Цитаты и Притчи

«Слон с наслаждением погрузился в озеро. Вдруг к нему подошла крыса и потребовала, чтобы он вылез оттуда.

Читать дальше →

При создании фрески «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи столкнулся с огромной трудностью: он должен был изобразить Добро, воплощённое в образе Иисуса, и Зло — в образе Иуды, решившего предать его на этой трапезе. Леонардо на середине прервал работу и возобновил её лишь после того, как нашёл идеальные модели.

Однажды, когда художник присутствовал на выступлении хора, он увидел в одном из юных певчих совершенный образ Христа и, пригласив его в свою мастерскую, сделал с него несколько набросков и этюдов.

Прошло три года. «Тайная вечеря» была почти завершена, однако Леонардо пока так и не нашёл подходящего натурщика для Иуды. Кардинал, отвечавший за роспись собора, торопил его, требуя, чтобы фреска была закончена как можно скорее.

И вот после многодневных поисков художник увидел валявшегося в сточной канаве человека — молодого, но преждевременно одряхлевшего, грязного, пьяного и оборванного. Времени на этюды уже не оставалось, и Леонардо приказал своим помощникам доставить его прямо в собор, что те и сделали.

С большим трудом его притащили туда и поставили на ноги. Он толком не понимал, что происходит, а Леонардо запечатлевал на холсте греховность, себялюбие, злочестие, которыми дышало его лицо.

Когда он окончил работу, нищий, который к этому времени уже немного протрезвел, открыл глаза, увидел перед собой полотно и вскричал в испуге и тоске:

— Я уже видел эту картину раньше!

— Когда? — недоуменно спросил Леонардо.

— Три года назад, еще до того, как я все потерял. В ту пору, когда я пел в хоре и жизнь моя была полна мечтаний, какой-то художник написал с меня Христа.

Ныряйте глубоко внутрь себя, в сокровенные глубины своего Сердца, как искатель жемчуга, сдерживая речь и дыхание, ныряет глубоко в воду, и, таким образом, достаньте с помощью бдительного ума сокровище Самости внутри себя.

внутри «себя» вы не найдёте никакого «себя», поэтому идите за пределы понятия себя.

Жизнь невозможно понять. Все попытки понять ее — лишь проявления одной-единственной темы человеческого мышления: защитить и поддержать свое собственное «я».

«Только просветленный может узнать другого просветленного. Нет другого способа. Непросветленный не может узнать просветленного. Просветленный может опознать обоих – непросветленного и просветленного. Высшее может узнать низшее, но низшее не может узнать высшее, потому что высшее обладает обоими переживаниями: высшего и низшего. Низшее имеет только опыт низшего, ему неведомо ничего за его пределами.
Низшее, массы, которые никогда ничего не знали о высшем – они вершат дела. Они решают, кто просветленный, кто непросветленный. И это так забавно…

Не-ум может вмещать ум, но ум не может вмещать не-ум.»

(Бхагван Шри Раджниш.) (Ошо.)

На долю человеческого разума в одном из видов его познания выпала странная судьба: его осаждают вопросы, от которых он не может уклониться, так как они навязаны ему его собственной природой; но в то же время он не может ответить на них, так как они превосходят все его возможности. В такое затруднение разум попадает не по своей вине. Он начинает с основоположений, применение которых в опыте неизбежно и в то же время в достаточной мере подтверждается опытом. Опираясь на них, он поднимается (в соответствии со своей природой) все выше, к условиям все более отдалённым. Но так как он замечает, что на этом этапе его дело должно всегда оставаться незавершённым, потому что вопросы никогда не прекращаются, то он вынужден прибегнуть к основоположениям, которые выходят за пределы всякого возможного опыта и тем не менее кажутся столь несомненными, что даже обыденный человеческий разум соглашается с ними.
Читать дальше →

Это — свобода: чувствовать, к чему стремится твое сердце, что бы ни говорили другие.

Задача учителя — учить. Чтобы учить, он должен принять во внимание все привязанности и предубеждения своих учеников. Например, он должен говорить языком Бухары с бухарцами и языком Багдада с багдадцами. Если он знает, чему учит, он облекает свой метод учения в соответствующую внешнюю форму, подобно построению физического здания школы. При этом учитывается природа и особенности учеников, и их потенциальные возможности.