по моему вся путаница в том что то что мы называем ограничен, ты называешь отделён. Разграниченность обязательное условие игры, отделённости никогда не было.
Ты даже не можешь представить себе взгляда не из индивидуальности. Пытаясь противопоставить относительную и абсолютную точку зрения
Померанц | Меня в 16 лет поразила тангенсоида, математическая кривая, которая уходит в бесконечность, а потом из нее вылезает. Так, кусок тригонометрии, никто не приходит в ужас. А я пришел. Потом узнал, что такой ужас испытывал Мартин Бубер. Я почувствовал, что мне не решить эту проблему, и отложил ее: вырасту-поумнею. А в 20 лет подряд читал Тютчева, Толстого, Достоевского и увидел, что все они ушиблены этим метафизическим страхом, паскалевским по происхождению. Тютчев прямо цитирует: «И ропщет мыслящий тростник» Это из Паскаля, у него есть такое известное утешение: человек слаб, как тростник, порыв ветра может его сломать, но этот тростник мыслит. И если вся вселенная на него обрушится, она не сможет отнять у него это преимущество.
Но все-таки это не совсем утешает: да, ты мыслишь, но вселенная способна тебя раздавить. А более глубокое чувство Паскаль пережил втайне, и это стало известно из записки, зашитой в подкладке его камзола. Он пережил некий огонь, чувство внутреннего света.
И вот я три месяца ворочал в голове одну фразу: если бесконечность есть, то меня нет, если я есть, то бесконечности нет. Вертел, вертел, пока не почувствовал, что действительно внутри меня есть что-то, что способно уравновесить бездну. Тут важны не идеи, а само это чувство, что в глубине сознания и сердца есть какая-то сила, не менее бесконечная, чем время и пространство. Чувство этой внутренней силы рождает метафизическое бесстрашие. Опираясь на него, можно вести себя смело и под огнем, и во многих ситуациях, требующих гражданского мужества.
Эта внутренняя духовная бесконечность как-то родственна тому, что мы называем Богом, Святым Духом.
РГ | А как вы пережили два таких некнижных периода, как лагерь и война?
Померанц | В лагере трудно только первый год, пока не освоился. Возраст у меня был подходящий. Когда мальчик попадает в лагерь, он может быть искалечен, обстановка там отвратительная. Но я был 30-летним. В лагере был подобран очень неплохой состав людей, с которыми можно побеседовать. К тому же меня спасало — и в лагере, и на войне — чувство красоты природы (северное сияние, непрерывные белые ночи). Оно у меня было развито тем, что в студенческие годы я, как в церковь, каждую неделю ходил смотреть импрессионистов.
А однажды зимой со мною в лагере произошел какой-то скачок: я начал понимать настоящую, симфоническую музыку. До этого до меня доходило только что-то попроще вроде «Болеро» Равеля. А тут, когда по радио то и дело передавали Чайковского, я втянулся. Надевал валенки, выходил: тихо, все сидят в бараках, мороз 35 градусов, слышимость хорошая. 5-я симфония, 6-я симфония.
РГ | Так вы скажете, что и на войне было хорошо?
Померанц | Войну я начал ополченцем на окраинах Москвы. Затем меня отправили на северо-западный фронт, где меня покалечило. Врачи сказали: организм молодой, все выправится через полгода, пошлем в военную школу. И наконец в развертывающейся после боевых потерь стрелковой дивизии прикомандировали к редакции внештатным корреспондентом (я окончил литературный факультет). Для меня лазить по передовой было самое разлюбезное дело. Тем более что это был единственный способ себя поставить. Приходит какое-то нелепое существо в шинели не по росту и в ботинках с обмотками, но статус его сразу повышается, если идешь на передний край, при том, что можешь не ходить.
РГ | Вы не боялись?
Померанц | Однажды я пошел из редакции, окопавшейся прямо в степи, к поселку, в котором потом капитулировал Паулюс, увидел издали, что его бомбят, и ужасно испугался. Это был нелепый страх, далекая бомбежка меня никак не могла захватить. Во мне сработало то, что я называю, психической травмой ранения. Обычно непосредственно под огнем я всегда держался хорошо. А тут у меня было шоковое состояние. Только привычка анализировать себя и держать все под контролем разума помешала мне броситься бежать. Я думал, как побороть страх. И вспомнил, как года за четыре до этого пытался решить паскалевский вопрос, мною воспринятый от Толстого, Тютчева и Достоевского. Вопрос о том, что есть единичная человеческая мысль и вся культура перед бесконечностью пространства и времени.
РГ | Что вас заставило искать ответ на паскалевский вопрос?
Померанц | Меня в 16 лет поразила тангенсоида, математическая кривая, которая уходит в бесконечность, а потом из нее вылезает. Так, кусок тригонометрии, никто не приходит в ужас. А я пришел. Потом узнал, что такой ужас испытывал Мартин Бубер. Я почувствовал, что мне не решить эту проблему, и отложил ее: вырасту-поумнею. А в 20 лет подряд читал Тютчева, Толстого, Достоевского и увидел, что все они ушиблены этим метафизическим страхом, паскалевским по происхождению. Тютчев прямо цитирует: «И ропщет мыслящий тростник» Это из Паскаля, у него есть такое известное утешение: человек слаб, как тростник, порыв ветра может его сломать, но этот тростник мыслит. И если вся вселенная на него обрушится, она не сможет отнять у него это преимущество.
Но все-таки это не совсем утешает: да, ты мыслишь, но вселенная способна тебя раздавить. А более глубокое чувство Паскаль пережил втайне, и это стало известно из записки, зашитой в подкладке его камзола. Он пережил некий огонь, чувство внутреннего света.
И вот я три месяца ворочал в голове одну фразу: если бесконечность есть, то меня нет, если я есть, то бесконечности нет. Вертел, вертел, пока не почувствовал, что действительно внутри меня есть что-то, что способно уравновесить бездну. Тут важны не идеи, а само это чувство, что в глубине сознания и сердца есть какая-то сила, не менее бесконечная, чем время и пространство. Чувство этой внутренней силы рождает метафизическое бесстрашие. Опираясь на него, можно вести себя смело и под огнем, и во многих ситуациях, требующих гражданского мужества.
Эта внутренняя духовная бесконечность как-то родственна тому, что мы называем Богом, Святым Духом. Я вспомнил о ней возле поселка, на который сыпались бомбы, и «Хенкели» перестали меня страшить. Через две минуты я встал и пошел, куда нужно. И все. Я ночью мог брать интервью в передовой цепи.
Соответственно, чтобы сделать выбор, я не должен быть не кино не баром, а быть отдельным от него
условно. Простой пример во сне или в виртуальной реальности ты делаешь выбор подняться на гору или поплыть по реке, где ты там отделён от гор и рек? И почему не задаешь простой вопрос ПОЧЕМУ ты сделал этот выбор если его задать то увидишь что выбор обусловлен множеством не зависящих от тебя причин.
нет ничего, что можно назвать лишним или мешающим.
дерьмо не лишнее, но ты всё же идёшь в туалет. Дело не в тебе ты гипнотически повторяешь программы нигилизма, распространённую в современном постмодернистском обществе. Именно поэтому недвойственые учения были тайными так как их профанирование порождало лень и вседозволеность. Страх и уважение перед высшим, иерархия людей на духовной основе удерживало большинство от скотского поведения. Вспомни круг дзен в середине ни добра ни зла, в конце добро это добро, зло это зло. Вот это непонимание и говорит, что глубинного переживания ещё не произошло. Ты боишся посмотреть в эту сторону, что бы не вернулись страдания, но чем больше ты будешь подавлять, тем сильнее взорвётся.Псевдомудрые фразы и сатсанги стали для тебя средством самогипноза, но это не исцеление а анестезия.
Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас
Христос присоединил еще другое правило, говоря: Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями (Мф.7:6). Хотя далее Он и говорит: Что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях (Мф.10:27), но это последнее нимало не противоречит прежнему, так как и тут не всем вообще повелено говорить, но тем только говорить со всею свободою, которым должно говорить.
Под именем же псов Он здесь разумел тех, которые живут в неисцельном нечестии, без всякой надежды исправления; а под именем свиней – всегда живущих невоздержно; все таковые, по слову Его, недостойны слушать высокое учение. То же самое и Павел выразил, сказав:Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием (1Кор.2:14). И во многих других местах Он развращение жизни поставляет причиною того, что не приемлется совершеннейшее учение. Потому и повелевает таким людям не отворять дверей, потому что, узнавши, они становятся еще более дерзкими. Когда это учение открывается людям признательным и благомыслящим, то они благоговеют пред ним; а люди безнравственные уважают более тогда, когда его не знают. Итак, поелику по природе своей такие люди не могут познать этого учения, то пусть будет оно от них скрыто, говорит Спаситель, чтобы, по крайней мере, почтили его по причине своего неведения.
Просветление просто То Что Есть, а «не-просветление» – всего лишь убеждение, что кроме просветлённого состояния существует что-то другое.
-Уэйн Ликерман
Ты пережил
Пребывание в потоке.
Ты познал моменты
Глубочайшего недеяния.
Мяч сам полетел в ворота.
Стихотворение легло на лист.
Точное слово произнеслось
Решение проблемы просто возникло.
В такие моменты
Не было сомнений.
Все вопросы отпали.
Время испарилось.
Ты исчез.
Но всякий раз
Твоё эго утверждало себя,
Объявляя опыт
Своим.
Уверенный, что ты сделал нечто,
Ты намерен сделать это снова.
Ты разработал техники, терапии, религии.
Рам Цзы спрашивает тебя…
Почему ты веришь,
Что можешь производить Благодать?
Сансара постигается сама собой; превосходя ее, постигаешь это превосхождение. Так неведение самоосвобождается.
В тот момент, когда практикующий постигает самоосвобождение возникающих видений, он с несомненной уверенностью убеждается в том, что само их возникновение представляет собой процесс порождения изначального неведения. Следует различать две разновидности неведения.
1. «Спонтанно родившееся неведение», которое экзистенциально присуще самой природе бытия; оно является проявлением фундаментальной дихотомии субъекта и объекта, представляя собой, так сказать, «изначальное заблуждение»;
2. «Неведение, создающее представления обо всем» (km brtag та rig-pa), которое является проявлением обманчивой активности сознания, порождающего концепции относительно природы реальности.
Второй тип неведения устраняется очистительным процессом практики Пути. Первый же тип гораздо более укоренен в природе реальности, а потому устранить его гораздо труднее; это привычка к определенному способу восприятия, образовавшаяся у нас с безначальных времен.
Сансара познает саму себя ('khor-ba rang gis shes pa), то есть она возникает как осознание и освобождается благодаря ему же.
Это подобно тому, как если бы ум познал самого себя в качестве ума или если спящий внезапно осознает, что окружающая его «реальность» есть его собственный сон. Что же касается нирваны, то она идентична сансаре по своей природе и познается как ее превосхождение, трансцендирование ('khor-ba la 'das-par shes-pa); в равной мере они пусты, лишены субстанциональности и независимого бытия. Различие состоит в том, что сансара есть неведение, та или иная степень безсознательности, нирвана же, напротив, характеризуется полнотой осознания и пониманием природы реальности. Но это знание, или ведение, не является результатом философского анализа, рассуждений или эрудиции; оно есть состояние просветленного бытия.
Знать — значит быть. Чтобы поистине знать состояние Будды, необходимо самому стать Буддой. Таким образом, истинное знание, или ведение, есть освобождающее знание. Феномены, возникающие в сфере кармически обусловленного восприятия, являются, по сути, манифестациями неведения, заблуждениями, или ложными явлениями. Познание же этого (ngo-shes-pa) создает возможность самоосвобождения без вмешательства сансарического по своей сути мыслительного процесса, поэтому в тексте говорится, что сансара распознает саму себя и тем самым самоосвобождается. Это подобно тому, как если бы отражение осознало себя в качестве отражения. Феномены-дхармы при этом растворяются в состояние пустоты, из которой они некогда возникли. Так сансара превосходит саму себя, а неведение самоосвобождается (та rig-pa rang grol yin).
Из комментариев к «Золотым письменам»
ЛЮБОЙ МЕТОД МОЖЕТ РЕШАТЬ ЭТУ ЧАСТЬ
«Неведение, создающее представления обо всем» (km brtag та rig-pa), которое является проявлением обманчивой активности сознания, порождающего концепции относительно природы реальности.
НО БЕССИЛЕН ПЕРЕД
«Спонтанно родившееся неведение», которое экзистенциально присуще самой природе бытия; оно является проявлением фундаментальной дихотомии субъекта и объекта, представляя собой, так сказать, «изначальное заблуждение»;
Если бы честно сказали, что метод может снять концептуальные заблуждения то честь и хвала и материальное вознаграждение. А так вы порождаете иллюзию окончательности.Но обезболивание, это не лечение.
avatar Iubimov:
Я есть переходной этап, он в него возвращался 3 года, пока не произошло то что произошло.
Вот на эту незаконченность тебе Артём и указал.
Вот и мы же ему об этом.
Он по Методу прошел всего два шага из пяти, как раз до того места, когда обнаруживается, что того, кого человек принимает как себя, никогда не было, нет и не будет.
И видимо решил, что раз никакого я нет, значит и продолжать дальше незачем.
а ничего что Нисаргадата практиковал с полной интенсивностью, после прямого введения своего мастера? У Тулукута свои заморочки, но при чём здесь метод? Судя по его описанию было сатори но работа должна продолжаться вот и всё о чем разговор.
Оля ты зацепилась за слова и выстроила какое то понимание но значение слов выходят далеко за известные тебе пределы У такого слова как самость есть много значений Your text to link... никто из читавших не увидел слово самоутрата как потерю чего то реального, то что может выпасть из кармана, а потом попасть в карман, это не вытекает из текста если ты конечно его читала. Похоже что у тебя и у Насти какая то борьба с идей достижения, вы её находите даже там, где этим не пахнет. Но если есть понимание, то все идеи не более чем игра.И нет разницы как сказать.
РГ | А как вы пережили два таких некнижных периода, как лагерь и война?
Померанц | В лагере трудно только первый год, пока не освоился. Возраст у меня был подходящий. Когда мальчик попадает в лагерь, он может быть искалечен, обстановка там отвратительная. Но я был 30-летним. В лагере был подобран очень неплохой состав людей, с которыми можно побеседовать. К тому же меня спасало — и в лагере, и на войне — чувство красоты природы (северное сияние, непрерывные белые ночи). Оно у меня было развито тем, что в студенческие годы я, как в церковь, каждую неделю ходил смотреть импрессионистов.
А однажды зимой со мною в лагере произошел какой-то скачок: я начал понимать настоящую, симфоническую музыку. До этого до меня доходило только что-то попроще вроде «Болеро» Равеля. А тут, когда по радио то и дело передавали Чайковского, я втянулся. Надевал валенки, выходил: тихо, все сидят в бараках, мороз 35 градусов, слышимость хорошая. 5-я симфония, 6-я симфония.
РГ | Так вы скажете, что и на войне было хорошо?
Померанц | Войну я начал ополченцем на окраинах Москвы. Затем меня отправили на северо-западный фронт, где меня покалечило. Врачи сказали: организм молодой, все выправится через полгода, пошлем в военную школу. И наконец в развертывающейся после боевых потерь стрелковой дивизии прикомандировали к редакции внештатным корреспондентом (я окончил литературный факультет). Для меня лазить по передовой было самое разлюбезное дело. Тем более что это был единственный способ себя поставить. Приходит какое-то нелепое существо в шинели не по росту и в ботинках с обмотками, но статус его сразу повышается, если идешь на передний край, при том, что можешь не ходить.
РГ | Вы не боялись?
Померанц | Однажды я пошел из редакции, окопавшейся прямо в степи, к поселку, в котором потом капитулировал Паулюс, увидел издали, что его бомбят, и ужасно испугался. Это был нелепый страх, далекая бомбежка меня никак не могла захватить. Во мне сработало то, что я называю, психической травмой ранения. Обычно непосредственно под огнем я всегда держался хорошо. А тут у меня было шоковое состояние. Только привычка анализировать себя и держать все под контролем разума помешала мне броситься бежать. Я думал, как побороть страх. И вспомнил, как года за четыре до этого пытался решить паскалевский вопрос, мною воспринятый от Толстого, Тютчева и Достоевского. Вопрос о том, что есть единичная человеческая мысль и вся культура перед бесконечностью пространства и времени.
РГ | Что вас заставило искать ответ на паскалевский вопрос?
Померанц | Меня в 16 лет поразила тангенсоида, математическая кривая, которая уходит в бесконечность, а потом из нее вылезает. Так, кусок тригонометрии, никто не приходит в ужас. А я пришел. Потом узнал, что такой ужас испытывал Мартин Бубер. Я почувствовал, что мне не решить эту проблему, и отложил ее: вырасту-поумнею. А в 20 лет подряд читал Тютчева, Толстого, Достоевского и увидел, что все они ушиблены этим метафизическим страхом, паскалевским по происхождению. Тютчев прямо цитирует: «И ропщет мыслящий тростник» Это из Паскаля, у него есть такое известное утешение: человек слаб, как тростник, порыв ветра может его сломать, но этот тростник мыслит. И если вся вселенная на него обрушится, она не сможет отнять у него это преимущество.
Но все-таки это не совсем утешает: да, ты мыслишь, но вселенная способна тебя раздавить. А более глубокое чувство Паскаль пережил втайне, и это стало известно из записки, зашитой в подкладке его камзола. Он пережил некий огонь, чувство внутреннего света.
И вот я три месяца ворочал в голове одну фразу: если бесконечность есть, то меня нет, если я есть, то бесконечности нет. Вертел, вертел, пока не почувствовал, что действительно внутри меня есть что-то, что способно уравновесить бездну. Тут важны не идеи, а само это чувство, что в глубине сознания и сердца есть какая-то сила, не менее бесконечная, чем время и пространство. Чувство этой внутренней силы рождает метафизическое бесстрашие. Опираясь на него, можно вести себя смело и под огнем, и во многих ситуациях, требующих гражданского мужества.
Эта внутренняя духовная бесконечность как-то родственна тому, что мы называем Богом, Святым Духом. Я вспомнил о ней возле поселка, на который сыпались бомбы, и «Хенкели» перестали меня страшить. Через две минуты я встал и пошел, куда нужно. И все. Я ночью мог брать интервью в передовой цепи.
Свт. Иоанн Златоуст
Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас
Христос присоединил еще другое правило, говоря: Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями (Мф.7:6). Хотя далее Он и говорит: Что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях (Мф.10:27), но это последнее нимало не противоречит прежнему, так как и тут не всем вообще повелено говорить, но тем только говорить со всею свободою, которым должно говорить.
Под именем же псов Он здесь разумел тех, которые живут в неисцельном нечестии, без всякой надежды исправления; а под именем свиней – всегда живущих невоздержно; все таковые, по слову Его, недостойны слушать высокое учение. То же самое и Павел выразил, сказав:Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием (1Кор.2:14). И во многих других местах Он развращение жизни поставляет причиною того, что не приемлется совершеннейшее учение. Потому и повелевает таким людям не отворять дверей, потому что, узнавши, они становятся еще более дерзкими. Когда это учение открывается людям признательным и благомыслящим, то они благоговеют пред ним; а люди безнравственные уважают более тогда, когда его не знают. Итак, поелику по природе своей такие люди не могут познать этого учения, то пусть будет оно от них скрыто, говорит Спаситель, чтобы, по крайней мере, почтили его по причине своего неведения.
-Уэйн Ликерман
Ты пережил
Пребывание в потоке.
Ты познал моменты
Глубочайшего недеяния.
Мяч сам полетел в ворота.
Стихотворение легло на лист.
Точное слово произнеслось
Решение проблемы просто возникло.
В такие моменты
Не было сомнений.
Все вопросы отпали.
Время испарилось.
Ты исчез.
Но всякий раз
Твоё эго утверждало себя,
Объявляя опыт
Своим.
Уверенный, что ты сделал нечто,
Ты намерен сделать это снова.
Ты разработал техники, терапии, религии.
Рам Цзы спрашивает тебя…
Почему ты веришь,
Что можешь производить Благодать?
Я есть переходной этап, он в него возвращался 3 года, пока не произошло то что произошло.
Вот на эту незаконченность тебе Артём и указал.
а ничего что Нисаргадата практиковал с полной интенсивностью, после прямого введения своего мастера? У Тулукута свои заморочки, но при чём здесь метод? Судя по его описанию было сатори но работа должна продолжаться вот и всё о чем разговор.