Цитаты и Притчи

У тишины свои законы:
Она есть путь. Она есть вход.
Она ведет нас в мир бездонный,
Она в бессмертье нас ведет.
И где-то в центре мирозданья,
Где нам казалось – плотность, дно,
Вдруг обнаружится зиянье —
Сквозное заблестит окно.
Как будто ничего не стало,
Но только здесь всему ответ.
Замри у этого провала
И пей неуходящий свет.

Зинаида Миркина

Все разнообразные виды учений и духовных путей связаны с различными способностями к пониманию, которыми обладают различные люди.
С абсолютной точки зрения, ни одно учение не является более совершенным или действенным, чем какое-то другое. Ценность учения определяется исключительно тем внутренним пробуждением, которое может быть достигнуто человеком посредством этого учения.
Если человек получает пользу от данного учения, то для него именно это учение и есть высший путь, потому что оно соответствует его характеру и способностям. Нет никакого смысла пытаться оценивать его как более или менее возвышенное относительно других путей к реализации…

/Чогьял Намкай Норбу Ринпоче/

Нас всех друг другу посылает Бог.
На горе иль на радость – неизвестно…
Пока не проживем цикличный срок,
Пока мы не ответим свой урок,
И не сдадим экзамен жизни честно.

Мы все друг другу до смерти нужны,
Хоть не всегда полезность очевидна…
Не так уж наши должности важны,
И не всегда друг к другу мы нежны —
Бывает и досадно, и обидно…

Как знать: зачем друг с другом мы живем?
Что вместе держит нас, соединяет?
По жизни мы идем, и день за днем
Себя друг в друге лучше узнаем,
И шляпу перед зеркалом снимаем…

Нас манит даль непройденных дорог,
А друг в дороге – радость и подмога…
И не сочтем высокопарным слог:
Нас всех друг другу посылает Бог!
И слава Богу – нас у Бога много…

Оля Никитина

Наши убеждения и представления часто являются ловушкой, ограничивающей наши возможности. Единственным знанием, способным продвинуть нас на пути развития, является знание того, что воображение способно на все. И все, что возможно в нашем воображении, возможно и в реальности.

Альберт Эйнштейн

Тому, кто не хочет изменить свою жизнь, помочь невозможно.

Гиппократ

Однажды И-ши увидел как мастер Ви-шу демонстрирует свой секретный удар — 'лапой тигра' полосует сложенный вчетверо кусок ткани на расстоянии. Пораженный этим искусством, И-ши попросился в ученики. Ви-шу охотно согласился. Прошел год. И-ши выучил четыре основные стойки, десять дополнительных, ежедневно упражнялся в искусстве нанесения и отражения ударов. Он научился ударом кулака ломать толстый бамбук, рвал пальцами рулоны красной ткани. Но так и не приблизился к тайне секретного удара Ви-шу. Прошло ещё два года. И-ши учился усердно, а мастер Ви-шу, в отличие от других учителей, не нагружал своих учеников иной работой, кроме овладения боевым искусством. И-ши мог в прыжке ударом ноги сбить бабочку, в одиночку отбивался от десятерых, мог кушать рис, зажав в пальцах два боевых шеста, и стоя на натянутом канате преспокойно выполнял все основные стойки. Но так и не приблизился к секрету тайного удара Ви-шу, хотя все свободное время стоял у натянутого между двух палок тряпья и махал руками, как ветряная мельница. Прошло ещё два года. Мастерство И-ши многократно возросло, но на все вопросы И-ши о секрете удара Ви-шу, учитель отвечал неизменной улыбкой и показывал на все ещё целую тряпку. В конце концов, терпение И-ши лопнуло, и он, придя к учителю сказал: 'вот уже пять лет я обучаюсь у вас, учитель, но вы так и не открыли мне секрет своего изумительного удара тигриной лапы. Я больше не хочу тратить свое время у вас. Я ухожу'. Ви-шу отрицательно покачал головой. — Ты не можешь уйти просто так, — сказал он. — Пять лет ты ел мой хлеб, пил мой чай, спал на моих циновках, обучался моим приемам. Хочешь уйти — сначала сразись со мной. И понял И-ши, что хочет учитель его убить. Потому что перед Ви-шу он был ничто. Но поскольку ничего другого не оставалось, а обучаться дальше у Ви-шу он не хотел, то послушно принял боевую стойку и стал ждать атаки учителя. Тот не заставил себя ждать. Со всех сторон сбежались ученики, чтобы посмотреть неожиданный бой. И-ши с трудом отбивал
Читать дальше →

— Мастер, ты говорил, что если я познаю кто я, то стану мудрым, но как это сделать?
— Для начала забери у людей право решать кто ты.
— Как это, Мастер?
— Один тебе скажет, что ты плохой, ты поверишь ему и расстроишься. Другой тебе скажет, что ты хороший, ты обрадуешься. Тебя хвалят или ругают, верят тебе или предают.
Пока у них есть право решать кто ты, или какой ты, тебе не найти себя.
Забери у них это право.
И у меня тоже.

«Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.

Михаил Булгаков

Вы думаете, я знаю, что я делаю?
Что на одно дыхание или полдыхания
я принадлежу самому себе? —
Не более, чем перо знает, что оно пишет,
Или мяч ведает, куда покатится дальше.

Руми.

«Однажды, ощутив небывалое спокойствие и вдохновение, китайский поэт Су Дунпо написал стихотворение:
«Я склоняю свою голову перед Небесами
Длинноволосые лучи освещают Вселенную
Восемь ветров (страстей) не могут сдвинуть меня,
Когда я недвижно сижу на пурпурно-золотом лотосе.»
Будучи чрезвычайно довольным собой, Су Дунпо отправил слугу вручить это сочинение своему другу, мастеру дзэн Фоину, будучи уверен, что стихотворение произведет на того должное впечатление, ведь оно сообщало о высокой степени его духовного продвижения.
Слуга вернулся к ночи и принес рукопись обратно. На ней рукой Фоина было надписано лишь одно слово — «ДЕРЬМО». Поэт был крайне возмущен, и тотчас же, несмотря на поздний час, сел в лодку и переплыл на другой берег реки, чтобы потребовать извинений. Однако, добежав до храма, он нашел дверь закрытой, а на двери бумажный лист со словами:
«Восемь ветров не могут сдвинуть меня,
А какое-то дерьмо заставило переплыть реку.»
Только тут Су Дунпо осознал всю свою самонадеянность, и поблагодарив друга за бесценный урок, пристыженный вернулся домой.»