Творчество

Читать дальше →

Тот, кто придумал мерить жизнь годами,
Был явно самым глупым человеком.
Ведь всем известно, что красивой даме
И возраст не является помехой.
Природой сила ей дана такая,
Что отступает перед нею время.
Она, как хризантема, расцветает
И с возрастом становится милее.
Со временем вино приобретает
Свой восхитительный букет и цену,
Его очаровательная тайна
Сравнима только с мудростью Вселенной.
В созревшем плоде больше ощутимы
Вся сладость сока и секрет желанья.
Бальзак был, явно, опытный мужчина,
Сравнивший,
женщину
с великой тайной…

— Если человек бросает молодую жену с маленьким ребенком на руках, престарелого отца, ответственный пост (чем подставляет многие тысячи человек), раздает все нажитое семьей добро абы кому и сваливает, чтобы ничего не делать, то как мы назовем этого гада?
— Подлец, в лучшем случае.
— Правильно. А вот индусы назвали его Буддой… Все-таки мы очень разные....

У психиатра:
— Доктор, у меня мания преследования, мне кажется, что куда бы я не пошел, за мной следует огромная толпа. Я в пустыню, они за мной, я через море, они следом…
— Дааа, случай безусловно тяжёлый. Так как вас звать?
— Моисей…

Когда Яма (бог смерти и отвечает за несколько адов, упоминаемых в пуранах. Принимая во внимание его разрушительную сущность, его называют помощником Шивы), сын Вивасвата, умер, Ями (правила адом женщин и рассматривалась как воплощение его творческой энергии-шакти), его сестра и возлюбленная, проливала безутешные слезы, и не было предела ее горю.

Тщетно боги пытались облегчить бремя ее скорби. На все их уговоры и увещевания она отвечала: «Но ведь он умер только сегодня!» А тогда еще не было ни дня, ни ночи.

Боги сказали: «Так она его не забудет! Мы сотворим ночь!» И они создали ночь. И ночь прошла, и настало утро, и она забыла о нем.

Потому говорят: «Череда ночи и дня приносит забвение горя».

***
О твоей мудрости, давно наслышан я
К тебе был долог путь, в пустынные края
И с Божьей помощью, я всё преодолел
Хоть рок несчастий, надо мной довлел.
Мой дух уныл… в душе моей метенье
Авва, прошу – рабу… дай наставленье.

— Ты, был покормлен? — Да, поел я кашку
— Тогда пойди… и вымой свою чашку.

Удивительно, но опять пришло ощущение Чуда…
Подошел автобус, я села, положив рюкзак на колени. И мой взгляд выхватил удивительную картину – передо мной на черном рюкзаке лежали две красивые кружевные снежинки. Они влетели только что — через открытое окно. Одна большая, а рядом совсем маленькая, они касались друг друга. Вот такая была пара. Где-то очень далеко, в разных концах этой вселенной виднелись и другие такие же белые создания. Это напоминало японскую живопись – несколько линий в огромном пространстве пустоты. Черное и белое…
Я огляделась, и по-новому ощутила атмосферу вокруг… Утро показалось мне таким тихим, сонным, как будто кто-то смотрит сквозь ресницы полуприкрытых глаз на мир, очень мягко, ненавязчиво.
Прочувствовав свое состояние, я поискала снежинки, а они… все изменилось…Они потеряли свою форму, слились, образовав продолговатый белый комочек. Ощущение стало другим… Мое удивление смешалось с чувством движения, перемен, с чувством Весны. Каллиграфичность предыдущей картины исчезла и ей на смену пришла неопределенность.
Я снова приникла к окну… «Вернувшись», — я не нашла ничего … Я потрогала то место, где они были, но оно показалось мне сухим… Все так быстро произошло. В считанные минуты – целая жизнь…
Я могу лепить из снега снежки, кататься с горы…, но откуда берутся снежинки, как они живут и исчезают…???
Мне кажется, что это тайна и для Бога тоже, если Он есть…
Мне даже показалось, сейчас, когда я пишу эти строчки, что я и есть этот удивленный Бог, который и сам не знает, как это все здесь происходит…

***

На рюкзаке моем снежинки??!!!..
Тают ????!!!!!..
Невыразимо тихо утром…
Они растаяли
И не осталось даже капель…

Я был камнем и восстал как трава.

Я умер и снова восстал как зверь.

Я умер как зверь и восстал человеком.

Почему я должен бояться?

С каждой смертью я не становлюсь меньше.

И когда я умру как человек,

Я восстану сияющим ангелом.

Но даже ангелы исчезают

Перед лицом Вечности.

Не погибает Один Бог.

И когда я принесу в жертву

Свою ангельскую сущность,

Я восстану Тем, Кто

Непостижим ни одним умом.

Я так доволен тем, что есть.
Мне больше – ничего не надо.
Ну разве ж водочки поесть.
Да выпить что ли лимонада.
Да замереть, как идиот,
Пред этим миром, полным чуда.
Да выйти вон, когда придёт
Мой день и час – уйти отсюда.

Ах, зеркала… кругом лишь зеркала.
И никого никто не обижает.
А лишь один другого отражает.
Такие вот зеркальные дела.

Смотрю вокруг, а вижу лишь себя.
Да и кого ещё могу я видеть?
Никто другой из зеркала не выйдет.
Лишь я – то ненавидя, то любя.

Любовь ушла… Куда она ушла?
Что будет с ней? Во что преобразится?
И от кого сумеет отразиться?
Или, вернувшись, станет, как была?

Кому решать? Конечно, только мне.
Но ведь и я – лишь чьё-то отраженье.
Ах, зеркала! Ах, вечное движенье! –
Мой млечный путь в безмерной вышине.