несчастье загораживает основу.
счастье загораживает основу.
счастье — не основное. не основное т.к. не основа. но основное, т.к. следствие основы. т.к. опирается на основу. т.к. основа рождает счастье. основа пребывает счастьем и возвращается к себе с уходом счастья.
вдох, выдох. день, ночь. весна, зима. мысль, безмыслие. объект, субъект. жизнь, смерть. всё, ничто. ветер, затишье. яркое, тёмное…
жизнь — то устремление, что идёт к яркому. то движение, что выглядит как-то. тот ветер, что в основе своей не переставал быть и ветром и затишьем.
нечто не загораживает основу.
нечто не перестаёт быть основным в основе.
нечто не является основой в проявлении.
ничто не загораживает основу.
ничто ей не является. она является всем.
она не приходит и не уходит. всё приходит и уходит ей.
желания продолжают путь ветра.
скромность возвращает к затишью.
затишье приглашает узнать изначальную скромность основы, что является любящим родителем как ветра так и затишья.
тогда ни затишье ни ветер не будут заблудшими.
свобода воли — это
не то, чего нет.
и не то, что есть.
это просто определённое прочтение
того-что-есть.
мы воспринимающие существа. поэтому воспринимаем, что читаем и что именно читаем. всё воспринимаемое в виде различных явлений есть. говоря о чём-то «есть» или «нет», мы говорим о присутствии какого-то явления. всё явленное — переживание. т.е. воспринимать и переживать тут синонимы.
и поскольку концепции есть, то они такие же явления. просто особенные. и эта особенность в их информационной составляющей. вот, например, этот заголовок присутствует. он одновременно и концепция (информация) и переживание. концепция — так как несёт смысл, информацию. и переживание как визуальное явление плюс сама несущая мысли. т.е. то, «на чём едет» смысл. поэтому мысль — это и волна и информация, два лица. где информация в своей потенциальности очередная волна, ожидающая воплощения. и так волна будет дробиться до тех пор, пока в фокусе будет держаться её информационная часть. это ей и даёт энергию воплощения. как круги на воде: расходятся, сталкиваются, множатся. но естественно затухают, если им не давать силы внимания на информационной составляющей.
получается, всё
переживается. т.е. всё переживания. есть ли различия у переживаний. конечно. само присутствие различных явлений это подтверждает. есть ли у явлений уровни? только концептуально. где, как мы выяснили, концепции такие же явления.
но сложно удержаться, чтобы не пойти дальше и спросить, спев очередную песню о главном, а есть ли что-то «общее» в явлениях? да, это то, что они
присутствуют. есть ли присутствие? вопрос из привычки выделять явления. но присутствие тут не явление, не присутствующее, а то чем явления явлены. т.е. присутствия нет как явления. но явления есть как присутствие. цельное, монолитное. присутствие, оно же бытие, оно же сознание (много у него имён) ни есть ни нет, получается. или и есть и нет. оно и абсолютный субъект, т.к. его нет в объектах и оно как бы всегда «до». и оно же очевидно есть, поскольку явления есть. и это не разное есть и нет. там нет и "
не было ни единого разрыва" ©! присутствие -
Читать дальше →
такой чтоб простой был и настоящий. чтоб не сверканьем соблазнял, а как бы о доме напоминал. не о том доме, что тленен, а о том, что вечен. чтоб весточка о вечности этой мягко касалась человека в храме. чтоб открывала глаза на нечто большее и при этом родное и близкое. то родное, отблеск которого мы видим в наших любимых и родных. и пусть они не вечны, но вечно то, откуда они приходят и куда уйдут. то, куда уйдём и мы. и если нет храма во вне, можно заглянуть в себя грешного. вспомнить молитву иисусову, омыть слезами раскаяния душу свою и, быть может, будет весточка. из дома. да прямо в храм душевный…
или расслабьтесь в неизбежном.
раз. часто под страданием понимают рефлексию по поводу ментальной или физической боли. умер близкий человек — вот она ментальная боль. рефлексия тут — это следствие не согласия с тем, что есть. аналогично и с физической болью. т.е. корень страдания, говорят, неприятие. не принял и начался бег по кругу. поэтому и советуют, не отрицай мол, но принимай. и «лучший способ» принятия тут — это пробуждение к самому непреходящему т.с. пространству присутствия чего-угодно.
но
два! другой взгляд, включающий и первый, но не ограничивающийся им, — это «жизнь есть страдание». и не стоит бояться этого слова, говоря, что «ну как-то мрачно или ваще не верно переведено, пусть будет просто неудовлетворённость, так ведь
куда позитивнее и жизнеутверждающе». нет. мы не пойдём на поводу у таких настроений. пусть это будет именно страдание. именно это вот колебание тела и ума из плюса в минус длинною в жизнь.
всё что можно классифицировать как нежелательное — есть страдание. страдание не только для ментально рефлексирующего человека, но и для всех живых существ. сама возможность испытывать любую боль — уже отсылка к страданию. т.е. что-то воспринимаемое как нежелательное (даже без мыслей о нежелательном) — страдание. т.е. это всё то, что
предлагается принять в пункте «раз». ибо сам разговор о том, как что-то нужно принять, является следствием страдания (как оно определяется в пункте «два»). холод, жара, голод, переедание, всякое бо-бо, — всё это страдание. поэтому человек, утверждающий, что животные не страдают (не будем тыкать на таких), говорит так рассматривая страдание лишь в виде ментального сопротивления (пункт «раз»). при этом как бы игнорируя явную агонию существа, испытывающего ту же физическую боль, например. или, если речь о человеке, как бы опуская первичную ментальную боль человека из-за потери близкого, например. даже если нет дальнейшего сопротивления ей.
и если пункт «раз» всё-таки даёт ложную надежду на уютное гнёздышко в этом
Читать дальше →
есть ноль. и есть бесконечность. такие разные казалось бы понятия. буквально противоположности. ничто и всё. а ещё говорят, что всё «в голове». но «голова» чем не тот же ноль по сути? в этом нуле, как ничтожной «субстанции», и плавает определение нуля, бесконечности, прочие цифры и многое другое. да что там, вообще всё! но, позвольте, раз там хватает места всему, то она, «головушка», ещё и бесконечность! и ноль и бесконечность одновременно получается. и если посмотреть на символ бесконечности, то он своими кругляшами как бы намекает на ноль, а ноль на бесконечность.… а ещё у горчева есть хороший рассказ «деление на ноль».
мир — это самокат. и не потому, что на нём можно самому прокатиться. а потому, что всё само катится куда-то.
итак, картинка. привычное ощущение себя — есть ассоциация с некой зажатостью между другими объектами опыта, окрашенными объектами-мыслями. но для того же самосовершенствования и саморазрушения не нужен «я» как инициатор и выгодоприобретатель. это лишь кажимость подписанного договора, где исполнитель и получатель одно и то же ответственное лицо-объект. самосовершенствование и саморазрушение происходят сами в себе как самостоятельные процессы. об этом они и говорят. мы, говорят, само-чтототам. им кивают, мол «да-да», но слышат превратно. если уж настаивать на «я», то оно тут просто как этот кадр. просто как то, что эти «само-» вмещает, а не то, что с ними как-то соотносится, зажимается и пр. ибо я — т.с. место имения. а свято место, как известно, пусто не бывает. свято место оттого и свято, что может быть святым даже когда полно. тогда полнота его неотделима от святости.
и да. если обнаружить эти процессы такими как они есть, т.е. само-стоятельными. то они ещё станут и само-совершенными. что-то из них само-завершится, т.к. не будет автоматически пролонгироваться превратным прочтением, а что-то само-продолжится. тут нужно сказать, что и превратное прочтение — так же самостоятельный процесс. привычный самостоятельный инертный процесс. он и пролонгируется лишь из-за того, что не видится самостоятельным. так что да, само, всё само. самокат,
Читать дальше →
недалеко от жд станции, под забором, около живописного прямоугольника с клёнами и липами. вот там оно и живёт. долго, уверенно, непоколебимо. иду я утром на электричку, а оно уже там. где ж ему быть. прохаживается. иногда, правда, что-то читает или пишет, ну или завтракает. батоном. и, что особенно мило, делит его остатки с голубями. не мило лишь то, что эти глупоглазые создания, трапезничая, вытоптали поляну. да так, что там даже трава не растёт. не красиво в общем. но это не умаляет сострадательности бомже. бомже это мужского пола, среднего возраста и невнятной национальности. непьющ, нелюдим, типичного ядрёного запаха не имеет и, вообще, имеет вполне приличный для бомжа вид.
он вечен и неизменен. много лет уже как. не важно зима это или лето. иду я вот зимой на работу, шмыгаю носом, а он неспешно прохаживается в тулупе и валенках. красиво. горит фонарь, летят снежинки и по вытоптанной им же тропинке вдоль сугробов ходит бомже. такое ощущение, что никакая зараза его не берёт. я циклично суечусь работа-дом-работа-дом, а он стабильно пребывает, он всегда дома. ни разу не кашлянул и не шмыгнул носом. держит себя ровно и не горбится. как выживает морозной ночью — не понятно. поэтому не могу удержаться, чтобы не придумать чего-нить на его счёт. наверняка он понял про себя и жизнь эту такое, что и позволяет ему так нетленно и безмятежно присутствовать. а что, если он познал бога, просветлел или ещё что-то в таком роде? очень может быть, очень. и если бы я не был так скептичен и горд, то ходил бы уже давно вокруг него, напрашиваясь в ученики. если, конечно, не околел бы в очередной мороз. но я продолжаю проходить мимо. как, наверное, человек проходит мимо всегда присутствующего
Читать дальше →
всё проще простого и легче лёгкого. и даже ещё проще и легче. но. вот прочитал первое предложение. подумал! (а как иначе?) посмотрел там, сям. ещё раз подумал. не нашёл, засомневался. нажал кнопочку «подробнее». так рождается сложность ради простоты. но и она проще простого. проста как сложность, но сложна как понимание простоты.
игорь семёнович смотрел на матрёшку. она была большая и разукрашенная. и она тоже как бы смотрела на него. иногда матрёшка поворачивалась. то одним узором к нему повернётся, то другим. то лицом румяным порадует, то жирной жопой весь обзор заслонит. но как-то раз она повернулась к игорь семёнычу этикеткой, которую он прежде никогда не видел. и на старой пожелтевшей бумаге, вызывающей какой-то восторженный трепет, помимо странного заголовка «здесь вам и есть там!» и ценника «3 рубля» было написано ещё о других матрёшках, вложенных в эту. «ого!», — подумал игорь семёнович и начал вскрывать матрёшку. не сразу у него получалось, но потом дело пошло. одна матрёшка, другая. и цветастые все такие и вензеля на них чудесные не выцветшие. красота! а в последней обещали пустое место. мол, если в него залезешь, то вылезешь уже без себя, как бы обменяв себя на него. «свято место пусто не бывает!» — приглашала надпись. в предвкушении и с некоторой опаской он открыл последнюю матрёшку и…
… игорь семёнович смотрел на матрёшку. она была большая и разукрашенная, а сам он был тем местом, что и смотрело на матрёшку. игорь семёнович снова посмотрел на знакомый заголовок «здесь вам и есть там!», хохотнул и пошёл варить
Читать дальше →
niichavo