Кошмаров у меня не было очень давно, лет 15 наверное. Но сны, пытающиеся в них превратиться — были. Сегодня, например.
Я наблюдаю в небе и в городе гигантские, невероятно сложные машины, они движутся, и они очень красивы — настолько, насколько может быть красив механизм.
Тут приходит мысль, о том, что они могут быть опасны. Эта мимолетная мысль, как импульс, даже без слов. И эти штуки мгновенно начинают нападать на людей, возникает паника, и все персонажи бегут. Я не могу сказать, что эта мысль пришла «ко мне», не могу сказать, что я, как персонаж сна, «повлияла» на сюжет. Это было единое движение. Откуда и куда пришла мысль, неизвестно, нелокализуемо.
И да, я бегу спасаться вместе с остальными, но это ОЩУЩЕНИЕ движения мысли, и то, как оно связано с происходящим, меня не покидает. Как и осознание, что был нормальный сон, и почему-то он теперь превращается в кошмар. И возникает желание остановить кошмар. Таким же образом. Но инерция импульса играть в кошмар сильнее, это как прятки, догонялки.
Ведь никто не боялся всерьез, когда играли в детстве? Хотя ощущения, адреналин — все равно есть. Да, ты понимаешь, что это игра, но пугаешься.
Впереди есть закрытая дверь, и тем же импульсом она «назначается» убежищем, и «назначается» открытой. А после того, как все вбежали — закрытой.
Это состояние — не Осознанное Сновидение в классическом понимании, когда ты явный сновидящий, и отделен от сна, но осознаешь, что это сон.
Это скорее осознание, которое принадлежит не одному персонажу сна, а самому сну. Это просыпается сам сон, в самом себе. И он не кричит, что «о! Я просыпаюсь!» или «Я проснулся! Я сон!». Но он из статичного и «неодушевленного» начинает сам себя осознавать, и сам в себе двигаться, он обретает разум. Возможно, он, весь сон целиком, всегда имел разум, но весь этот разум был приписан к одному персонажу. А теперь разум вернулся в полотно сна, распределился равномерно, растворился в происходящем. И стало возможно самому сну замечать, осознавать, как он
Читать дальше →