С.: Я спрашиваю фантома. Тот фантом ещё страдает или нет?
К.: Иногда бывает неудобно, иногда удобно. И порой болит спина.
С.: Но вы об этом беспокоитесь?
К.: Безусловно беспокоюсь. Я принимаю пилюли, иногда я даже хожу в аюрведические лечебницы. Иногда я хожу к дантисту, если у меня болит зуб.
С.: Вы страдаете из–за этого?
К.: Если это продолжается слишком долго. Если это продолжается несколько дней, я думаю: «Черт, может быть, их все вырвать!»
С.: Так это беззаботная забота.
К.: Ничего не менялось. Ничему не нужно меняться. История продолжается. До последнего вздоха этого тра–ла–ла. Вот что мне нравится в этих парнях вроде Нисаргадатты и Раманы: это болезнь, которая пройдёт сама. Она пришла сама, она сама и уйдёт.
С.: Но он казался таким отрешённым, Рамана.
К.: Нет. На кухне он был подобен фурии! В этом красота твоей Природы! Ничему не нужно меняться. Ты можешь быть таким же придурком, как был до этого, и это не имеет значения. И я бы не старался не быть таковым. Быть может, ты даже станешь абсолютным придурком. Быть может, тебя больше не волнует, придурок ты или нет. Некоторым не слишком приятно рядом с тобой. Некоторые жалуются. Ничему не нужно меняться. Тебе не нужно потом быть славным парнем.
Ты не обязан быть любящим. Некоторые создают такое впечатление, они вдруг всех обнимают. Я счастлив, что ко мне никто не прикасается. Кто создаёт нормы? Это лучший ответ Раманы и Нисаргадатты. Оба давали один и тот же ответ: «Кто создаёт нормы?»
Понимаешь, это никогда не останавливается. «Йога–Васиштха», принц Рама, множество книг, «Махабхарата», Арджуна гибнущий, и Юдхиштхира принимающий, и бла–бла–бла. И смотри — история продолжается, как будто ничего никогда не происходило. Все эти фантастические истории «реализации». Несмотря на Раману, несмотря на Будду, несмотря на Иисуса, несмотря на всю эту святую фикцию, ничего не происходит.
С.: Так что эта любовная история продолжается, поскольку любовь любит саму себя?
К.: Любовь к Себе никогда не прекращается. Смотри: 7 миллиардов происходит из Самости, любящей Самость. Это подобно Самости, пытающейся проникать в Самость. Вот почему мне нравятся эти индийские символы вроде пениса, лингама, и потом йони, космического влагалища, и потом вибрации, создающей все эти возможные вибрационные и информационные системы из энергии.
С.: Так что это даже до Адама и Евы?
К.: Нет. Адам и есть лингам.
С.: Он становился персонифицированным.
К.: Он не персонифицирован. Это только для детского сада — религии. Обычно, это просто мужское начало и женское начало. И Адам — это первоначальный Мужчина, изначальная природа, гештальт. А потом идёт Ева, она подобна пространству, Матери. И тогда Адам начинает вибрировать в том, что является Евой. Мужское начало начинает вибрировать в женском начале. И это создаёт все сущее.
С.: Так что Ева в действительности содержит в себе гораздо больше, чем мужчина?
К.: Что?
С.: Вы сказали, что она — пространство, так что она содержит в себе гораздо больше…
К.: Она ничего не делает! Она — просто чёртово пространство. Ничего не содержащее. Она — ничто, есть только пространство.
С.: Она кажется такой крошечной…
К.: Это — космическое влагалище. Но если ты веришь, что оно у тебя есть, оно становится комическим. То же и с мужчинами. Ты — лингам, ты — свет, но ты думаешь, что обладаешь им, и тогда ты становишься комичным. Это вроде комикса. Нет, это символ. Сперва есть осознавание, свет Шивы. А потом идёт пространство, и лингам начинает вибрировать, и потом в той абсолютной вибрации создаёт всё, что может создаваться как информация вибрации. Это всё — вибрация энергии. Даже учёные сказали бы, что невозможно найти никакую материю. Это просто вибрация света, и это самое близкое, насколько ты можешь подойти. Но ты по–прежнему не знаешь Того, что является светом. И это — Пара–Брахман. И познавая Его как Брахму, Он познаёт Себя как свет, как творца, начинающего знать самого себя. А любовный роман идёт позднее. Это просто невинная вибрация в невинном пространстве. А потом из этого невинного проникновения происходит всё то — посмотри! И тогда то, что происходило из этого, хочет знать почему. «Почему этот проклятый вибратор начал вибрировать? Если бы он не начал вибрировать, у меня не было бы этой проблемы! Как я могу остановить этот проклятый вибратор? Поэтому теперь я медитирую и пытаюсь остановить этот чёртов вибратор! И я иду глубже и глубже, и если он не останавливается, я пробую всё». Это называется самоисследованием или медитацией. Ты пытаешься остановить вибрацию света. Поразительно!
К.: Благодарность — это всё ещё самонадеянность. Я благодарен потому, что со мной происходило что–то, что мне нравилось. Ты можешь делать всё, что угодно, не имеет значения. Осуждения нет. То существование никогда не судит то, что ты делаешь или не делаешь. Это только ты судишь своё проклятое деяние или недеяние. Есть этот маленький судья внутри, и ты всегда обвиняемый, и ты всегда пытаешься наказывать себя за что–то, чего ты не сделал. Потому что это твоя игра. Ты чувствуешь себя очень важным, когда у тебя есть судья вроде действующей морально–этической системы, и тогда ты говоришь себе, что ты сделал правильно и неправильно, и сравниваешь себя с другими. Это игра фантомов, просто старающихся выживать и быть важными.
С.: Для вас эта игра окончена?
К.: Игра никогда не кончается. Я и есть игра. Как Я могу закончить игру? Я — чёртов цирк! И иногда Я переживаю клоуна. Это клоун. Или клон. Но цирк не беспокоит, сколько в цирке клоунов и ощущений. Цирк — по–прежнему цирк. Ты не можешь не быть цирком. Ты и есть цирк. И когда цирк пробуждается, он никогда не спит. Ощущения всегда действуют.
К.: Теперь ты занимаешься сексом, чтобы избежать этого. Тантрой или чем–то вроде. Они все стараются иметь маленький оргазм. А в оргазме — отсутствие «я», и тогда ты хочешь иметь это снова и снова. Даже посредством медитации ты хочешь достичь этого отсутствия «я». И ты веришь, что для того, чтобы ты был Тем, что ты есть, «я» должно умереть. Это делает Тебя зависимым от «я», что я должно уйти, чтобы Ты мог быть более счастливым. Потому что это — идея «я»: мне было бы лучше без меня, говорит «я». Постоянно пытаясь избавиться от «я», а потом жалуясь, что этот причиняет боль. Выхода нет! Это то, на что я могу лишь указывать.
С.: Не может быть!
К.: Ха–ха! Я тебе говорю!
С.: Это плохая весть.
К.: Это хорошая весть. Нельзя выходить оттуда, где тебя нет. Это наилучшая весть, которую можно получить. Вообрази, что действительно был бы выход, это было бы действительно плохой вестью. Поскольку тогда в этом действительно был бы кто–то, кому нужно выйти. Это вроде так называемых старших учеников кого–либо. Они ходили ко всем, и они даже заявляют: «Я ходил к Рамане, я посещал всех», и тогда кажется, будто их кто–то поддерживает. Кто–то, сидящий там, за кем стоит вся та традиция, все эти сводники. Все Пападжи и Раманы, и тогда он как шлюха ради существования, и все сводники его поддерживают.
К.: Нет, ты страдаешь только потому, что не хочешь страдать. Есть страдающий, который не хочет страдать. Потому что он хочет избегать дискомфорта. И ты страдаешь, пытаясь избегать самого себя. Пытаться избегать самого себя — это страдание. Пытаться избегать относительного переживания, веря, что оно должно быть другим. Тогда ты страдаешь о том, как ты себя реализуешь. Но не из–за переживания. Только потому, что ты думаешь, что оно должно быть другим. Твоё чёртово воображение, что ты думаешь, что оно должно быть другим, оно должно всегда быть счастливым, просветлением, чистым светом. У тебя есть идея истины. У тебя есть идея свободы. Твои проклятые идеи того, как должно быть, — вот твой способ страдания! И ты не можешь винить никого другого. Это всё твои проклятые идеи. Воображающие некую истину, и красоты, и блаженные состояния и милость тра–ля–ля. И тогда ты сетуешь, что ты страдаешь, что это неправильно, что нечто должно измениться. Если ты хочешь кого–то винить — ты глупец! Нет никого другого. И ты можешь переживать себя только в глупости и неведении. Ты никогда не можешь переживать Знание. Всё, что бы ты ни переживал, — это глупость. Глупо просыпаться утром и глупо переживать самого себя. Глупо осознавать самого себя. Но ты не можешь остановить эту божественную катастрофу.
Просто. В нем сознание совершило полтора с лишним оборота полного круга (если понимаете о чем речь, конечно).
Но там, где и один оборот не завершен — всегда будет присутствовать эта серьезность познания, важность учения, важность приоритета чистоты проживания. Неведение относительно знания того что ты есть, гонит к призрачным вершинам.
К.: Нет никакого «как»! Ты есть То! Ты должен быть Тем, что ты есть, чтобы вообще могло быть осознавание. И ты никогда не будешь этого знать как человек. Ты не можешь класть это в свой личный карман, говоря: «Теперь я знаю, что был до этого».
С.: Но, по–видимому, то сознание приходит и уходит неконтролируемым образом.
К.: Да. Это твоя беспомощность. Ты не можешь вмешиваться в сновидение, поскольку Ты — абсолютный Сновидец. Поскольку То, чем ты являешься, никогда не находится в сновидении. Поэтому в сновидении Ты не можешь делать всё, что угодно. В действительности сновидение уже снится. Ты не можешь менять что–то, являющееся неизменным. Следующее есть следующее. Никогда не кончающаяся история следующего в так называемой последовательности переживаний. Следующая реакция есть следующая реакция. Следующее — это реализация Того, что ты есть, как и то, что было до этого. Никогда не кончающаяся история Твоей реализации самого Себя. Поскольку ты не можешь избавиться от того, что предшествует первому переживанию осознавания, что никогда не рождается и никогда не умирает. И поскольку Ты есть То, всегда будет следующее. И первое — это Я–осознавание, а затем приходит Я–естьность, а потом приходит всё, что приходит потом. Кому какое дело, что? Быть может, сейчас у Этого здесь есть предпочтение, чтобы я пробуждался в Ренце. После Я приходит Я–есть, а затем Ренц. Я есть Ренц. Но однажды это кончится. Ренц пришёл и Ренц уйдёт. Будет смыт.
С.: Но то, что предшествует сознанию, может ли оно чём–то управлять?
К.: Это — абсолютный Всемогущий, абсолютный Сновидец, сам Брахман. Но Он не может управлять Собой, так как для управления нужны двое. Никаких двух нет. Здесь мы говорим о недвойственности. Нет никаких двух. И если нет двух, есть То, что является Брахманом, есть То, что является Сердцем, а Сердце не может управлять Сердцем. Реальность не может контролировать Реальность. И та Реальность реализовывает Себя в качестве реализовывающего, который реализовывает то, что можно реализовать. Отец, Дух и Сын. Видящий, видение и то, что можно видеть. Всё видимое — реализация Того, что есть это. Сердце того, что является Сердцем. А То, что является Сердцем, не имеет никакого Сердца, оно и есть Сердце. Так что Сердце, Реальность, реализовывает Себя каким угодно образом. Как любящего, любовь и возлюбленного. Это обычная вещь. Любящий — это Бог, любовь — это Дух, и тогда возлюбленный — это тело, или Иисус, или человек, или все переживания. Поэтому То, что есть Сердце, реализовывает Себя как любящего, любовь и возлюбленного. Но природа любящего есть Сердце, природа любви есть Сердце, природа возлюбленного есть Сердце. Так что в Природе нет никакого различия ни в чём. И Тому, что является природой любящего, любви и возлюбленного, нечего приобретать и нечего терять в том, как развивается этот любовный роман. Но когда ты — любящий, который отличается от возлюбленного, тогда ты страдаешь из–за различия. Что ты отличаешься от чего–то ещё, тогда ты страдаешь из–за того, что не являешься Тем, что ты есть. Это называется страданием. Но что бы ты ни пробовал, чтобы становиться Тем, что ты есть, ты хочешь делать это личным сердцем. «Моё сердце». Невозможно! Это будет умирать, как оно умирает каждую ночь, и ты являешься Сердцем, не переживая ничего. Поэтому Сердце переживает Себя утром как что–то, как видящего, который видит то, что может быть видимо. Но Оно не будет становиться Сердцем посредством чего бы то ни было, что видит, делает и исследует этот видящий. Потому что Оно уже То, что оно есть. Никак! Поэтому всё, что бы ни происходило в сновидении, в этом так называемом любовном романе, не может влиять на То, чем ты являешься. Так что ты не можешь становиться Тем, что ты есть, как бы ты себя ни переживал. Поскольку ты уже То, что переживает Себя. Реальность, реализовывающая Себя как всё, что угодно. Поэтому Тебе приходится реализовывать самого Себя. И поскольку Ты никогда не начинался, реализация никогда не начиналась и никогда не кончится. Ну и что? Следующее есть следующее. Следующий глоток кофе, следующее слово, следующее присутствие, следующее отсутствие, следующее всё, что угодно, что Ты можешь переживать. Всегда следующее. Никогда не кончающееся следующее. И затем, и затем, и затем, и затем. И это всегда разное. Иногда это очень некомфортное, потом это более комфортное. Но нужен кто–то, проводящий различие между комфортом и дискомфортом. И этот кто–то — уже тот, кого ты можешь переживать, но не То, что ты есть. Различающий, который проводит различие между комфортом и дискомфортом, — это уже фантом. И если он начинает больше не проводить различие, кого это заботит? Кому есть дело до того, различает он или не различает? Кого заботит, страдает он или не страдает? Главный вопрос: кого это заботит?
К.: Просто оставайся в «есть я». Просто садись и делай «есть я, есть я, есть я…», и внезапно оно становится «я есть». Ты больше не знаешь, что идёт первым. Спустя какое–то время больше нет спрашивающего. Это просто становится подобным звуку, и тогда ты не можешь принимать это лично. На это нет ответа, и тогда, если это работает, спрашивающий естественным образом уничтожается. Но я знаю, что это личное самоисследование всегда ведёт к ответу осознавания. К тому, что есть «я есть присутствие». И тогда все учителя говорят «я есть присутствие». Потому что это ответ на то «кто есть я?». Есть это присутствие. Это единственный ответ. Но любой ответ сомнителен. Так что он не может быть Тем. Любой ответ можно снова ставить под вопрос. Но это «есть я, я есть» — непрерывное Присутствие того, но без кого бы то ни было присутствующего. Никакого ответа нет. Это было всегда.
Это всё любовь. Поэтому несмотря на то что Тебе не нужна это проклятая любовь, Ты не можешь её избежать. Поскольку в любой момент твоего существования, твоего бодрствования, всем твоим существованием движет любовь. И всегда благое намерение, намерение — это всегда любовь.
С.: Даже в отсутствие?
К.: В отсутствие есть отсутствие любви. Это по–прежнему любовь. Вот почему они говорят, что твоя Природа — любовь. Но я бы не согласился. Это было бы чересчур много любви.
С.: Так что рабство — это на самом деле свобода. Поскольку рабство — это свидетельство свободы.
К.: Да, но свобода — это просто идея. Свобода это рабство. Ты никогда не будешь свободным.
С.: Пока…
К.: Нет никакого пока!
С.: Как только ты веришь, что выход есть, ты уже в этом.
К.: В чём? Даже это не имеет значения. Веришь или не веришь, разве это делает Тебя другим? Это шутка. Кажется, будто Я просто напоминаю Тебе, что Ты пошутил и теперь Тебе надо начинать смеяться над этой шуткой. Это Твоя шутка. Шутка, что Ты веришь, будто нужно знать Себя, чтобы быть Собой. А теперь страдать по поводу шутки это прямо–таки драма.
С.: Семь миллиардов не должны быть не правы, если они страдают.
К.: Если есть два, то это уже ложно, так что всё, что бы кто–то ни говорил, ложно. Семь миллиардов не правы или один не прав — всё, что может быть сказано, ложно. Вот красота, вот развлечение — всё пусто! Всё, что ты делаешь или не делаешь, пусто. Но чудесно. Тебе не нужно быть умным, тебе не нужно быть учёным, тебе не нужно знать или не знать. Тебе не нужно ничего, чтобы быть Тем, что ты есть. В любых обстоятельствах ты являешься Тем, что ты есть. В любых данных или не данных обстоятельствах ты есть То. И твоя Природа никогда ничего не требует. К тому, что ты есть, нет никакого требования. Вот почему это называют Приятием. Но приятием нельзя обладать. Это никогда не будет твоим Приятием. Ты есть Приятие. И твоё Приятие действует постоянно. Без этого Приятия не было бы никакого сновидения, не было бы ничего. Приятие — это Природа существования. Но оно никогда не будет твоим приятием. Но то, что ты пытаешься, — это делаешь его своим приятием. А потом ты страдаешь от того, что у тебя его нет. То же самое со Знанием. Твоя Природа — Знание. Но Знанием нельзя обладать. Но Ты хочешь его иметь. И пытаясь его иметь, Ты страдаешь. Вот так шутка! Знание хочет обладать Знанием. Оно уже абсолютное Знание, пытающееся делать его относительным. И пытаясь делать Знание относительным, Ты страдаешь. И этим Ты наказываешь сам Себя. И мне это полностью нравится. Неведение мгновенно наказывается.
С.: Но это не наша вина.
К.: А чья же ещё? Кто так глуп, чтобы верить, что он должен знать себя, чтобы быть собой? Скажи!
С.: Бог!
К.: Бог? Так это Бог виноват? Это Бог глуп?
С.: Да.
К.: Я согласен. Когда Бог знает самого Себя, Он самый больший глупец, которого когда–либо знала земля. Бог, не знающий самого Себя, Сам — Знание. Но Бог, знающий Себя, является полным неведением, но всё равно Тем, что Он есть. Так что Он — абсолютное Неведение, так же как и абсолютное Знание. Поэтому Его абсолютная Природа в абсолютном Знании не иная, чем в абсолютном Неведении. Это никогда не меняет Его абсолютную Природу. Но в отсутствие познания Он — абсолютное Знание. В присутствии познания Он — абсолютное неведение. Можно даже говорить, что природа неведения — это Знание. Так что должно случаться? Единственная маленькая страдающая часть — это что ты хочешь его иметь! Ты жаден. И даже люди, занимающиеся самоисследованием, хотят Его заслужить, хотят Его получить. В их программе есть что–то личное. С этим они хотят убегать от чего–то. Но так никогда не бывает. Я здесь не для того, чтобы прекращать страдание. Я не заинтересован в прекращении страдания.
С.: Так для чего же вы здесь?
К.: Понятия не имею.
С.: Чтобы увидеть нас!
К.: Чтобы увидеть ослов[42]! Да.
С.: Вы говорили, что в сновидении всё — бизнес.
К.: Бизнес? Какой бизнес? Что я здесь получаю?
С.: Выгоду.
К.: Что здесь для меня выгода? Видеть вас?
С.: Не говорите нет!
С.: Ты никогда этого не узнаешь.
К.: Почему я должен это знать? Это случается. Я лишь могу говорить: дерьмо случается. Так что же делать? Несмотря на отсутствие нужды в чём бы то ни было, смотри, это случается. Несмотря на отсутствие потребности в чём бы то ни было, смотри, это случается. Сновидение снится. Несмотря на то что нет никого, кому нужно или не нужно входить или выходить или что бы то ни было, смотри, это случается. Даже то событие есть несмотря ни на что. Всё, что ни есть, есть, несмотря на. Поскольку нет никакой причины. Нет причины даже для того, что является заблуждением. Так что я делаю, что могу, что, конечно, недостаточно хорошо. Снова и снова. Снова и снова из того, что я говорю или не говорю, ничего нельзя получить. Снова и снова в выгоде нет того, кто её получает[39]. Снова и снова имеет место попытка что–то получать, получая выгоду, но никогда не было того, кто что–либо получал, получая, и того, кто что–либо терял, теряя. Неисчерпаемое снова. Следующее будет случаться. Следующее, следующее, следующее. И затем, и затем, и затем. Это называется затем–буддизм[40]. Затем, и затем, и затем. Никогда не кончающееся затем. Затем–ощущение, затем–ощущение, затем–ощущение. Следующее, следующее, следующее. И по–прежнему нет никого, кто в этом что–то получает или теряет. Существование не становится больше в следующем ощущении и следующем ощущении и ощущении до этого. Это поразительно. Что за цирк поразительных ощущений, и никто из этого ничего не получает. Чудесно. Никакого славного победителя или проигравшего во всём этом. Поскольку победитель — уже ощущение. И проигравший — ощущение. Как забавно!
К.: Нет, я там никого не вижу. Это просто сознание, играющее кого–то.
С.: Но при этом они воображают, что они счастливы.
К.: Нет, там нет никого, кто что–то воображает. Нет никого, кто глуп, есть только глупость. Но нет никого, кто глуп. И Я лишь говорю, что Ты можешь реализовывать То, чем ты являешься, только в глупости. Но при этом никто не становится глупым. Нет никого, кто глуп. Или туп. Но всё равно есть неведение. Но в том неведении никто не становится несведущим. Попробуй найти того, кто несведущ. Ты не можешь никого найти. Это окончательное лекарство Нисаргадатты: попробуй найти больного. Ты не можешь никого найти, где бы Ты ни искал, этого нет. Так что же делать? Это не помогает. Слава Богу. Ты не можешь избавиться от Того, что ты есть, а ты есть То. Что бы Ты ни пробовал, никакого успеха не будет.
Каждый ходит вокруг просветлённой колбасы в Ашраме Раманы и думает, что посредством этого он может что–то получить. Мумифицированное тело, излучение света, и все бегают вокруг и падают перед колбасой на верху лингама. Мне это нравится! Насколько глупым это может становиться? Посмотрите на это! Посмотрите на божественную глупость! Хождение вокруг Кайласа, простирание. Однако всё это должно происходить. Всё это неизбежно. Несмотря на то что это никому не нужно, это должно происходить. Несмотря на то что Вселенная уже такова, как она есть, и Бог является абсолютным, и все является завершённым, все маленькие аспекты медитации, чего угодно, должны выполняться, будут выполняться, уже выполняются. Выхода нет! Я всё равно называю это глупым. Но невозможно избежать того, чтобы быть достаточно глупым, чтобы верить в самого себя. Ты всегда будешь снова верить в то, чем ты являешься, и, веря в то, чем ты являешься, ты оставляешь самого Себя. Но посредством того верования в то, чем ты являешься, даже в переживании оставления самого Себя, ты не оставил самого Себя. Это переживание верующего, оставившего то, что является верующим. Но даже посредством этого ты не оставил самого Себя. И тогда ты, возможно, вспоминаешь свою религию, ты возвращаешься обратно. Но никто не возвращается посредством возвращения и вспоминания. Но это всё равно происходит. Так что Ты не можешь избежать всех этих переживаний. Что делать? Я лишь могу указывать, что ничто из этого не может дать тебе То, что ты ищешь.
Лучше здесь и сейчас быть Тем, что ты есть, и не откладывать то, что в любом случае никогда не нужно искать. Но даже это слишком много. Кому это нужно? Но мне всё равно приходится это говорить. Этот парадокс невозможно разрешить. Несмотря ни на что, Ты есть, но это всё равно происходит. Тебе приходится реализовывать Себя. Ты не можешь не реализовывать Себя. И если Ты реализовываешь Себя как этот Карл, говорящий о том, что не нуждается в том, чтобы о нём говорили, или Ты — мясник, убивающий свинью, или Ты — домохозяин. Если Ты домохозяин — будь домохозяином. Если Ты хороший, то Ты хороший, а если Ты плохой, то Ты плохой. Если Ты влюблённый, то Ты влюблённый. Если Ты хороший или плохой — это не имеет значения. В любом случае Ты абсолютен по своей Природе. Ты абсолютно хороший любовник и Ты абсолютно плохой любовник. И Ты абсолютное что угодно. Абсолютно глупый — отбирает ли это Твою абсолютную природу? Нет.Ни в чём никакой опасности.
К.: Вообрази, что мне было бы дело до чьего–то прогресса. И до того, слушает ли меня кто–то. Или до чьего–то понимания. Вообрази, что мне это было бы не всё равно. Я действительно был бы самым разочарованным человеком на свете.
С.: Это не такая уж проблема!
К.: Я и не возражаю. Я наслаждаюсь невозможностью понимания Того, что ты есть, момент за моментом. Это наслаждение Тем, что никогда не может быть понято. И я никого не могу винить в том, что он это не понимал. Потому что в любом случае нет никакого способа это понимать. И никакой потребности в этом.
С.: Потребность в этом — это ловушка.
К.: Да, ты бедный ублюдок потому, что тебе нужно знать самого Себя. Это делает Тебя бедным фантомом. Так что? Ты всё равно являешься Тем, что ты есть!
С.: Это со–зависимость.
К.: Ты — компания со–зависимостей. Поэтому любая компания — это со–зависимость.
С.: Я хотел понять, что вы имеете в виду под «То, что я есть, предшествует сознанию»?
К.: Несмотря на. Это не прежде. Ты можешь называть это прежде или за пределами. Но это даже за пределами запредельного и предшествует предшествующему. Идее предшествующего. То, что предшествует идее предшествующего. То, что за пределами идеи запредельного. Это То, что ты есть. Поскольку То, что есть до, не знает никакого предшествующего, а То, что за пределами, не знает никакого запредельного. Так что это за пределами запредельного и предшествует предшествующему. Это То, что есть до, но не знает, что значит быть до. А То, что за пределами запредельного, — это То, что находится за пределами, но не знает никакого «за пределами». И это невозможно постичь. Слава Богу. Вообрази, что кто–то мог бы это понимать!
С.: «До»и «за» предполагают время, разве нет?
К.: Ты делаешь это таким! Потому что ты хочешь делать это личным. Ты хочешь продолжать существовать в бытии до. Но ты не можешь продолжать существовать в предшествующем, вот в чём фокус. Если ты есть просто до, то нет никого, кто может продолжать существовать. Так что будь до. И в до нет никакой истории, а без истории нет никакого «я». Это катастрофа, о которой говорил У. Г. (Кришнамурти), бытия Тем, что есть до, катастрофа всех историй всей Вселенной. Это касается не только твоего личного или безличного. В том бытии до сгорает дотла всё, что ты узнал и знал.
Поскольку нет никого, кого это заботит. В этой беззаботности есть просто естественное прекращение всего, чем ты являешься и чем ты не являешься. Естественно. Так что это — трюк.
С.: Дела. Люди, которые являются так называемыми просветлёнными, все писания, все философы…
К.: Мне всё это нравится! Я это люблю!
С.: Да, но ваш подход к этому похож на разрушительный или деконструктивный.
К.: Да, я убиваю это, любя это.
С.: То, что западные философы называют деконструкцией.
К.: Нет, я иду даже так далеко, что уничтожаю уничтожителя.
С.: Похоже, у вас постмодернистский подход.
К.: Пост–смертный!
С.: Вроде разрушения всего, что есть.
К.: Да, но то, что я действительно делаю, — это уничтожение уничтожителя. Именно так Шива уничтожает Шиву. Поскольку даже в разрушении есть надежда, что однажды всё будет уничтожено и тогда тебе будет лучше. Нет! Я уничтожаю уничтожителя. Это твой худший кошмар. Я сижу здесь, уничтожая для Тебя уничтожителя. Разрушая разрушителя. Поскольку ничто вообще не может быть уничтожено. И кому нужно что–то уничтожать? Нет, я ничего не уничтожаю.
То, что является светом, никогда не может осознавать свет, никогда не может знать Себя. А свет, который Оно может знать, — это осознавание света, но не То, что есть свет. Я могу повторять это снова и снова…
К.: Иногда бывает неудобно, иногда удобно. И порой болит спина.
С.: Но вы об этом беспокоитесь?
К.: Безусловно беспокоюсь. Я принимаю пилюли, иногда я даже хожу в аюрведические лечебницы. Иногда я хожу к дантисту, если у меня болит зуб.
С.: Вы страдаете из–за этого?
К.: Если это продолжается слишком долго. Если это продолжается несколько дней, я думаю: «Черт, может быть, их все вырвать!»
С.: Так это беззаботная забота.
К.: Ничего не менялось. Ничему не нужно меняться. История продолжается. До последнего вздоха этого тра–ла–ла. Вот что мне нравится в этих парнях вроде Нисаргадатты и Раманы: это болезнь, которая пройдёт сама. Она пришла сама, она сама и уйдёт.
С.: Но он казался таким отрешённым, Рамана.
К.: Нет. На кухне он был подобен фурии! В этом красота твоей Природы! Ничему не нужно меняться. Ты можешь быть таким же придурком, как был до этого, и это не имеет значения. И я бы не старался не быть таковым. Быть может, ты даже станешь абсолютным придурком. Быть может, тебя больше не волнует, придурок ты или нет. Некоторым не слишком приятно рядом с тобой. Некоторые жалуются. Ничему не нужно меняться. Тебе не нужно потом быть славным парнем.
Ты не обязан быть любящим. Некоторые создают такое впечатление, они вдруг всех обнимают. Я счастлив, что ко мне никто не прикасается. Кто создаёт нормы? Это лучший ответ Раманы и Нисаргадатты. Оба давали один и тот же ответ: «Кто создаёт нормы?»
С.: Так что эта любовная история продолжается, поскольку любовь любит саму себя?
К.: Любовь к Себе никогда не прекращается. Смотри: 7 миллиардов происходит из Самости, любящей Самость. Это подобно Самости, пытающейся проникать в Самость. Вот почему мне нравятся эти индийские символы вроде пениса, лингама, и потом йони, космического влагалища, и потом вибрации, создающей все эти возможные вибрационные и информационные системы из энергии.
С.: Так что это даже до Адама и Евы?
К.: Нет. Адам и есть лингам.
С.: Он становился персонифицированным.
К.: Он не персонифицирован. Это только для детского сада — религии. Обычно, это просто мужское начало и женское начало. И Адам — это первоначальный Мужчина, изначальная природа, гештальт. А потом идёт Ева, она подобна пространству, Матери. И тогда Адам начинает вибрировать в том, что является Евой. Мужское начало начинает вибрировать в женском начале. И это создаёт все сущее.
С.: Так что Ева в действительности содержит в себе гораздо больше, чем мужчина?
К.: Что?
С.: Вы сказали, что она — пространство, так что она содержит в себе гораздо больше…
К.: Она ничего не делает! Она — просто чёртово пространство. Ничего не содержащее. Она — ничто, есть только пространство.
С.: Она кажется такой крошечной…
К.: Это — космическое влагалище. Но если ты веришь, что оно у тебя есть, оно становится комическим. То же и с мужчинами. Ты — лингам, ты — свет, но ты думаешь, что обладаешь им, и тогда ты становишься комичным. Это вроде комикса. Нет, это символ. Сперва есть осознавание, свет Шивы. А потом идёт пространство, и лингам начинает вибрировать, и потом в той абсолютной вибрации создаёт всё, что может создаваться как информация вибрации. Это всё — вибрация энергии. Даже учёные сказали бы, что невозможно найти никакую материю. Это просто вибрация света, и это самое близкое, насколько ты можешь подойти. Но ты по–прежнему не знаешь Того, что является светом. И это — Пара–Брахман. И познавая Его как Брахму, Он познаёт Себя как свет, как творца, начинающего знать самого себя. А любовный роман идёт позднее. Это просто невинная вибрация в невинном пространстве. А потом из этого невинного проникновения происходит всё то — посмотри! И тогда то, что происходило из этого, хочет знать почему. «Почему этот проклятый вибратор начал вибрировать? Если бы он не начал вибрировать, у меня не было бы этой проблемы! Как я могу остановить этот проклятый вибратор? Поэтому теперь я медитирую и пытаюсь остановить этот чёртов вибратор! И я иду глубже и глубже, и если он не останавливается, я пробую всё». Это называется самоисследованием или медитацией. Ты пытаешься остановить вибрацию света. Поразительно!
С.: Для вас эта игра окончена?
К.: Игра никогда не кончается. Я и есть игра. Как Я могу закончить игру? Я — чёртов цирк! И иногда Я переживаю клоуна. Это клоун. Или клон. Но цирк не беспокоит, сколько в цирке клоунов и ощущений. Цирк — по–прежнему цирк. Ты не можешь не быть цирком. Ты и есть цирк. И когда цирк пробуждается, он никогда не спит. Ощущения всегда действуют.
С.: Не может быть!
К.: Ха–ха! Я тебе говорю!
С.: Это плохая весть.
К.: Это хорошая весть. Нельзя выходить оттуда, где тебя нет. Это наилучшая весть, которую можно получить. Вообрази, что действительно был бы выход, это было бы действительно плохой вестью. Поскольку тогда в этом действительно был бы кто–то, кому нужно выйти. Это вроде так называемых старших учеников кого–либо. Они ходили ко всем, и они даже заявляют: «Я ходил к Рамане, я посещал всех», и тогда кажется, будто их кто–то поддерживает. Кто–то, сидящий там, за кем стоит вся та традиция, все эти сводники. Все Пападжи и Раманы, и тогда он как шлюха ради существования, и все сводники его поддерживают.
Но там, где и один оборот не завершен — всегда будет присутствовать эта серьезность познания, важность учения, важность приоритета чистоты проживания. Неведение относительно знания того что ты есть, гонит к призрачным вершинам.
С.: Но, по–видимому, то сознание приходит и уходит неконтролируемым образом.
К.: Да. Это твоя беспомощность. Ты не можешь вмешиваться в сновидение, поскольку Ты — абсолютный Сновидец. Поскольку То, чем ты являешься, никогда не находится в сновидении. Поэтому в сновидении Ты не можешь делать всё, что угодно. В действительности сновидение уже снится. Ты не можешь менять что–то, являющееся неизменным. Следующее есть следующее. Никогда не кончающаяся история следующего в так называемой последовательности переживаний. Следующая реакция есть следующая реакция. Следующее — это реализация Того, что ты есть, как и то, что было до этого. Никогда не кончающаяся история Твоей реализации самого Себя. Поскольку ты не можешь избавиться от того, что предшествует первому переживанию осознавания, что никогда не рождается и никогда не умирает. И поскольку Ты есть То, всегда будет следующее. И первое — это Я–осознавание, а затем приходит Я–естьность, а потом приходит всё, что приходит потом. Кому какое дело, что? Быть может, сейчас у Этого здесь есть предпочтение, чтобы я пробуждался в Ренце. После Я приходит Я–есть, а затем Ренц. Я есть Ренц. Но однажды это кончится. Ренц пришёл и Ренц уйдёт. Будет смыт.
С.: Но то, что предшествует сознанию, может ли оно чём–то управлять?
К.: Это — абсолютный Всемогущий, абсолютный Сновидец, сам Брахман. Но Он не может управлять Собой, так как для управления нужны двое. Никаких двух нет. Здесь мы говорим о недвойственности. Нет никаких двух. И если нет двух, есть То, что является Брахманом, есть То, что является Сердцем, а Сердце не может управлять Сердцем. Реальность не может контролировать Реальность. И та Реальность реализовывает Себя в качестве реализовывающего, который реализовывает то, что можно реализовать. Отец, Дух и Сын. Видящий, видение и то, что можно видеть. Всё видимое — реализация Того, что есть это. Сердце того, что является Сердцем. А То, что является Сердцем, не имеет никакого Сердца, оно и есть Сердце. Так что Сердце, Реальность, реализовывает Себя каким угодно образом. Как любящего, любовь и возлюбленного. Это обычная вещь. Любящий — это Бог, любовь — это Дух, и тогда возлюбленный — это тело, или Иисус, или человек, или все переживания. Поэтому То, что есть Сердце, реализовывает Себя как любящего, любовь и возлюбленного. Но природа любящего есть Сердце, природа любви есть Сердце, природа возлюбленного есть Сердце. Так что в Природе нет никакого различия ни в чём. И Тому, что является природой любящего, любви и возлюбленного, нечего приобретать и нечего терять в том, как развивается этот любовный роман. Но когда ты — любящий, который отличается от возлюбленного, тогда ты страдаешь из–за различия. Что ты отличаешься от чего–то ещё, тогда ты страдаешь из–за того, что не являешься Тем, что ты есть. Это называется страданием. Но что бы ты ни пробовал, чтобы становиться Тем, что ты есть, ты хочешь делать это личным сердцем. «Моё сердце». Невозможно! Это будет умирать, как оно умирает каждую ночь, и ты являешься Сердцем, не переживая ничего. Поэтому Сердце переживает Себя утром как что–то, как видящего, который видит то, что может быть видимо. Но Оно не будет становиться Сердцем посредством чего бы то ни было, что видит, делает и исследует этот видящий. Потому что Оно уже То, что оно есть. Никак! Поэтому всё, что бы ни происходило в сновидении, в этом так называемом любовном романе, не может влиять на То, чем ты являешься. Так что ты не можешь становиться Тем, что ты есть, как бы ты себя ни переживал. Поскольку ты уже То, что переживает Себя. Реальность, реализовывающая Себя как всё, что угодно. Поэтому Тебе приходится реализовывать самого Себя. И поскольку Ты никогда не начинался, реализация никогда не начиналась и никогда не кончится. Ну и что? Следующее есть следующее. Следующий глоток кофе, следующее слово, следующее присутствие, следующее отсутствие, следующее всё, что угодно, что Ты можешь переживать. Всегда следующее. Никогда не кончающееся следующее. И затем, и затем, и затем, и затем. И это всегда разное. Иногда это очень некомфортное, потом это более комфортное. Но нужен кто–то, проводящий различие между комфортом и дискомфортом. И этот кто–то — уже тот, кого ты можешь переживать, но не То, что ты есть. Различающий, который проводит различие между комфортом и дискомфортом, — это уже фантом. И если он начинает больше не проводить различие, кого это заботит? Кому есть дело до того, различает он или не различает? Кого заботит, страдает он или не страдает? Главный вопрос: кого это заботит?
С.: Даже в отсутствие?
К.: В отсутствие есть отсутствие любви. Это по–прежнему любовь. Вот почему они говорят, что твоя Природа — любовь. Но я бы не согласился. Это было бы чересчур много любви.
С.: Так что рабство — это на самом деле свобода. Поскольку рабство — это свидетельство свободы.
К.: Да, но свобода — это просто идея. Свобода это рабство. Ты никогда не будешь свободным.
С.: Пока…
К.: Нет никакого пока!
С.: Как только ты веришь, что выход есть, ты уже в этом.
К.: В чём? Даже это не имеет значения. Веришь или не веришь, разве это делает Тебя другим? Это шутка. Кажется, будто Я просто напоминаю Тебе, что Ты пошутил и теперь Тебе надо начинать смеяться над этой шуткой. Это Твоя шутка. Шутка, что Ты веришь, будто нужно знать Себя, чтобы быть Собой. А теперь страдать по поводу шутки это прямо–таки драма.
С.: Семь миллиардов не должны быть не правы, если они страдают.
К.: Если есть два, то это уже ложно, так что всё, что бы кто–то ни говорил, ложно. Семь миллиардов не правы или один не прав — всё, что может быть сказано, ложно. Вот красота, вот развлечение — всё пусто! Всё, что ты делаешь или не делаешь, пусто. Но чудесно. Тебе не нужно быть умным, тебе не нужно быть учёным, тебе не нужно знать или не знать. Тебе не нужно ничего, чтобы быть Тем, что ты есть. В любых обстоятельствах ты являешься Тем, что ты есть. В любых данных или не данных обстоятельствах ты есть То. И твоя Природа никогда ничего не требует. К тому, что ты есть, нет никакого требования. Вот почему это называют Приятием. Но приятием нельзя обладать. Это никогда не будет твоим Приятием. Ты есть Приятие. И твоё Приятие действует постоянно. Без этого Приятия не было бы никакого сновидения, не было бы ничего. Приятие — это Природа существования. Но оно никогда не будет твоим приятием. Но то, что ты пытаешься, — это делаешь его своим приятием. А потом ты страдаешь от того, что у тебя его нет. То же самое со Знанием. Твоя Природа — Знание. Но Знанием нельзя обладать. Но Ты хочешь его иметь. И пытаясь его иметь, Ты страдаешь. Вот так шутка! Знание хочет обладать Знанием. Оно уже абсолютное Знание, пытающееся делать его относительным. И пытаясь делать Знание относительным, Ты страдаешь. И этим Ты наказываешь сам Себя. И мне это полностью нравится. Неведение мгновенно наказывается.
С.: Но это не наша вина.
К.: А чья же ещё? Кто так глуп, чтобы верить, что он должен знать себя, чтобы быть собой? Скажи!
С.: Бог!
К.: Бог? Так это Бог виноват? Это Бог глуп?
С.: Да.
К.: Я согласен. Когда Бог знает самого Себя, Он самый больший глупец, которого когда–либо знала земля. Бог, не знающий самого Себя, Сам — Знание. Но Бог, знающий Себя, является полным неведением, но всё равно Тем, что Он есть. Так что Он — абсолютное Неведение, так же как и абсолютное Знание. Поэтому Его абсолютная Природа в абсолютном Знании не иная, чем в абсолютном Неведении. Это никогда не меняет Его абсолютную Природу. Но в отсутствие познания Он — абсолютное Знание. В присутствии познания Он — абсолютное неведение. Можно даже говорить, что природа неведения — это Знание. Так что должно случаться? Единственная маленькая страдающая часть — это что ты хочешь его иметь! Ты жаден. И даже люди, занимающиеся самоисследованием, хотят Его заслужить, хотят Его получить. В их программе есть что–то личное. С этим они хотят убегать от чего–то. Но так никогда не бывает. Я здесь не для того, чтобы прекращать страдание. Я не заинтересован в прекращении страдания.
С.: Так для чего же вы здесь?
К.: Понятия не имею.
С.: Чтобы увидеть нас!
К.: Чтобы увидеть ослов[42]! Да.
С.: Вы говорили, что в сновидении всё — бизнес.
К.: Бизнес? Какой бизнес? Что я здесь получаю?
С.: Выгоду.
К.: Что здесь для меня выгода? Видеть вас?
С.: Не говорите нет!
К.: Почему я должен это знать? Это случается. Я лишь могу говорить: дерьмо случается. Так что же делать? Несмотря на отсутствие нужды в чём бы то ни было, смотри, это случается. Несмотря на отсутствие потребности в чём бы то ни было, смотри, это случается. Сновидение снится. Несмотря на то что нет никого, кому нужно или не нужно входить или выходить или что бы то ни было, смотри, это случается. Даже то событие есть несмотря ни на что. Всё, что ни есть, есть, несмотря на. Поскольку нет никакой причины. Нет причины даже для того, что является заблуждением. Так что я делаю, что могу, что, конечно, недостаточно хорошо. Снова и снова. Снова и снова из того, что я говорю или не говорю, ничего нельзя получить. Снова и снова в выгоде нет того, кто её получает[39]. Снова и снова имеет место попытка что–то получать, получая выгоду, но никогда не было того, кто что–либо получал, получая, и того, кто что–либо терял, теряя. Неисчерпаемое снова. Следующее будет случаться. Следующее, следующее, следующее. И затем, и затем, и затем. Это называется затем–буддизм[40]. Затем, и затем, и затем. Никогда не кончающееся затем. Затем–ощущение, затем–ощущение, затем–ощущение. Следующее, следующее, следующее. И по–прежнему нет никого, кто в этом что–то получает или теряет. Существование не становится больше в следующем ощущении и следующем ощущении и ощущении до этого. Это поразительно. Что за цирк поразительных ощущений, и никто из этого ничего не получает. Чудесно. Никакого славного победителя или проигравшего во всём этом. Поскольку победитель — уже ощущение. И проигравший — ощущение. Как забавно!
С.: Но при этом они воображают, что они счастливы.
К.: Нет, там нет никого, кто что–то воображает. Нет никого, кто глуп, есть только глупость. Но нет никого, кто глуп. И Я лишь говорю, что Ты можешь реализовывать То, чем ты являешься, только в глупости. Но при этом никто не становится глупым. Нет никого, кто глуп. Или туп. Но всё равно есть неведение. Но в том неведении никто не становится несведущим. Попробуй найти того, кто несведущ. Ты не можешь никого найти. Это окончательное лекарство Нисаргадатты: попробуй найти больного. Ты не можешь никого найти, где бы Ты ни искал, этого нет. Так что же делать? Это не помогает. Слава Богу. Ты не можешь избавиться от Того, что ты есть, а ты есть То. Что бы Ты ни пробовал, никакого успеха не будет.
Лучше здесь и сейчас быть Тем, что ты есть, и не откладывать то, что в любом случае никогда не нужно искать. Но даже это слишком много. Кому это нужно? Но мне всё равно приходится это говорить. Этот парадокс невозможно разрешить. Несмотря ни на что, Ты есть, но это всё равно происходит. Тебе приходится реализовывать Себя. Ты не можешь не реализовывать Себя. И если Ты реализовываешь Себя как этот Карл, говорящий о том, что не нуждается в том, чтобы о нём говорили, или Ты — мясник, убивающий свинью, или Ты — домохозяин. Если Ты домохозяин — будь домохозяином. Если Ты хороший, то Ты хороший, а если Ты плохой, то Ты плохой. Если Ты влюблённый, то Ты влюблённый. Если Ты хороший или плохой — это не имеет значения. В любом случае Ты абсолютен по своей Природе. Ты абсолютно хороший любовник и Ты абсолютно плохой любовник. И Ты абсолютное что угодно. Абсолютно глупый — отбирает ли это Твою абсолютную природу? Нет.Ни в чём никакой опасности.
С.: Это не такая уж проблема!
К.: Я и не возражаю. Я наслаждаюсь невозможностью понимания Того, что ты есть, момент за моментом. Это наслаждение Тем, что никогда не может быть понято. И я никого не могу винить в том, что он это не понимал. Потому что в любом случае нет никакого способа это понимать. И никакой потребности в этом.
С.: Потребность в этом — это ловушка.
К.: Да, ты бедный ублюдок потому, что тебе нужно знать самого Себя. Это делает Тебя бедным фантомом. Так что? Ты всё равно являешься Тем, что ты есть!
С.: Это со–зависимость.
К.: Ты — компания со–зависимостей. Поэтому любая компания — это со–зависимость.
С.: Я хотел понять, что вы имеете в виду под «То, что я есть, предшествует сознанию»?
К.: Несмотря на. Это не прежде. Ты можешь называть это прежде или за пределами. Но это даже за пределами запредельного и предшествует предшествующему. Идее предшествующего. То, что предшествует идее предшествующего. То, что за пределами идеи запредельного. Это То, что ты есть. Поскольку То, что есть до, не знает никакого предшествующего, а То, что за пределами, не знает никакого запредельного. Так что это за пределами запредельного и предшествует предшествующему. Это То, что есть до, но не знает, что значит быть до. А То, что за пределами запредельного, — это То, что находится за пределами, но не знает никакого «за пределами». И это невозможно постичь. Слава Богу. Вообрази, что кто–то мог бы это понимать!
С.: «До»и «за» предполагают время, разве нет?
К.: Ты делаешь это таким! Потому что ты хочешь делать это личным. Ты хочешь продолжать существовать в бытии до. Но ты не можешь продолжать существовать в предшествующем, вот в чём фокус. Если ты есть просто до, то нет никого, кто может продолжать существовать. Так что будь до. И в до нет никакой истории, а без истории нет никакого «я». Это катастрофа, о которой говорил У. Г. (Кришнамурти), бытия Тем, что есть до, катастрофа всех историй всей Вселенной. Это касается не только твоего личного или безличного. В том бытии до сгорает дотла всё, что ты узнал и знал.
Поскольку нет никого, кого это заботит. В этой беззаботности есть просто естественное прекращение всего, чем ты являешься и чем ты не являешься. Естественно. Так что это — трюк.
К.: Мне всё это нравится! Я это люблю!
С.: Да, но ваш подход к этому похож на разрушительный или деконструктивный.
К.: Да, я убиваю это, любя это.
С.: То, что западные философы называют деконструкцией.
К.: Нет, я иду даже так далеко, что уничтожаю уничтожителя.
С.: Похоже, у вас постмодернистский подход.
К.: Пост–смертный!
С.: Вроде разрушения всего, что есть.
К.: Да, но то, что я действительно делаю, — это уничтожение уничтожителя. Именно так Шива уничтожает Шиву. Поскольку даже в разрушении есть надежда, что однажды всё будет уничтожено и тогда тебе будет лучше. Нет! Я уничтожаю уничтожителя. Это твой худший кошмар. Я сижу здесь, уничтожая для Тебя уничтожителя. Разрушая разрушителя. Поскольку ничто вообще не может быть уничтожено. И кому нужно что–то уничтожать? Нет, я ничего не уничтожаю.