сеть. И мысли сжимают тело и не отпускают. И мышцы сжимаются и не отпускаются.
Ни один мой знакомый человек такой хренью не мается. У всех мысли не входят в хоровод или входят в более мягкие варианты. Накатят рюмашку и все— это решение вопроса.

Да, можно до конца жизни пытаться выводить это хреново внимание из хреновых мыслей и надеяться, что однажды оно выведется так, что
Читать дальше →

Каждый раз, когда я гуляю по городу, я думаю о том, что же я еще могу написать, и где хранится то, что я напишу.

Вот и в этот раз, я утюжил свой район, который и без того уже гладок и блестит как моя лысина и размышлял о том, что писать не о чем. Читатель искушен, его уже ничем не удивить. Как вдруг я наткнулся на знакомый мне объект. Это была трансформаторная будка из кирпича, покрашенная в белый цвет, с металлическими дверями и горизонтальными решетками на окнах. Будка как будка. Высотой метра три-четыре, в основании метров восемь на пять. Но это не просто будка.

В далекий тысяча девятьсот девяносто второй года, она служила еще и другим целям. В ней продавали молоко. Одна дверь открывала небольшое подсобное помещение, видимо для электромонтеров, совсем маленькое, метра два квадратных. И в нем ютилась пожилая женщина, у нее стояли в нем несколько алюминиевых бидонов с молоком. Год был тогда голодный, в стране разруха, гастрономы пусты, на улице, на морозе, продают окорочка Буша, продавец поднимает большой плоский брикет с замороженными окорочками и с размаху бросает его прямо на землю, чтобы смерзшиеся куриные ноги отделились друг от друга.

А в трансформаторную будку, темными зимними вечерами, собиралась очередь за разливным молоком. Народ приходил с трехлитровыми банками или алюминиевыми бидонами. В очереди стоял и стар, и млад. Дети, подростки, девушки, юноши, мужики, бабы, старики. Был мороз, очередь стояла на улице у открытой двери в это маленькое помещение, освещаемое тусклой лампочкой. Народ переминался с ноги на ногу и ворчал, когда кто-то замешкивался с деньгами. Продавец, грузная женщина в тулупе, наливала молоко цилиндрическими половниками. Один половник был на пол литра, другой — на литр. Совсем в плохую погоду, люди, живущие в округе в панельных девятиэтажках, ленились выходить на мороз, и тогда бедный продавец молока, ставила два бидона на тележку с колесиками и с криками — «молоко», катила ее по дворам. Народ сбегался к ней
Читать дальше →

В моем рабочем кабинете, у меня за спиной, на стене, висит большой деревянный крест. Он больше моего роста. Сделан из деревянного бруса, в сечении — сто на сто миллиметров. В его концы вбиты большие гвозди. Когда я захожу в кабинет, то первым делом ставлю стул ближе к стене, снимаю туфли, забираюсь на стул, поворачиваюсь спиной к кресту, развожу руки в стороны, через отверстия в ладонях вешаю кисти рук на гвозди, скрещиваю и чуть сгибаю ноги, и через отверстия в ступнях вешаю их на нижний гвоздь, висну всем телом на кресте и только потом начинаю работать. А потом вечером прихожу домой, захожу в ванную комнату, умываюсь, смотрю в зеркало и вижу как мои губы произносят: «Как с креста сняли..»

Я чувствовал себя уставшим, ноги гудели, глаза были закрыты, и открывать их не хотелось, но вокруг было прохладно, и я открыл глаза.

Я находился в огромном мраморном зале. Пол представлял собой шахматную доску, только черные и белые большие квадраты мраморных плит, были уложены по диагонали к стенам. Вдоль стен, по левую и правую сторону, стояли высоченные атланты, с дюжину, и подпирали своими плечами красивые своды потолка. Все пространство зала было уставлено скульптурами из белого мрамора. Некоторые были укрыты белой тканью.

— Устал? — спросили меня атланты.
— Устал, очень устал, — сказал я, даже не удивившись говорящим истуканам.
— Присядь, отдохни, посмотри, в конце зала стоит кресло, — сказали истуканы.

Я увидел в дальнем торце зала огромное мраморное кресло с высокой спинкой. Оно было по размеру как раз для атланта, только сидушка была низкой. Я подошел, сел на холодную поверхность серо-голубого цвета и поежился. Вдруг меня пронзила сильная боль, она прошла прямо по оси тела, снизу вверх. Я подскочил и вышел на середину зала. Все персонажи скульптур посмотрели на меня и только атланты по прежнему смотрели себе под ноги.

— Чо вылупились, мертвецы? — крикнул я им и потрогал свою задницу. Боль понемногу утихла.

Я прошел вдоль зала обратно, к тому месту где появился, увидел огромную дверь, с большим усилием открыл ее и вышел на улицу.

Там лупило солнце и была
Читать дальше →

Гулял. И вспомнился мне проект — Cerrone. 1977 год. Альбом
— Supernature. Композиция — In the smoke. Когда я эту вещицу услышал после барабанной — Sweet drum, я подумал, что «рай» именно так и звучит. Были конечно в то время и Спейс и Жан Мишель Жар. Но эта композиция завораживала. Я ее боготворил. Я не мог понять, как человек может сочинить такую последовательность звуков и вытянуть их из синтезатора. С выключенным светом, с цветомузыкой (кого сейчас удивишь этим анахронизмом), все девочки растекались в твоих объятиях, и пахли сексом, а большего было и не нужно.

В маршрутке у чувака, сидящего рядом, в наушниках играл
Эй Си Ди Си. Приятно удивило. В основном народ слушает какую то шнягу. Обезличенную и убогую.

Сегодня Хантер мне подогнал вакансию — выдувальщик бутылок. Вот это очень близко к тому что я хочу. Билитером в театре мне не светит. Не требуются. А вот выдувальщики нужны.

Шел по улице и навстречу в коляске ехал малыш лет двух. Он посмотрел на меня таким заинтересованным взглядом, повернул шею и по мере нашего расхождения в разные стороны, повернулся почти полностью, провожая меня взглядом. Взгляд взрослого человека.

А в лесу у меня не загорелся костёр. Бумаги было мало и она прогорев, не зажгла ветки. Я сжёг коробок вместо бумаги и все спички, не помогло. В последний момент подсунул целофан. Он дымил, но не воспламенялся. Я обложил его веточками и приуныл. Печёной картошки не будет. Но дым продолжал идти. В какой то момент появилось пламя. Я подложил щепок и костёр таки получился. Картошка была вкусной. Но и комары меня погрызли. Провонялся дымом и после леса выдул пепси колы с лаймом. Вещь. Вкус пепси более сильный и в добавок лаймовый выхлоп.

Да здравствует Эй Си Ди Си. Да здравствую
Читать дальше →

Этот лес начинается сразу за жилым микрорайоном. Деревья очень высокие и они довольно плотно укрывают своими кронами глубокий овраг, внизу которого течёт небольшая речушка. Место входа в лес уже вытоптано горожанами, они здесь отдыхают, на выходных жарят шашлыки. Вот и мы с девушкой пошли пожечь костёр и попечь картошку. Далеко вглубь не пошли, там комары, нашли малюсенькую опушку под пробивающимися лучами солнца. Сухая и опрятная полянка. Внизу журчит речка. Красивый обзор — Три Дэ. Расположились и наблюдаем как румянятся куриные крылышки. Вся местность вокруг была безлюдна, мы пришли рано. Потом я заметил внизу у речушки молодого мужчину в шортах и голым верхом. У него был большой живот и он пил водку. Сам на сам. Пил и разговаривал. А точнее громко кого то ругал. Предположительно жену. По отрывкам фраз — жизнь не удалась. Мне, как отдыхающему, это действо мешало, но как графоману, было интересно. Ещё через время, рядом с нами расположились новенькие. Молодая армянская семья. Парень и беременная девушка. Они расположились очень близко от нас и меня это смущало. Они колдовали вокруг своего костра и мирно щебетали. Потом они попросили у нас нож. И ещё чуть позже к ним присоединился мужчина в возрасте, видимо отец кого то из молодых. Мы к тому времени уже трапезничали.

Пьяный и шумный мужик закончил пить свою водку, откинул бутылку и с громкими словами пошел в нашу сторону. Ну, думаю, сейчас он нам подпортит существование. Он приблизился и прошел мимо нас к армянской семье. Прошел мимо нас он так близко, что чуть не шагнул через костёр и как будто нас и не было на его пути. Его сильно шатало и ничего хорошего это не предвещало. Он подошёл к нашим соседям, присел на корточки и стал с ними разговаривать. Они вежлево ему отвечали. Я напрягся и собирался вмешаться, если бы случился конфликт. Диалог рядом был обычным пьяным базаром со стороны алконавта и вежливым со стороны армян. К счастью, мужик через время поднялся и шатаясь вышел из леса.

Внутри меня что
Читать дальше →