Истинный образ себя не регистрируется это спонтанность и неуловимость присущая играющему ребенку. После перенесенных травм в образно -чувственном уме появляется номинальный субъект чувства он не распознается как номинальный и поглощает энергию, являясь цензором спонтанного проявления уникальности.Например ты продолжаешь ходить на нелюбимую работу из бессознательного страха к переменам или представления о себе как человеке определенного социального статуса.
Если серьезно то два варианта, один ты живешь исходя из ложного образа себя и это постоянное противоречие поглощает все силы. Другой, это болезнь синдром хронической усталости. Возможно еще постоянное стремление остаться в ноле оно поглощает много сил.
Это и есть неточный указатель такие вопросы бессмыслены если не напитываются энергией мастера. Вопрос звучит не Кто я а есть ли Я. И является просто средством разворота в я- есть до тех пор пока не происходит провал за Я но его уже некому увидеть.Что бы это произошло нужна прямая передача на энергетическом уровне.До этого говорить что никого нет, просто разрушать практику.
Тут есть очень тонкие нюансы. Сказать что меня нет, это утверждать того кого нет.Есть у вас какое-то представление о неком постояном ЭГО и возможно желание с ним бороться. Попробуйте исследовать, что вы понимаете под ЭГО.
А ты готов уйти, и безвозвратно,
Оставив все что любишь позади?
Конечно нет! Возмолишь троекратно,
И пустота в груди.
Мой сон продлился.
Сад, а в нем оливы,
Костер и тени от костра,
И кто- то плачет молчаливо.
Неужто он?
Не увидать.
Лишь ветки перекрестьем.
Живы,
Пока еще спокойно спят
Двенадцать их, а где Учитель?
Не спит,
Дрожит словно больной,
Какой-то странный и смурной,
Как будто что-то знает точно,
Но ничего не изменить.
Как висельник на ставке очной,
Хитона дергает он нить.
Ответа нет.
Молчат оливы.
Я есть не тело он твердит…
Плоть гвозди дергают игриво,
О, боже, как нога болит!
Сон прерывается.
Спросонья,
«Так, где я расцарапал грудь»
Глаза закроешь, снятся кони
И каменистой боли путь.
На голове колпак
И клетка.
Вокруг вонючих лиц река.
Вот камень попадает метко.
О, боже, как болит рука.
Опять гвоздем пробьют запястье,
Не удержать иначе вес.
Сон, как картежник, спутал масти,
Еретика — на трон небес.
Глаза откроешь, вновь приснилось,
После сатсанга, на троих,
Конечно, выпили за милость,
И за утрату нас самих.
Дружище за бокалом пива
Все очень просто доказал:
Я — это мысль.
Живи счастливо!
А дальше что?
Дошел, упал,
Уснул,
Проснулся…
Небо красно — буро,
Костры и крики голытьбы,
И жизнь дешевле, чем окурок.
Крепи чекистские ряды!
Я — это мысль?
Тут нет вопросов.
Особой тройки кабинет.
Плоть иллюзорна?
Скоро осень,
Она хранит его портрет.
А он без права переписки,
Что просто значит — расстрелять…
Не надо было пить мне виски,
Так, вновь уснул, пойду гулять.
Продумать надо хорошенько
Все то, что мастер рассказал.
Я — это мысль!
Скотина Генка, зачем он водку намешал.
Сидели, чинно говорили,
Всем все понятно, Я — лишь мысль.
Кого там так бичами били?
Ах, это сон.
А ну-ка брысь!
Себя утратить я намерен.
Я — это мысль! Кого жалеть?
И дух сочтен твой и измерен,
И разрезает кожу плеть.
Я процитировал ваш профайл :)А что отвечать, ведь вы написали все правильно, горы литературы не прошли даром.Но ваша реакция говорит о том, что есть кто то, кто не мысль и может быть обижен.
Убежденность в существовании кого то непрерикаема :) а если все что ты называешь регистрацией, это только мысли о регистрации. В глубоком сне нет ни мыслей ни регистрации.
Нераздельные в высоте.
На мастера ты смотришь кто же он,
Такой же человек, что несомненно,
А может быть он небом окрылен,
И видит мир как пузырьки от пены?
Мне взгляд его лишь мука и испуг.
Во тьме сияет зеркало из света,
И в нем ничтожность всех моих потуг,
И невозможность выдумки ответа.
Я лучше в медитации ночной,
В своем пупе увижу лотос белый,
И буду нежно говорить с собой,
И сам себя во тьму вести умело.
Потом познав, всю глубь своих мозгов,
Увижу в мыслях личное самадхи,
И буду всем вокруг вещать готов,
Что вырос как сорняк на грядке.
Оставив все что любишь позади?
Конечно нет! Возмолишь троекратно,
И пустота в груди.
Мой сон продлился.
Сад, а в нем оливы,
Костер и тени от костра,
И кто- то плачет молчаливо.
Неужто он?
Не увидать.
Лишь ветки перекрестьем.
Живы,
Пока еще спокойно спят
Двенадцать их, а где Учитель?
Не спит,
Дрожит словно больной,
Какой-то странный и смурной,
Как будто что-то знает точно,
Но ничего не изменить.
Как висельник на ставке очной,
Хитона дергает он нить.
Ответа нет.
Молчат оливы.
Я есть не тело он твердит…
Плоть гвозди дергают игриво,
О, боже, как нога болит!
Сон прерывается.
Спросонья,
«Так, где я расцарапал грудь»
Глаза закроешь, снятся кони
И каменистой боли путь.
На голове колпак
И клетка.
Вокруг вонючих лиц река.
Вот камень попадает метко.
О, боже, как болит рука.
Опять гвоздем пробьют запястье,
Не удержать иначе вес.
Сон, как картежник, спутал масти,
Еретика — на трон небес.
Глаза откроешь, вновь приснилось,
После сатсанга, на троих,
Конечно, выпили за милость,
И за утрату нас самих.
Дружище за бокалом пива
Все очень просто доказал:
Я — это мысль.
Живи счастливо!
А дальше что?
Дошел, упал,
Уснул,
Проснулся…
Небо красно — буро,
Костры и крики голытьбы,
И жизнь дешевле, чем окурок.
Крепи чекистские ряды!
Я — это мысль?
Тут нет вопросов.
Особой тройки кабинет.
Плоть иллюзорна?
Скоро осень,
Она хранит его портрет.
А он без права переписки,
Что просто значит — расстрелять…
Не надо было пить мне виски,
Так, вновь уснул, пойду гулять.
Продумать надо хорошенько
Все то, что мастер рассказал.
Я — это мысль!
Скотина Генка, зачем он водку намешал.
Сидели, чинно говорили,
Всем все понятно, Я — лишь мысль.
Кого там так бичами били?
Ах, это сон.
А ну-ка брысь!
Себя утратить я намерен.
Я — это мысль! Кого жалеть?
И дух сочтен твой и измерен,
И разрезает кожу плеть.