Творчество

Я живу — для Любви!
Я живу — чтоб дарить: Чтобы дверь тем,
кто хочет войти, отворить!
Я живу — для Него: Чтобы Жизни росток
В каждом к Солнцу пробился сквозь толщу тревог!
Я живу — для людей: Чтобы души открыть, Чтобы Истины Вечные вновь повторить!
Я живу — для Любви: Чтобы Солнцем светить,
Чтобы каждый, кто жаждет,
Воды мог испить, Исходящей из самых Глубин Бытия,
Где живёт Изначальное Высшее Я!

Антон Тёплый, август 2005 г.

ЛЮДИ МОГИЛ

из книги
«Черное зеркало»

Человечек я уже совершенно погибший, даже до исступления. Мира я не
понимаю, Бога тоже, так что же после всего этого остается на мою долю?
О, теперь я понимаю, что осталось на мою долю: одни могилы.
И я хорошо помню, с чего все началось. Собственно, началось именно с моего
рождения: ибо точно с этого момента я перестал понимать и мир, и Бога, и
это продолжается до сих пор.
Но начну все по порядку. Отца и мать своих я не помню. Я даже не уверен,
были они у меня или нет. Говорят ведь, что можно рождаться по-всякому, еще
Платон, грек такой, об этом писал.
Где я родился, я тоже не помню. И даже не хочу знать. От этих знаний вся и
беда. Но очнулся я, когда уже жил в одном из наших южных городов. Половину
своего детства я пребывал в сиротском доме, другую половину у старушки,
которая называла себя моей бабушкой (хотя я считал ее своей прабабушкой).
Она-то однажды ночью, распивая чай, сказала мне, что моя мать похоронена
недалеко, на невероятном по размеру кладбище, где нашли покой все: и
славяне, и местные восточные люди, и многие другие… Кладбище это
оказалось всего в получасе езды от нас на трамвае…
Я сначала ей не поверил (ведь мне было тогда всего одиннадцать лет,
несмышленышу), но, плюхнувшись лицом в комод, отыскала она мне засаленную
бумажку, где обозначалось имя, по ее словам, моей матери и картинка, как ее
найти, в
Читать дальше →

Был пленён луной,
Но освободился. Вдруг
Тучка проплыла.

Ода Ветру

Неистов, грозен и могуч,
Рожденный среди горных круч,
Ты гордый Эвр, ты злой Борей,
Владыка пасмурных морей,

Ты Нот, ты сладостный Зефир,
Благослови наш кроткий пир.
Ты – ветер, и перед тобой,
Склоняюсь как перед судьбой.

Ты мать морей, хозяин гор,
Ты брат огня и сын судьбы,
Ты щедрый друг, ты подлый вор,
Ты ночью трогаешь гробы.

Послушны прихоти твоей
И океан, и муравей
Влечешь меня – и я влекусь,
Несешь меня – и я несусь
Ты воешь, стонешь и вопишь,
Трубач, скрипач, поэт, арфист,
Над каждой строчкой ты корпишь,
Из каждой почки гонишь лист.

Ты гонишь тучи и песок,
И овеваешь мой висок,
Рождаешь звезды и луну,
Приносишь гром и тишину.

Поешь, возводишь и крушишь,
И вверх летишь, и вниз скользишь.
Какой триумф – восторг души,
Какая музыка в тиши!

Ты шут, заика и болтун,
Ты легок, царственный летун,
Дворцы ты даришь одному,
Другому посох и суму?
Порывист, грозен и угрюм,
Ты пузыришь мой праздный ум.
Куда влечешь – туда влекусь,
Куда несешь – туда несусь.

О, царственный, о, бог миров,
Что мне еще тебе сказать,
Как мне еще тебе воздать
За малостью убогих слов?

Аркадий Ровнер.

Порой мне брезжила отрада
В простом, — совсем, совсем простом:
Подкрасться полночью из сада
И заглянуть в мой сонный дом.

Окно распахнуто. Гардины
Чуть зыблются… Весна легка,
И отсвет, тонкий, как седины,
Скользит на сумрак потолка.

Над абажуром старой лампы
Так тих светящийся венец,
Так мирны тёмные эстампы,
Ковров тяжёлый багрянец…

Так странно нов, манящ и светел
Знакомых книг над рядом ряд:
Ночь окунула в мягкий пепел
Их слишком праздничный наряд.

Как вы пленительны, как святы,
Друзья, взлелеянные мной — Пенаты, добрые пенаты
Родимой комнаты ночной!

Чуть внятный шелест… Шаг… И светом
Вдруг сердце сладко залило:
Как будто в сонной синеве там
Взметнулось белое крыло.

Хрупка, светла, нежна, как иней,
Прошла по комнате она
И стихла в старом кресле синем
С шуршащей книгой у окна.

Вся жизнь полна блаженным ядом,
И изменяет стих певцу,
Чуть подойду с певучим ладом
К твоим глазам, — душе, — лицу.

А счастье — в чём? Под этим кровом
Из-под руки твой взгляд следить
И зовом беглым, лёгким словом
Твой отклик сразу пробудить.

1950

Так было

А. А.

… Всё безвыходней, всё многотрудней
Длились годы железные те,
Отягчая оковами будней
Каждый шаг в роковой нищете.

Но прошла ты по тёмному горю,
Лёгкой поступью прах золотя,
Лишь с бушующим демоном споря,
Ангел Божий, невеста, дитя.

Расцвела в подвенечном уборе
Белой вишнею передо мной,
И казалось, что южное море
Заиграло сверкавшей волной.

С
Читать дальше →

Все наше бытие дому большой дороги.

Заглядывают все, кому не лень.

То радость, то тоска, то злость приносят ноги,

То мимолетных осознаний тень.
— Приветлив будь ко всем у своего порога.

Пусть даже в дом придет толпа скорбей,

Что, как разбойники, забывшие про бога,

Насильно тащат скарб твой из дверей,

— Все ж окажи всем почести. Кто знает,

Зачем идут они, чегохотят?

Быть может, они место расчищают

Тебе для неизведанных услад.

— Пускай приходят стыд и вспышки гнева.

Всех приглашай радушно погостить.

Признателен им будь — они посланцы неба.

Пришли тебе наставниками быть.

Встречаются два солнечных зайчика и один у другого спрашивает:
— Ты случаем ничего про Свет не знаешь?!
Второй говорит:
— Лучше не спрашивай, я вот недавно свой источник обнаружил, дырку в крыше, теперь покоя нет ни днем ни ночью, не снесет ли ее ветром чего доброго?!
— Да при чем тут крыша, дырка, меня Свет интересует, хочу его познать и с ним встретиться, поговорить надо.
— Да какой нафиг свет, нет дырки, нет меня, вот это факт!..
— А я слышал нет крыши, нет дырки, тогда один Свет, большой такой солнечный зайчик! Но так как он совсем один, он и не зайчик вовсе и еще, беда поговорить ему совсем не с кем…
— Да, у тебя тоже проблемы, пошли лучше помолимся, за ТО ЧТО ЕСТЬ, за дырки большие и маленькие, за крышу, которая пока на месте и за нас с тобой, чтобы всегда было с кем потрындеть на очень серьезные темы!:)))))))))))))))

Сердце больше не мучит
забота о хлебе насущном.

Я свободен от мира, где властвуют зло и обман…

Ни из чьей я руки не беру ни даров, ни подачек.

Я, как птица, кормлюсь от рассыпанных богом семян.

ничего особенного
оранжевым и зеленым
рисую счастье

Будем думать в ясный день,
сев на камень и на пень.
Нас кругом росли цветы,
звезды, люди и дома.
С гор высоких и крутых
быстро падала вода.
Мы сидели в этот миг,
мы смотрели все на них.
Нас кругом сияет день,
под нами камень, под нами пень.
Нас кругом трепещут птицы,
и ходят синие девицы.
Но где же, где же нас кругом
теперь отсутствующий гром.
Мы созерцаем часть реки,
мы скажем камню вопреки:
где ты ночь отсутствуешь
в этот день, в этот час?
искусство что ты чувствуешь,
Читать дальше →