Суфизм

Руми знает и читает весь мир — он бесподобен!
Но вот его Мастера Шамса Тебризи знают очень немногие!



Вот несколько потрясающих по глубине строк…

Я был там в первый день творенья…
Предметы не носили имена.
На «ты» и «я» еще не было разделенья,
И смерть ещё не знали времена.

Я видел зарожденье мира
Из локона Возлюбленной моей.
Созданья возникали из эфира,
Исчез лишь локон — мы исчезли с Ней…

…

Тебя искал повсюду я,
Безумная Любовь моя.
Стоптал я сотню башмаков,
Но Храм нашел среди песков.

Не смог войти я в этот Храм,
Дверь крепкая стояла там.
С ума сходил я пред Тобой,
Бодая дверь ту головой.

Лишившись разума, я пал,
И сердце к той двери прижал.
Открылась дверь сама собой,
Я вышел из тюрьмы, живой.


Шамс Тебризи.

Один человек решил поискать совершенного мастера. Он читал много книг, ходил к мудрецам, слушал, обсуждал и практиковал, но всякий раз понимал, что все еще смущен и не уверен.
Через двадцать лет он встретил человека, все слова и поступки которого соответствовали его представлениям о полностью реализованном человеке.
Путешественник не стал терять времени и сказал: «Мне кажется, вы совершенный мастер. Если это так, мое путешествие закончено».
«Меня называют совершенным мастером», — ответил мастер.
«Тогда я прошу вас принять меня учеником».
«Этого я сделать не могу, — сказал мастер, — потому что, если ты хочешь обрести совершенного мастера, то и он точно так же хочет обрести лишь совершенного ученика.

"… внутренняя жизнь состоит не в том, чтобы закрыть глаза и вглядываться в глубь себя. Внутренняя жизнь состоит в том, чтобы смотреть наружу и вглубь и находить своего Возлюбленного везде. Но Бога нельзя сделать Возлюбленным до тех пор, пока элемент любви не пробудится в достаточной степени. Ненавидящий врага своего и любящий своего друга не сможет назвать Бога своим Возлюбленным, ибо он не знает Бога. Когда любовь придет в своей полноте, тогда он будет смотреть на друга с приязнью, на врага – с прощением, на незнакомца – с симпатией. Именно любовь во всех своих аспектах и выражается тогда, когда любовь возвышается до своей полноты, и только полнота любви достойна быть предложенной Богу. Только тогда человек узнает в Боге своего Возлюбленного, свой Идеал, и через это, несмотря на то что он возвысился над узкой привязанностью в этом мире, он воистину знает, как любить даже своего врага. Только любящий Бога знает любовь, возвысившись до уровня полноты любви".
"… для человека, который сделал Бога Возлюбленным все сущее говорит, все самораскрывается, во всем – красота для глаз его, поскольку Бог вездесущ, во всех именах, во всех формах, поэтому Возлюбленный никогда не отсутствует. Как счастлив тот, чей Возлюбленный всегда с ним, ибо вся трагедия жизни состоит в отсутствии возлюбленного, а его Возлюбленный всегда с ним: и когда он закрывает глаза – его Возлюбленный внутри него, и когда он открывает глаза – его Возлюбленный вне его. Каждое его чувство воспринимает Возлюбленного, его глаза видят Его, его уши слышат Его голос. Когда человек подходит к этому осуществлению, он, так сказать, живет в присутствии Бога, тогда для него различные формы не имеют значения. Для него Бог – это все во всем, для него Бог – везде."

— Как мне найти себя…
Кто, в самом деле, я?

Ведь я — не только осязаемое тело.
Во мне есть ум, воображение и дело,
Есть чувства, мысли, опыт, знанье бытия…

Я, рассмотрев свой ум, скажу ему: «Не я»!
А, испытав всю гамму чувств, не отыщу
Ту сокровенную начинку, что хочу
Найти, увидеть.
Ведь ищу-то я… себя.

Что настоящее во мне, а что есть эго?
Что здесь ошибочно, и где я нахожусь?
Где мир реальный и туда ли я стремлюсь,
И где глаза для созерцания ответа?

Для обретения ответов бытия
Идём путями посвящения к свету,
Да в медитациях мы ищем соль ответа,
Чтоб в совершенном зерцале увидеть Я.

***

Мудрец рассказывал историю о том,
Как Лев могучий, путешествуя в пустыне,
Увидел Львёнка средь овец… Подстать рабыне
Он рабской жизни был тем стадом научён.

Воспитан был среди овец, и сам не знал,
Кто он такой, и как существенно различье!
Послушный Львёнок по привычному обычаю
Со стадом вместе ото Льва и побежал…

А удивлённый Лев, увидев этот срам,
Одним прыжком достиг его и заревел:

— Постой, глупец! Поговорить с тобой хотел.
Не убегай, малыш, доверься же глазам!

Дрожащий Львёнок отвечал ему:
— Боюсь!
Ах, отпусти меня, овцу, обратно в стадо!

— Малыш, пойми, мне ничего совсем не надо.
Лишь на себя ты посмотри, и я… нагнусь.
Подвёл он Львенка полумертвого к пруду
И так сказал, к воде нагнувшись:

— Угадай!
Вот отраженья наши. Ну, смелей, дерзай!
Кто ты на самом деле?
С кем, и почему!
Похож ли ты на тех овец, что убежали?
Я не за ними гнался… глупый, за тобой!
А эта встреча продиктована судьбой.
Глаза и озеро тебе-то что сказали?

***

Все время учимся мы видеть на пути,
Круша иллюзии и эго ложных форм:
Когда же Истина, пройдя сквозь мыслей шторм,
Откроет щедрые сокровища свои.
Лишь для того, чтобы увидеть отраженье
Своё в земных одеждах, лишь затем душа
Рождает тело,
Читать дальше →

РУМИ… ПЕСНЯ ФЛЕЙТЫ

Хоть тайна моя с моей песней, как тело с душою, слиты
Но не перейдет равнодушный ее заповедной черты...

Прислушайся к голосу флейты — о чем она плачет, скорбит?
О горестях вечной разлуки, о горечи прошлых обид:

«Когда с камышового поля был срезан мой ствол пастухом,
Все стоны и слезы влюбленных слились и откликнулись в нем,

К устам, искривленным страданьем, хочу я всегда припадать,
Чтоб вечную жажду свиданья всем скорбным сердцам передать.

В чужбине холодной и дальной, садясь у чужого огня,
Тоскует изгнанник печальный и ждет возвращения дня.

Звучит мой напев заунывный в собранье случайных гостей,
Равно для беспечно-счастливых, равно и для грустных людей.

Но кто бы — веселый иль грустный — напевам моим ни внимал,
В мою сокровенную тайну доселе душой не вникал.

Хоть тайна моя с моей песней, как тело с душою, слиты
Но не перейдет равнодушный ее заповедной черты.

Пусть тело с душой нераздельно и жизнь их в союзе, но ты
Души своей видеть не хочешь, живущий в оковах тщеты...»

Назовут меня пьяным — воистину так!
Нечестивцем, смутьяном — воистину так!
Я есмъ я. И болтайте себе, что хотите:
Я останусь Хайямом. Воистину так!

Первые переводы рубаи Омара Хайяма на западные языки с фарси, так и воспринимали –поэт-гуляка, любитель плотских утех, вина и женщин. Но впоследствии, после изучения дополнительной литературы, фактов из биографии, а особенно когда стало публиковаться больше материала о суфизме, выяснилось, что Омар Хайям был поэт-суфий, и стал ясен скрытый смысл стихов Омара Хайяма.

Кто же он был такой..? Жил в XI-XII веках. Поэт, математик, философ, астролог, астроном, царедворец… Ответ европейским читателям прояснялся медленно, десятилетиями.

Во времена Хайяма Иран был перекрестком мировых торговых и культурных путей, поэтому там продолжали уживаться с мусульманством и древние, исконно персидские, звездопоклонничество и огнепоклонничество (зороастризм), а также иудейская вера, христианство и древнеиндийские мистические учения. Так что под рукой был богатый материал для духовных религиозных исканий… Суфизм, мусульманский мистицизм, возник почти одновременно с исламом на основе строгого аскетизма, призванного приводить к «высшему знанию» — познанию Бога Идейно-теоретическая основа суфизма многое восприняла, в частности, из мистических верований разных народов, в частности Индии.
Но официальный ислам вначале вовсе не принимал суфизм, и первые суфии забивались жестоко камнями, например, случай Аль-Халладжа (не вдаваясь в подробности, можно сказать, впоследствии Аль-Газали удалось примирить суфизм и ислам). Суфизм был вынужден вуалировать истинный смысл своей сути, и потому в суфизме было много символов. Прибегая к иносказаниям, суфии использовали поэзию для создания обладающих мощным эмоциональным воздействием мистических текстов, которые для непосвященного звучали как любовные или гедонистские стихи, на деле же были полны сокровенного смысла, сжато формулируя многие аспекты суфийского учения.
Омар Хайям писал: «Я спрятал
Читать дальше →

Я — лодка, плывущая вдоль берегов древней земли.
Ищу гавань, в которой никогда не бывает бурь.
Где покой не нарушают ветер и волны.
Скажи мне, Друг, есть ли такая гавань?
Найду ли я ее? И если найду,
Что же будет с движением?
Без движения нет жизни.
Как мне постигнуть покой в движении
И движение в покое?

Ты говоришь:
Не будь лодкой!
Лодка — всего лишь средство передвижения.
Призови умелого Кормчего,
И Он доставит тебя в место отдохновения.

Однажды все птицы собрались перед Соломоном (который повелевал птицами), только соловей не явился. Соломон отправил к нему посланцем одну из птиц, сказав ей:
«Передай соловью, что я и он непременно должны встретиться».

Когда эта весть достигла соловья, тот сослался на свои трудности, поскольку никогда раньше не покидал гнезда (и добавил, обращаясь к своим друзьям):
«Слово пророка Соломона таково, и оно — не ложно. Он пирует вместе со своим народом. Если он находится снаружи, а мы внутри — встреча невозможна, а в наше гнездо он не поместится; никакого же другого пути нет».

Среди собравшихся была одна старая птица, которая воскликнула:
«Обещание «День, когда они встретят Его» исполнится; утверждение «Все они вместе предстанут пред нами», «истинно, к Нам будет возвращение их» — «в обители правды, пред царём всемогущим» — верно. Путь же таков, что, поскольку царь Соломон не может поместиться в наше гнездо, то мы должны покинуть своё гнездо и направиться к царю, иначе встреча не состоится».

* * *

Джунайда (суфийский мистик) спросили:
«Что такое суфизм?»

В ответ он сказал:
«И я был везде, где был Он; и Он был везде, где был
Читать дальше →

… Слышишь ли шорох летящего времени?
Вечно его колесница в пути…
Сердца удары нам слышатся в небе,
Звезды во тьме колесницей раздавлены,
как не рыдать им у тьмы на груди?..
Друг мой!
Время мне бросило жребий,
В сети свои захватило меня,
Мчит в колеснице опасной дорогой,
Слишком от мест, где ты бродишь, далекой,
Там, где уже не увидишь меня,
Там, где неведомо, что впереди…
Кажется мне: колесницей захвачена,
Смерть уже тысячу раз победив,
Вот я сегодня взошла на вершину,
В блеске зари обагренно-прозрачную…
Как не забыть свое имя в пути?
Ветер ли старое имя развеял?
Нет мне дороги в мой брошенный край…
Если увидеть пытаешься издали,
Не разглядишь меня…
Читать дальше →

Краток век, каждый вздох наш быть может последний,
Не терзайся о мире заботой бесплодной,

Смерть играет без устали в нарды: мы шашки,
Мир — доска, день и ночь, как две кости, в руках небосвода.
***
Десять признаков есть у души благородной,
Шесть ее унижают. Быть нужно свободной

Ей от подлости, лжи и от зависти низкой,
Небрежения к близким, к несчастью и боли народной.
Читать дальше →