— Что такое любовь?
— Я тебе вряд ли объясню. Это можно только на примере. Вот представь себе, что ты упал в воду и тонешь… А теперь представь, что ты на секунду высунул голову, увидел свет, глотнул воздуха и что-то коснулось твоих рук. И ты за это схватился и держишься. Так вот, если считать, что всю жизнь тонешь – а так это и есть,- то любовь это то, что помогает тебе удерживать голову над водой… … Хуже всего, если это кто-то другой,- он, видишь ли, всегда может одернуть руку. А если сказать коротко, любовь – это то, из-за чего каждый находится там, где он находится. Исключая, пожалуй, мертвых.
(Затворник и Шестипалый)

Мак Киз

Наличие недерьма (нефеноменальности) делает мир дерьмом. Автор своим разделяющим сознанием делит все на плохое и хорошее и создает второй вариант.

Минск оправляется после вчерашней снежной бури-«Хавьера», жители сами разгребают завалы во дворах:

Давненько такого не было!;)

Мастер для ученика, это возможность. Само существование стремится к Существованию на генетическом уровне. Доверие ученика к Мастеру создает резонанс и позволяет Мастеру перепрограммировать ДНК ученика посредством информационно лингвистического воздействия.
В том числе и поэтому важно выкладывать на сайте свои реальные фотографии, чтобы Мастер понимал, с кем он разговаривает посредством сайта.

Когда в небе летит самолет, и, хорошо, если я нахожусь в низине, в тишине, скажем в осеннем лесу, — то я становлюсь соразмерным своду неба, который озвучен самолетом. А иногда я становлюсь соразмерным кустику травы, если в нем вдруг неожиданно обнаруживаю испуганного птенца. Полет проснувшегося комара в тишине зимней комнаты превращает меня в точку этого пространства. А иногда, когда бесшумно плыву по глади утреннего пруда, я становлюсь плоскостью. Но когда я ощущаю затылком и макушкой «взгляд неба» я становлюсь никем, — предельной малостью, которой никак не объять необъятного.
Читать дальше →

На сатсанге 14 марта в Москве, Нго Ма дал интересный указатель. Чувство недостаточности это, на самом деле, милость. Ведомые по жизни чувством недостаточности, мы пытаемся создать значимый образ себя, достичь богатства, власти, дружбы и любви ближних. К каждому из этих «достижений» от Я центра тянется ниточка (по аналогии, когда спелеологи опускаются в пещеры, они, чтобы не заблудиться, привязывают у входа веревку и, на обратном пути, идут по этой веревке). Идя по пути самоисследования, мы должны находить в себе «достижения» в виде материального положения, жизненных концепций и защит, проявлять связанные с этими «достижениями» чувства внутренней боли, неудобства, желания казаться лучше, обиды, стыда, зависти, ревности, хвастовства, превосходства и по ним, как по путеводным нитям, идти до Я центра.

Готов ли вы стать ничем, чтобы позволить себе всё? Иного пути нет, ибо любое выдуманное вами, Ваше же свойство сужает рамки вашего восприятия, заставляя верить самих себя в то, что это знание о вас имеет какой то смысл для вас же. Каждый может абсолютно всё в любых сферах действий или знаний. Если принимать всё таким какое оно есть и следовать всему, что предлагается нам отовсюду. Любой может согласиться на эксперимент отрицания себя. Любой может посвятить неделю отсутствия себя, и присутствия других в себе. Просто отзываться на каждый зов, что случается с нами, будь то телефонный звонок, просьба или внешние обстоятельства. Будьте там где есть и волочитесь куда волочат. Не сложно запомнить, не сложно соблюсти будучи осознанными. Проверить очень легко, скажите этому да и за день насоберете в копилку сотню-другую собственных нет (это если честны будете), имейте ввиду, если таковое произошло, самое главное с вами уже случилось… А дальше смотрите как интересно получается когда вы практикуете да, и как замедляется и устаканивается всё, когда впереди вас ваше же нет.

Исчезло солнышко едва,
Уж мчался пО лесу косой
К своей зайчихе, в дом родной.
Но повстречал в капкане… льва.

— «Вот так беда! Мой господин--
В лесу… в капкане и… один.»

— «Лишь лапы вдруг в капкан попались,
Как крысы, вмиг все разбежались!»

— «О, мой любимейший кумир!
Освободиться – хватит сил?»

— «Увы, капкан, уж больно, крут!
Я не встречал подобных пут».

— «Спешу домой, а сам увлёкся
Пустою болтовнёй с тобой.
Так, говоришь – капкан крутой?..
Какого ж… чёрта — здесь разлёгся?»

И пусть сюжет давно знаком,
Но не грозите пальцем…
У классика – «хамелеон»,
А басенка… про зайца!

Тюрьма, построенная собственным руками, называется крепость.

глава вторая

«ПРИГОВОРЕННЫЙ»

1

А пока его жизнь теряла остатки почти последнего смысла.
Он даже охал, иногда, от отвращенья вспоминая прожитый день, лежа на диване, сидя на унитазе, гладя пеленки, беседуя с тещей.
Он отбрасывал книгу, видя в ней фигу, и давно не перечитывал свои стихотворенья времен блаженной юности, ибо они свидетельствовали о нынешнем ничтожестве Автора.
Жир на брюхе неуклонно рос, но он, как и прежде, не высыпался, и сама мысль, даже о кратком телодвиженье, могла вызвать позывы на рвоту.
Воистину, он пал так низко, как еще никогда не падал, но что было хуже всего — он, по-видимому, начал понимать то, что он скорее падает,
чем поднимается или, хотя бы, парит на месте.
Грузная ступня тридцатого года жизни пришлась как раз на то место, где он забыл на мгновенье вечности свои розовые очки —
подарок Друга на память о Рае, и теперь он был обречен видеть все таковым, каким оно было на самом деле, а было оно, увы и ах,
тою самою внешней тьмою, о которой сказал Учитель когда-то давным-давно, и зубовный скрежет стал отныне так же обычен, как вой из паровозного депо,
рядом с которым проживал он последний рубль, измятый бесконечностью пальцев неизвестных товарищей по изгнанью.
И вот жена стирает белье, а он сидит и пишет, исходя из равнодушья к возможному гонорару, ибо гонор его утих, но не утихла любовь к раздумью и слову — и это был его последний талант — тот, который он не истратил на скорбной ярмарке мира…
И вот он сидит и пишет, и все еще верит, что будет прощен за эти самые строки, да за отечные глазки, печальные, как у ведомой на убой коровы.
Чернота стояла за окном и просилась войти.
Сейчас! — подумал он к ней — жена постелет свежее белье, и я приму тебя в свои обьятья. Терпенье!..

2

— «О чем вы сейчас подумали?» — спросил его психиатр, спелый как гроздья гнева в последнюю ночь Помпей, — и он увидел на миг под белым халатом врача синие лычки строителя коммунизма; увидел, и — улыбнулся.
— «Я подумал о
Читать дальше →