Роман
@konstruktor

Был ли это мой дом? Скорей-да. По ощущениям. Я пришел и уходить не собирался. Дом в пять-шесть этажей. Когда я зашёл внутрь, то сразу удивило несоответствие внутреннего пространства с внешним.

Внутри было очень просторно. Широкая лестница вела вверх. Длинные пролеты, чередовались квартирными площадками. И что самое удивительное, лестница была прямая и вела строго вверх. Это был каскад. Слева и справа, на просторных квартирных площадках стояли кадушки с цветами, в некоторых местах стояли столы, за которыми сидели жильцы. Они пили чай и разговаривали.

Тут и там шныряли дети. Они играли, либо в догонялки, либо в прятки. Я не спеша шел вверх к своему жилищу. Меня здесь не было сто лет. Не удивило то, что я не помнил, как дом выглядел раньше. Мне просто было тепло и умиротворенно в нем находиться.

В какой-то момент я оказался в квартире. Передо мной стояла молодая женщина, моя жена. По ощущениям. Она молча смотрела на меня. Внимательно и строго. Я тоже молчал. Мы стояли напротив друг друга, а в стороне стояли мои дети. По ощущениям. Целая гурьба детей. Видимо это они бегали по лестнице и теперь зашли в квартиру за незнакомым человеком и притихли.

Мне нечего было сказать. Меня здесь не было сто лет. Что можно произнести в такой момент? Жена все ещё была привлекательна: аккуратная, не броская прическа, макияж.
Я очень устал с дороги и мы прилегли на кровать. Старая лежанка жалобно заскрипела. Жена отвернулась от меня, я обнял ее, прижавшись к ее спине и сказал: " Нужно бы купить новую
Читать дальше →

Сегодня я узнал, что мои коллеги — три человека — не знают слова «ирокез». Тем более что один из коллег, не из упомянутых трех, а четвертый, с ирокезом на голове и был. Я просто похвалил и произнес это слово. Думаю, что четвертый, тоже не знает этого слова. Ему под шестьдесят.

К чему я клоню? Мне кажется, что, чем меньше знает слов, человек, тем больше он просветлен. Точнее. Ищущие страдают от того, что знают много слов. Грубо, но примерно так.

Ещё. Мужчин не надо просветлять. Нужно просветлять женщин. Потому что они говорят «нет», а на самом деле подразумевают — «да». Путают все. Вообще я не это хотел сказать.

Мы уже выяснили — кто я, по крайней мере, считаем что выяснили. А вот со словами не разобрались. В них большая путаница. Гоняем их туда сюда. Мастер там чё та трёт. Портянками. Есть мнение, что типа, есть что то за словами, у мастера. Пупер вибрации. Ну так пусть без слов, глазами нас сверлит. Дешевле же.

Да и нам, ищущим, между собой тоже нужно глазами, запахами, движениями тела… А то болтологиия, перебор концепций наскучил. Хотя. Наверно это для удовольствия?..

Ничего личного господа. Сегодня первый день отработатал. Покушал борща. Ещё щаз покушаю творожку со сметанкой и вареньем вишнёвым(сам варил) и потом кефир. А перед сном -
Читать дальше →

Было мне лет четыреадцать-пятнадцать. Может чуть больше. Я спрашивал отца, что означает то или иное слово. Он мне протягивал словарь иностранных слов, и я читал информацию. Рос. Я впитывал все как губка. Меня распирало от всего нового. Но в основном это была музыка: хард рок, хэви метал. Кино. Моделирование. После очередной порции впечатлений я прибегал к отцу и пытался поделиться эмоциями. Но, как правило, все мои попытки описать, в конце концов подводились под пару ёмких слов, с восклицательным знаком. Первое — да вообще!!! (Сейчас звучит как — ну ваще!!) И второе — ништяк!!..

Со временем, отец, чтобы показать мне, что он меня услышал, первым произносил короткую оценку моим эмоциональным впечатлениям. Он вперёд меня, с особым выражением, произносил эти слова, как бы передразнивая. Он конечно шутил. Но меня это устраивало.

Ему было лет сорок. Ей — лет тридцать пять. Они гуляли по парку и разговаривали. На выходе из леса Его внимание привлекло нечто массивное, вдоль кромки деревьев лежала огромная труба. В диаметре — метра полтора. Она была сварена из нескольких прямых отрезков, длиной метров по тридцать, и представляла собой дугу. Они остановились как раз напротив жерла, из которого пахло железом и ржавчиной, и сам бог велел крикнуть в эту пещеру.

— А!!! — Коротко и резко крикнул он.
— А… а… а, — ответило эхо.
— А!!! — Крикнула она.
— А… а… а, — ответило эхо.

Она рассмеялась:
— Я никогда не разговаривала с трубой…
Он тоже улыбнулся.

Каждый задумался о чем-то своем.

Потом они пришли домой, легли на кровать и занялись любовью. Они лежали на спине, с приятной усталостью в теле, смотрели в потолок и Она вдруг сказала:

— Спасибо тебе.
— За что? — Ответил Он.
— За Эхо…

Будучи романтической личностью, я частенько на своей работе, в коллективе молодых, жизнерадостных людей, в разговорах, чтобы разрядить обстановку, отвлечься от напряжённых, суровых будней, упоминал о своем не сбыточном желании побывать в деревне, чтобы насладиться запахом смолы с вишневого дерева, полыни и коровьих лепёшек. Со временем, в конторе все уже привыкли к этой моей присказке и упростили ее до простого — «Ромычу хочется понюхать коровьих лепешек» или ещё проще — «хочется понюхать говна».

И вот однажды, мой друг Андрей, хлопнул меня по плечу и сказал, что готов помочь мне в осуществлении моей мечты. Я к тому времени уже был в разводе, был свободен, одинок, и понюхать навоза, мне, романтической личности, хотелось ещё больше. Андрей собрался ехать к себе в деревню, где у него прошло детство, навестить друзей и попить водки. «Ромыч, говна там достаточно», — сказал Андрей.

Было жаркое лето. Мы ехали по федеральной трассе и через три часа свернули влево. Однополосная дорога, перпендикулярно ответвляясь от трассы, прямой линией, как стрела, терялась за горизонтом. Она пролегала по голой степи, ни слева, ни справа, кроме уже пожухлой травы и ковыля, ничего не было. Русская степь. Что может быть лучше? Моя душа стала напевать что-то тихое и печальное.

— Ещё немного, и твоя мечта исполниться, — прикалывался Андрей.
— Глупые вы людишки, — отвечал ему я.

Дорога плавно искривлялась, вписываясь в рельеф полухолмов, и наконец, вдалеке, на возвышенности, стал виден поселок.

Село не было зажиточным. В советские времена оно более менее процветало, а сейчас жило вялым овцеводством. Это я узнал по дороге.

— А как же коровы? — спросил я.
— Коровы в личных хозяйствах, — ответил Андрей.

Наконец мы подъехали к дому, я вышел из машины и осмотрелся. Асфальта не было. Земляная дорога сбилась в пыль. Я прошелся вокруг машины, вперёд и назад на десять метров, но кроме одной, высохшей и уже не пахнущей коровьей лепешки, ничего не увидел.
Андрей
Читать дальше →

Эрик — потому что Эрнест. Эрнест — потому что Хемингуэй. Хемингуэй — потому что «Старик и море». Так Эрика назвала бабушка, потому что она любила старика и море.

Эрик мой напарник. Мы с Эриком уборщики. Только Эрик профессионал, а я — любитель.
Судьба свела нас вместе. Ещё вчера я сидел за компьютером и проектировал трансформаторные подстанции, а сегодня собираю окурки на конечных автобусных остановках. А вообще, мы с Эриком числимся работниками по благоустройству территории. Благородное дело. Чо. В руках у нас метла и совок. В пол пятого утра нас забирает машина, УАЗ «Буханка», с водителем Арсеном, и мы едем на первую конечку. Город ещё спит, но на конечных стоянках уже появляются маршрутки и автобусы. Водители пьют кофе, курят и бросают стаканчики и окурки прямо себе под ноги. Некоторым стыдно это делать при нас и они бросают мусор чуть в сторону, когда мы не видим. Но я вижу.

Ещё водилы выбрасывают на стоянке шелуху от семечек, упаковки от сигарет, алюминиевые банки, пластиковые бутылки, чайные одноразовые пакетики, остатки еды в пластиковых контейнерах, рыбные кости, арбузные шкорки, пластиковые бутылки из под моющих жидкостей, использованные воздушные и масляные фильтры. И даже автомобильные покрышки.

У меня был пробный день, чтобы я увидел фронт работ. Но он был воскресным, солнечным, мусора было мало, к десяти часам утра я уже был свободен и это было то, о чем я мечтал. Чтобы у меня было куча свободного времени. Но мои слабые мотивы быстро испарились, когда я полностью окунулся в культуру мусора.

Чтобы водители меньше мусорили, для них поставлен деревянный ящик, который исправно заполняется с горкой к каждому утру. Его содержимое, мокрое и вонючее, нужно переложить в грязный пластиковый мешок. Вообще он должен быть одноразовым, но в целях экономии его используют многократно. Он уже пыльный и дырявый, но ещё в деле. Когда он становится совсем негожим, мы распечатываем новый.

Вроде все убрали. Арсен, большой, круглый, лысый и добродушный
Читать дальше →

Из духовки нельзя выйти хорошистом или отличником, нулем или абсолютом. Из духовки желательно выйти с золотистой корочкой.

Люблю гулять по городу и рассматривать всяко разно: клумбы, деревья, здания, редкие скульптуры, фотографов и их моделей…

Сегодня спускаюсь по лестнице в подземный пешеходный переход и на каждый свой шаг слышу звук фортепианной ноты. Оказывается, каждая ступенька раскрашена в белый и черный цвета, как клавиши у фортепиано и каждое нажатие ногой вызывает разные звуки. Я растерялся и просто спустился по лестнице: до, ре, ми, фа, соль, ля, си. Динамик, кстати, внизу висел и не ускользнул от моего взгляда. На выходе, при подъёме, я уже подготовился и решил слабать «We are the champions». Не получилось. Ширины ног не хватило, да и зеваки собрались.

Ещё люблю рассматривать витрины магазинов продовольственных. Еще двери и ворота. Особенно старинные двери, в частных домах. Массивные, деревянные, из филенки, покрытые десятками слоев краски, облупленные и, все же, чертовски привлекательные своей двухсотпятидесятилетней артефактностью. И конечно, древние ворота, которые никогда не открываются. Настоящие, имеющие ценность ворота, не должны открываться. Потому что за ними правда.

Вот и в этот раз, иду по тротуару и боковым зрением вижу металлические ворота, состоящие из двух створок. Когда-то они были синими, сейчас — едва голубые, почти белые. Классические, не открывающиеся ворота. Но я может быть и не обратил бы на них внимание, если бы они не заскрипели звуком поворачивающегося ключа, в ржавой замочной скважине.

Как только я услышал этот приятный для уха звук, я резко остановился и посмотрел на замочную щель. Звук пропал. Кто-то за воротами замер. Я постоял одну-две секунды, отвёл взгляд и как только поднял ногу для дальнейшего путешествия, скрипящий звук возобновился и к нему прибавились звуки, говорящие о том, что кто-то еще взялся за засов. Его пытались двигать, но, видимо, получалось это плохо. Я резко остановился и опять посмотрел на замок и линию смыкания створок. Тут же все звуки замерли. Я опять отвернулся, чтобы продолжить движение и
Читать дальше →

Антону нравилась Катя. Худенькая, темненькая, беленькая, конопатая. Хотя. Возможно, конопушек и не было. Но казалось, что они есть. Может, пара-тройка конопушек, под глазами. И этого было достаточно, чтобы обнажить Катину непосредственность. У нее была полудетская улыбка. Да. Детской, ее было уже не назвать. Но и этого хватало, чтобы было приятно на нее смотреть. Катя все время дурашливо улыбалась и хихикала. Так обычно себя ведут ведущие в современном радио. Скажут что-нибудь, что-то обычное, не смешное и добавляют смешок в конце фразы. На радио, в студии, сидит такая троица ведущих и все время хихикают. Видимо они этим хотят завести слушателя, хмурого и невеселого. Со стороны, хмурому слушателю это кажется дурным тоном, даже идиотизмом. Но в случае с Катей, это было мило. По крайней мере, Антону так казалось. Похоже, что Кате нравился Антон. Наверно, потому, что Антону нравилось Катино хихиканье.

Антон сидел за компьютером, а Катя стояла рядом и что-то щебетала. Антон был женат, его жену звали Катей. Хихикающая Катя была замужем, ее мужа звали Антоном. Но это были другие Катя и Антон. Другая Катя не хихикала. А другой Антон был хмурым.

А наши герои, Катя и Антон, в обеденный перерыв прогуливались в соседнюю булочную и покупали белую булочку с конопушками. Антон кушал эту булочку, запивал горячим кофием, обжигал губы, а Катя стояла рядом и хихикала.

Может быть те, другие Катя и Антон, тоже у себя на работе кушают белые булочки, пьют кофий и хихикают. Но мы этого точно не знаем, поэтому описывать и не
Читать дальше →

Когда я пришел на мебельный комбинат, то сразу понял — это ад. Тяжёлый, интенсивный физический труд. Низкая зарплата. Задержки после основного рабочего дня. Рабочие субботы. Злые работники. Бабский коллектив. Начальники — пенсионеры. Станочники — разговаривают через губу. Одним словом — Жопа. Мне были не рады. Своим появлением я спутал все карты рабочему коллективу. Я показал, что с улицы может прийти человек на эту ЗП и тем самым обесценил и без того убогое положение коренных работников, проработавших на заводе по пятнадцать лет. Плюс — я бывший работник интеллектуального труда и на мне, типа, черная метка. Хз чего от меня ждать. Но я был в стрессе и мне нужно было быть в социуме, и я, стиснув зубы, стал ассимилироваться в этом аду. Через месяцок мне сказали, что я должен принять участие в том, чтобы изменить обстановку. Поговорить с начальством, итд. Но мои наблюдения привели меня к неутешительному выводу — начальство — выжившие из ума старперы, которые думают только об одном — о своей жопе. Поэтому я решил прибегнуть к старому испытанному средству — визуализации изменений. О чем и сказал коллегам по несчастью. Я не стал визуализировать деньги в своих руках в виде хрустящих купюр. Я стал визуализировать смену начальства. Но что-то пошло не так. В конце марта случилась пандемия и сейчас мы в отпуске без содержания и, судя по отсутствию сбыта продукции, нас ждут сокращения коллектива. Мне коллеги сказали: " Рома, какого х… я ты наделал?"
«И в самом деле, — думаю я. — Кажется, перестарался
Читать дальше →