Если у человека в маршрутке в наушниках слышен хард рок, гитарные рифы, то он должен телом, руками, подыграть, как будто у него в руках невидимая гитара, он берет аккорд и бьёт по струнам медиатором. И губы оттопырить как будто он эти самые рифы пытается голосом изобразить. А так, без всего этого, с постным лицом-деньги на ветер.
Май. Сан шайн, блю скай, все дела. Наш горячо любимый главный герой Антон на чудной поляне, на краю леса, под раскатистым дубом, в составе шумной, веселой компании сидит на траве в полулотосе у скатерти, которая забита явствами. В одной руке у него пластиковый стаканчик с сорока граммами ледяной тягучей водки и четвертинкой помидора, которая зажата между средним и безымянным пальцами, в другой руке — кусочек огурца, располосованного вдоль, редиска и веточка кинзы. Душа поет. Это пик счастья. Тост «за нас». Антон чуть медлит. Он знает что это пик счастья, потом, через сорок секунд станет горячо в груди, а через две минуты поплывет точка сборки, мир размажется икрой Сиги по бутерброду с маслом. Сердце будет выскакивать из груди и начнется буйство. А сейчас пик, его не задержать, после него начнутся сокращения мышц. Хлоп. Все! Хрум, хлоп, смех, веселье, спутанная речь, хлоп, хрум, футбол, блестящие глаза девушек, футбол. Но что-то набегает, трудно дышать, сердце вот вот лопнет, на секунду спасает запах шашлыка, который вот вот снимут с углей и принесут к столу. И здесь предательский разговор где-то справа — «говорят там, на краю поляны заросший лесом овраг, и внизу родник». «Родник», -вспомнил Антон из детства, — «он толкает своими невидимыми волнами маленькие камешки и песчинки». Солнце припекает голову. Воздуха не хватает, голова саднит. Чёртова водка! Уже подкатывают колокола Ада. Они бьют то ли во внутреннюю поверхность черепа, то ли во внешнюю поверхность мозга. «Родник», — вспоминает Антон,- «ледяная вода, это спасенье.» Антон осматривает резвящуюся поляну, нехотя поворачивается к ней спиной, идет к лесу и начинает спускаться в овраг. Огромные деревья держат прохладу, через минуту холод начинает сковывать влажную спину. Через пять минут дно оврага все еще не достигнуто, тьма и холод полностью закрывают небо. Тропинка становится влажной, и вот самая низина, но ни родника, ни какой нибудь речушки нет. «Как же так?»,- чертыхается Антон. Во рту сухо. Антон
Читать дальше →
Завидую черно-белой завистью. Завидую что народ живой, растет, просветляется, хвалит мастера, пишет посты, переводит тексты, по прежнему читает книжки, пишет умные комменты, народу всегда есть что сказать. У народа что-то происходит, какие-то состояния, какие-то энергии по телу ходят, в голове какие-то ясности, что-то куда то перетекает, вытекает, затекает, стопорится, завидую. Завидую, что они могут вести диалог про тебя-себя-меня-в себя- от меня- на тебя и обратно к себе на я и я-я. У народа прозрения. Народ осознан, адекватен и не адекватен одновременно. Этот коммент прямо ваще, все мне теперь понятно. а здесь вот у тебя… мне… не согласен. Уходят, приходят, заходят и опять выходят. Зайцы, лохи, фишки, ставки. Круто. Один я ничего не понимаю и ничего не пойму. Ничего у меня не изменилось. Ни-че-го.
к Туманности Андромеды улетает. Он увидит там Стреказоидов и Рептилоидов. А я тут гнить остаюсь. Семигорыч, я буду скучать по тебе.
Там скоро уже целая колония образуется. И мастер появится Андромедовский. Тулукут мастером будет.
Когда я был маленьким, я влюблялся во всех новеньких девочек в классе. Еще я влюблялся в девочку которая сидела со мной за одной партой. Ну и еще в ту, которая сидела чуть впереди и слева. Я видел ее полупрофиль и затылок. Я писал им письма с признанием в любви. Как то ко мне постучали в дверь и я увидел двух пацанов с соседнего двора, они были старше меня и слегка нагловатыми. Но они задвинули свою надменность и льстивым голосом рассказали мне, что со мной хочет познакомится незнакомка, и протянули мне от нее письмо, где она назначала мне встречу. Я скептически отнесся к их словам, но они почти за шиворот меня притолкали к месту встречи. Никакой девочки конечно же не было. Но на самом деле она есть.
Гулял по городу и не понимал, зачем люди ходят в пилотках, дети в хб с пистолетом в кабуре на ремне? Автомобили переделаны в танки. Кругом полиция турникеты. Дороги закрыты. Пьяные кричат — победа. Со всех углов шумят патриотичные песни, уши закладывает. По ТВ показывают убогие фильмы второго сорта. Это праздник? Это истерия?
Вакханалия? Что это? Или я гоню?
konstruktor