Радха, вы правы — степень понимания всегда соразмерна глубине внутреннего опыта. Мой акцент был не на несогласии с сутью, а на различении уровней описания. Когда говоришь о том, что переживается напрямую, язык неизбежно отстаёт. Поэтому я рассматриваю текст автора не как догму, а как процесс перевода — именно о чём вы упомянули.
Согласен и с тем, что тело работает без помех, если не вмешиваться из избыточного контроля. Но когда мы говорим о «центре, корректирующем систему», важно не спутать наблюдение с управлением. Осознание не корректирует — оно освещает. А корректировка — уже проявление одной из функций, происходящих в этом свете.
Ваш отклик показывает, что смысл был услышан по сути, а не по форме. Именно это и подтверждает, что процесс выражения опыта важнее его теоретической кристаллизации.
ты влезаешь своими утверждениями, но не размышлениями, ибо не способен.
Ты, как всегда, стремишься принизить собеседника, залезть на ветку повыше, проявляя тем самым свою обезьянью сущность.
Вердикт: не не интересен и глуп, тебе даже возраст не поможет )
Если автор уточнит, что под «отделением» имеется в виду не физическое или нейрохимическое разъединение, а распознавание этих процессов как объектов наблюдения, то смысл станет чище и точнее.
— я вот все четко услышала, видимо, зависит от уровня понимания слушающего)
Тезис о создании души нуждается в переформулировке. Более корректно говорить не о «создании чего-то нового», а о «стабилизации внимания в состоянии без содержания». Это устранит противоречие с предыдущей идеей о существовании изначального осознавания.
думаю, он находится в процессе словесной формулировки своего опыта.
Заключительная часть, в которой говорится об омоложении и нейрообратимости как следствии духовных практик, остаётся гипотетической. Это красивая и поэтичная гипотеза, но без экспериментальных подтверждений она не может претендовать на научный статус.
здесь согласна, всё влияет на всё. Но и я, находясь на своем уровне понимания и наблюдения, вижу, что само тело очень качественно работает, если ему не мешать, а также тело находится в связке со всеми телами, а центр корректирует всю систему, давая информацию в виде мыслей и т.п.
Автор построил цельную и мощную метафизическую систему, но в ней переплетены уровни описания, требующие разделения. Когда он говорит о стволе мозга как о Боге-Отце, о нейропластичности как о силе адаптации и о душе как о новой функции внимания, он объединяет в одной модели различные языки — биологический, философский и символический. Эта конструкция внутренне логична и выразительна, но с нейронаучной точки зрения некорректна.
Используемая модель МакЛина устарела: внимание и осознавание не централизованы в стволе мозга, а распределены по таламусу, лобно-теменным сетям и лимбическим контурам. Поэтому аналогии вроде «включатель сознания» или «продюсер психики» целесообразнее трактовать как символические описания, а не как биологические факты.
Сильной стороной работы является концепция трёх «режиссёров» — тела, психики и личности — и идея отделения внимания от их автоматизмов. Это точное феноменологическое описание структуры практики осознанности. Если автор уточнит, что под «отделением» имеется в виду не физическое или нейрохимическое разъединение, а распознавание этих процессов как объектов наблюдения, то смысл станет чище и точнее.
Тезис о создании души нуждается в переформулировке. Более корректно говорить не о «создании чего-то нового», а о «стабилизации внимания в состоянии без содержания». Это устранит противоречие с предыдущей идеей о существовании изначального осознавания.
Заключительная часть, в которой говорится об омоложении и нейрообратимости как следствии духовных практик, остаётся гипотетической. Это красивая и поэтичная гипотеза, но без экспериментальных подтверждений она не может претендовать на научный статус.
В целом, философская часть концепции убедительна, но нейробиологическая требует уточнений. Если автор разведёт метафизику и биологию — обозначив первое как язык символов, второе как язык эмпирии, — его система станет цельной, логически непротиворечивой и понятной.
Когда жил себе, жил, а вдруг некое явление, например Великий Свет, подъем Кундалини и т.п. переживания, старый персонаж умирает, рождается новый. И многие, теряя привычное отождествление слетают с катушек. У меня все прошло мягко, т.к. была молодая, тело прокаченное, без блоков. Ну а далее новый персонаж «пошел дорогой трудной в город Изумрудный»)))
Наоборот, он предлагает более мягкий путь, зачем ждать пока крышу сорвет). Все разные, например, у меня все прошло хорошо, а многиев психушке оказались. Взять ту же Лизу-ниббану)). И, разве это полезно?
Согласен и с тем, что тело работает без помех, если не вмешиваться из избыточного контроля. Но когда мы говорим о «центре, корректирующем систему», важно не спутать наблюдение с управлением. Осознание не корректирует — оно освещает. А корректировка — уже проявление одной из функций, происходящих в этом свете.
Ваш отклик показывает, что смысл был услышан по сути, а не по форме. Именно это и подтверждает, что процесс выражения опыта важнее его теоретической кристаллизации.
Ты, как всегда, стремишься принизить собеседника, залезть на ветку повыше, проявляя тем самым свою обезьянью сущность.
Вердикт: не не интересен и глуп, тебе даже возраст не поможет )
думаю, он находится в процессе словесной формулировки своего опыта.
здесь согласна, всё влияет на всё. Но и я, находясь на своем уровне понимания и наблюдения, вижу, что само тело очень качественно работает, если ему не мешать, а также тело находится в связке со всеми телами, а центр корректирует всю систему, давая информацию в виде мыслей и т.п.
Используемая модель МакЛина устарела: внимание и осознавание не централизованы в стволе мозга, а распределены по таламусу, лобно-теменным сетям и лимбическим контурам. Поэтому аналогии вроде «включатель сознания» или «продюсер психики» целесообразнее трактовать как символические описания, а не как биологические факты.
Сильной стороной работы является концепция трёх «режиссёров» — тела, психики и личности — и идея отделения внимания от их автоматизмов. Это точное феноменологическое описание структуры практики осознанности. Если автор уточнит, что под «отделением» имеется в виду не физическое или нейрохимическое разъединение, а распознавание этих процессов как объектов наблюдения, то смысл станет чище и точнее.
Тезис о создании души нуждается в переформулировке. Более корректно говорить не о «создании чего-то нового», а о «стабилизации внимания в состоянии без содержания». Это устранит противоречие с предыдущей идеей о существовании изначального осознавания.
Заключительная часть, в которой говорится об омоложении и нейрообратимости как следствии духовных практик, остаётся гипотетической. Это красивая и поэтичная гипотеза, но без экспериментальных подтверждений она не может претендовать на научный статус.
В целом, философская часть концепции убедительна, но нейробиологическая требует уточнений. Если автор разведёт метафизику и биологию — обозначив первое как язык символов, второе как язык эмпирии, — его система станет цельной, логически непротиворечивой и понятной.