Карл Ренц

В. Что ты имеешь в виду, когда говоришь “Сердце”?

Карл. Я говорю не о физическом сердце, или каком либо духовном сердце, или о каком-то сердце вообще. Я говорю о той природе Будды, которой вы являетесь, которой невозможно дать определение, которая есть суть бытия, — как бы вы её не называли, она не является этим. Но То есть, то что есть вы. Вы не можете наделить его именем, формой, очертаниями, обозначить концепцией. Потому, что всё, что вы сможете сказать, останется представлением. Оно не может вместить его.
Как только вы даёте этому определение, вы стремитесь вогнать в рамки это Сердце, но Сердце не может быть помещено в рамку. Вы не можете заключить Сердце в неволю, потому, что Сердце есть всё, что есть. Когда есть только Сердце нет никакой неволи для чего бы там ни было. Поэтому вы не можете лишить его свободы знанием или незнанием или каким-либо своим представлением о Сердце. Вы не можете поместить его в рамку.
Это сама свобода. Свобода, реализующая себя в чём угодно, остаётся свободой. Свобода в идее о пребывании в неволе всё равно есть свобода. Потому, что свобода, заключившая в неволю свободу, всё равно остаётся свободой. Поэтому Сердце в Сердце всё равно есть Сердце.
И поскольку есть только Сердце, и То, которое суть сама свобода, есть Сердце, свобода означает, что нет второго Сердца. Нет второго варианта существования, потому, что даже для того, чтобы сомневаться, вам необходимо существовать. Это существование, которое прибывает абсолютно “вне всякого
Читать дальше →

В тот момент, когда налицо «Я», это уже потенциал всей той лжи. ТЫ — абсолютная Реальность, но можешь переживать Себя только в нереальных переживаниях. Такова природа этого. Ты никогда не можешь переживать свою Самость. Поэтому Реальность никогда не может переживаться. Но я не отрицаю переживаний. Так что абсолютная Реальность может переживать Себя только в нереальных переживаниях.

«Нет безопасного места. Ты всегда думаешь, что есть безопасное место в понимании или реализации или осознании. Ты всегда ищешь комфортабельное место, где ты смог бы отдохнуть. Нет вообще никаких комфортабельных мест. То, чему нужно комфортное место, уже тень, призрак. Потому что то, что ты есть, никогда не нуждается в отдыхе. От чего отдыхать?»

(Источник: netineti.ru)

Когда пробуждается Бог, Он должен полностью реализовать Себя. Он не может реализовать Себя чуть-чуть или лишь определенным образом. К примеру, Он не может реализовать Себя лишь только умно. Он должен реализовать Себя в одинаковом количестве глупости и умности. В этом совершенном балансе. Это значит, что любви должно быть столько же, сколько и ненависти. Правды столько же, сколько лжи. Тьмы столько же, сколько и света. В этих полярных божественных проявленностях реализации Бога всегда совершенная гармония.

Как только Ты сделался относительным объектом обретенного Бытия, «ты» находишь «себя» то умным, то глупым; вчера хорошим, сегодня плохим; вечером красивым, утром уродливым. Этих Умо-Блудий в мире еще примерно шесть миллиардов.

Индийский мудрец Нисаргадатта однажды сказал: «Было время, когда Я впал в безумие, считая Себя чем-то рожденным, и таким образом создал миллиарды „других“. Потом было время, когда Я принимал „Я-есть“ за реальность и хотел передать это всем „другим“. Я думал, что „им“ тоже следует познать это. Однако с момента очевидной „реализации“ того, что реализовывать нечего и что Бытие извечно реализовано, нет ни „меня“, ни „других“, а значит, нет и „Я-есть“ и „того“, кому Я мог бы что-то рассказать».

Читать дальше →

Вопрос: Что для человека возможно или достижимо?

Карл: Для человека вообще ничего не возможно. Человек — это идея. А для идеи невозможно ничего. Но у того, чем ты являешься в реальности, у Бытия, нет никаких ограничений.

В.: Хорошо Бытию. Я — маленький человек.

К.: Пока ты определяешь себя как маленького человека и живешь в границах человека, ничего не возможно. Отступи за человека. В это «я есть». Не в индивидуальное сознание. В космическое сознание, в единство. А затем еще дальше — за сознание, в чистое «я». Чистое «я» исчезает в Бытии, где нет никакой идеи «я». Это происходит самое позднее в смерти. В смерти умирают все представления о «я — человек». Остается лишь только Бытие.

В.: Ну значит: я могу быть счастлив.

К.: Будь счастлив сейчас. Бытие не теряет своего совершенства, когда оно разворачивается в качестве «я», «я есть» или «я — человек». В этом тройном разворачивании всегда присутствует совершенство. Бытие совершенно и в качестве человека. Но ограничиваться этим последним звеном в цепи — безумная идея. Словно ты забыл, что являешься Целым. Словно тебе нужно идти обратно. Ты всегда был этой тотальностью Бытия! Ты и есть Оно! Ты никогда не был идеей «я» или «я есть», или «я — человек». Ты никогда этим не являлся, ты не являешься этим, это идеи — не более.

В.: Человек тысячелетиями ищет окончательное знание и не находит его.

К.: Он для этого и не создан. Он — рабочий инструмент, посредством которого Бытие проходит через человеческий опыт. Но то, что вечно
Читать дальше →

В.: То есть, в экстремальной ситуации ты внезапно отделываешься от своей судьбы и становишься свободным. Речь идет о пробуждении?
К.: Нет. Все, что может пробудиться, например перед лицом смерти, так же снова засыпает. Ему, конечно, хотелось бы всегда оставаться бодрствующим. Однако желание бодрствования заставляет его снова уснуть. Достигнув однажды оргазма, тебе хочется, чтобы он был всегда, потому что его невозможно удержать. Он является чем то искусственным, вызванным экстремальной ситуацией, наркотиком или действием. То есть, не естественным. Тебе снова хочется его, и ты снова должен вести войну.
В.: Оргазм не естественен?
К.: Он вызван. Ситуация, вызванная чем либо, не свободна, а зависит от этого. Но твое естественное состояние не зависит от какого то действия. Действия присутствуют до тех пор, пока, как кажется, есть некое «я», которое должно исчезнуть. Цель — отсутствие «я». Но то, что ты есть, не нуждается в цели. У него нет необходимости приходить туда, где оно уже давно находится. Каждое «я», которое уходит в отсутствие «я», должно так же снова выйти. Все, что уходит, снова приходит. И все, что приходит, так же уходит. Все, что освобождается, снова становится запертым. Что пробуждается, снова засыпает.

Вопрос: Что для человека возможно или достижимо?
Карл: Для человека вообще ничего не возможно. Человек — это идея. А для идеи невозможно ничего. Но у того, чем ты являешься в реальности, у Бытия, нет ни каких ограничений.
В.: Хорошо Бытию. Я — маленький человек.
К.: Пока ты определяешь себя как маленького человека и живешь в границах человека, ничего не возможно.
Отступи за человека. В это «я есть». Не в индивидуальное сознание. В космическое сознание, в единство. А затем еще дальше — за сознание, в чистое «я». Чистое «я» исчезает в Бытии, где нет никакой идеи «я». Это происходит самое позднее в смерти. В смерти умирают всё представления о «я — человек». Остается лишь только Бытие.
В.: Ну значит, я могу быть счастлив.
К.: Будь счастлив сейчас. Бытие не теряет своего совершенства, когда оно разворачивается в качестве «я», «я есть» или «я — человек». В этом тройном разворачивании всегда присутствует совершенство. Бытие совершенно и в качестве человека. Но ограничиваться этим последним звеном в цепи — безумная идея. Словно ты забыл, что являешься Целым. Словно тебе нужно идти обратно. Ты всегда был этой тотальностью Бытия! Ты и есть Оно! Ты никогда не был идеей «я» или «я есть», или «я — человек». Ты никогда этим не являлся, ты не являешься этим, это идеи — не более.

Томас: Но сама радость, так или иначе, определяется путём переживания.
Карл: Разницы нет. Оно определяет себя во всём, но само не поддаётся определению. Оно определяет себя, как “радость” или “безрадостность”, как “война” или “мир”, но чтобы ты не определял, это возникает из того абсолютного Источника, и это абсолютный Источник определить невозможно. Этот абсолютный определяющий не может быть определён, но он определяет себя во всём, что только можно себе вообразить.
Поэтому воображение – это определение того определяющего в процессе постижения того, что это, но постижением оно не является. Это по прежнему То, постигающее себя, а не его отражение. Разве это не прикольно?
Давайте же! Наслаждайтесь, а то насладятся вами. Это всё, что я хочу сказать. Радость никуда не денется, нравится вам это или нет. Поэтому вы можете быть Тем, которое наслаждается собой, абсолютно, или вы можете стать его наслаждением. В чём проблема? И то, и другое – не проблема.
Томас: То есть, это своего рода да всему.
Карл: Никто не говорит да.
Томас: Никто не говорит да, но приятие присутствует.
Карл. Кому это надо? Кому нужно это приятие? Забудь. Забудь это слово. Самому приятию не требуется приятие. Если чему-то требуется приятия то не Тому, которое есть приятие. Что делать? Это не твоё приятие, поверь. В том-то вся проблема! Ты не можешь положить приятие себе в карман и взять собой до конца твоего, так называемого бытия. Это личность – “я” – всё время пытается быть счастливой и принять
Читать дальше →

Вопрос: Рамана рекомендовал задавать себе вопрос: «Кто я?» Это ведет к чему-нибудь?
Карл: Этот вопрос подобен лечению зубов. Когда он однажды начинает возникать, то удаляет корни. Это начинается с того, что ты спрашиваешь себя: являюсь ли я тем, что думаю? Являюсь ли я тем образом, которым кажусь себе? То есть мысли: являюсь ли я представлением о самом себе? Действительно ли я есть то, что по утрам появляется как «я»-идея? Или я есть уже до этого? Откуда возникает эта «я»-идея? И в чем она возникает? Кому, собственно, она является? Кто ее видит? Разве то, что я есть, не пребывает до всяких мыслей и мимолетных феноменов? Может ли то, что я есть, вообще быть затронуто хоть чем-либо?
В.: Да все это чушь в голове.
К.: Да, в голове это начинается. Я ищет себя с помощью интеллекта, чувства, всеми возможными путями. В голове это начинается. Затем вирус распространяется. Всегда из этого вопроса: кто я? Этот вопрос есть медитация в себе. Где медитация направлена только на саму себя, а медитирующий сам поставлен под вопрос. Осознание направлено на само себя. Не на объект, не на мантру, не на дыхание, не на образ — оно напрямую направлено на то, что спрашивает. Что осознает себя сейчас? Что здесь? В совершенной концентрации на этом вопросе личная история медленно, но неуклонно сходит на нет. Потому что в этом вопросе
больше не может существовать никакая личность. Это палка, которой ворошат огонь осознания и которая в какой-то момент сама сгорает. Это вопрос, которым «я» сжигает
Читать дальше →

В. Убийство имеет нечто общее с опьянением?
Карл: Да. В экстремальной ситуации «я» больше нет. Когда ты убиваешь другого, «тебя» больше нет. В этот момент сознание отделяется от телесного. То, для чего обычно служат алкоголь и наркотики, тут становится непосредственным переживанием: отсутствием «я». Это не должно быть непременно связано с убийством. Существует множество подобных экстремальных ситуаций. Практикующие банги-джампинг переживают их. Скалолазы-экстремалы. Бегуны. И гонщик тоже: только когда он исчезает как «я», он достаточно скор, чтобы выиграть. Экстремальная ситуация — это как техника медитации: средство для исчезновения «я». Всякое усилие человека стремится к этому исчезновению.
В.: И если «я» исчезает?
Карл: Тогда отделенности больше нет. Это переживание единства. «Тебя» больше нет. И в отсутствие «тебя» есть свобода. По этой свободе ты тоскуешь. По крайней мере, в тот момент, когда ты хочешь ею обладать, она исчезает. Пока есть тот, кто хочет ею обладать, она недоступна.
В.: Свобода от себя? То есть, свобода от всякой идеи «я»?
Карл: Свобода от идеи, что ты рожден и поэтому смертен. Ты просто исчезаешь. Сознание без «я» полностью безличностно. Это чувство единства оргазмично.