1. КРИЗИС, ПРЕДШЕСТВУЮЩИЙ ДУХОВНОМУ ПРОБУЖДЕНИЮ
Чтобы лучше понять те странные переживания, которые часто предшествуют «пробуждению», мы должны рассмотреть психологические характеристики «обычного» человека.
Можно сказать, что он не столько «живет», сколько «проживает» жизнь. Он принимает жизнь такой, какая она есть, и не беспокоится о ее значении, ценностях или цели; он посвящает себя удовлетворению собственных желаний, стремится к чувственным наслаждениям, ищет возможности стать богатым и удовлетворить свои честолюбивые помыслы. В более зрелом возрасте он подчиняет свои личные интересы возложенным на него семейным и общественным обязанностям, не давая себе труда понять, на чем эти обязанности основаны и в чем их источник. Возможно, он считает себя «религиозным» и верующим, но его религия исчерпывается чисто внешними проявлениями и соблюде¬нием правил и ритуалов; исполнив предписания своей церкви и приняв участие в обрядах, он чувствует, что сделал все, что от него требовалось. Короче говоря, он свято верит, что единственная существующая реальность — это физический мир, который можно увидеть и потрогать, и поэтому он крепко привязан к земным благам, имеющим для него безусловную ценность; жизнь он считает самоцельной.

Читать дальше →

Симеон Афонский СЛОВО ОБ УМЕ
Посвящается архимандриту Кириллу, духовнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры
1. Если язык не укорачивать, то с каждым днем он будет все длиннее; если мысли не отсекать, то с каждым днем они будут все злее.
2 Никакая толчея мыслей не принесет тебе счастья, а только утомление и отчаяние от своего рабства.
3. Ум, укрепленный молитвой и Божественной благодатью, утверждается в стойкости и решимости до смерти воздерживаться от греховных помыслов, желаний и страстей, приходит к Богообщению и обретает покой во Христе.
4. Нечистый и беспокойный ум – источник смерти, очисти его молитвой и исполнением Евангельских заповедей – и он станет для тебя источником вечной Жизни.
5. Если твое знание о недостатках ближних «проясняется», помни, что знание о себе и о своем Спасении всегда затемняется.
Читать дальше →

Это просто слова. И все!
Зззвукк, Ггггласссная, Чпок!..

Пустышки, для заполнения… (оглядывается по сторонам) вот ЭТИМ, чем бы это ни было…

Это просто СЛОВА!
Смотрите…


Читать дальше →

легла… и самадхи… лежу и наблюдаю как мое я наблюдает за другим я которое видит сон))) а Я не сплю)))

Тебе, кому взгляды других покоя не дают.

Ты не можешь даже пёрнуть за своего ближнего. Каждый из нас должен жить свою собственную жизнь. При этом нам не нужно думать о том, у кого из нас больше способностей.

Глаза не говорят: «Наше положение быть может и ниже, но зато мы делаем больше». Брови не отвечают: «Мы, возможно, ничего и не делаем, но зато наше положение выше вашего».

Жить Буддадхарму означает полное выполнение своей функции, даже не зная об этом: Гора не думает, что она высока. Море не думает, что оно велико и глубоко. Всё во вселенной полностью выполняет свою функцию.

«Песня птиц и смех цветов происходят сами по себе, абсолютно независимо от человека, который сидит дзадзэн на подножье скалы». Птица не поет, чтобы рассказать своей песней какую-нибудь историю человеку в дзадзэн. Цветок не цветет, чтобы человек восхитился его красотой. И точно также человек не сидит дзадзэн, чтобы получить «сатори». Каждый из нас осуществляет самого себя посредством самого себя к самому себе.

Мудаку не нужно стыдиться за то, что он мудак. У ног нет причины бастовать потому, что они просто ноги. Голова не самое главное. И пупку не надо воображать себя отцом всех вещей. Поэтому просто смешно, что люди считают премьер-министра кем-то особо важным. Нос сможет заменить глаза с таким же успехом, как рот сможет отвечать за уши. Всё имеет свою собственную своеобразность, непревзойденную во всей вселенной. Всё живое должно полностью жить своей собственной, несравнимой своеобразностью. Каждый может прожить только свою собственную жизнь.


Читать дальше →

Глава VIII Свобода. Мятеж. Одиночество. Чистота ума. Принимать себя такими, как мы есть.

Ни муки подавления, ни жестокая дисциплина приспособления к идеалу
еще никого не приводили к истине. Чтобы придти к истине, ум должен быть
совершенно свободен, без малейшем искажения.

Сначала давайте спросим себя, действительно ли мы хотим быть сво-
бодными? Когда мы говорим о свободе, говорим ли мы о полной свободе или о
свободе от чего-то неудобного, неприятного или нежелательного? Нам бы хо-
телось освободиться от болезненных и неприятных воспоминаний, мучительных
переживаний, но сохранить те наши идеологии, формулировки и отношения,
которые могли бы дать нам удовольствие, принести удовлетворение. В то же
время удержать одно без другого невозможно. Ибо, как мы видели, удо-
вольствие неотделимо от страдания. Поэтому каждый из нас должен решить,
хотим ли мы быть полностью свободными. Если мы скажем, что хотим этого,
(Продолжить)
тогда мы должны понять природу и структуру свободы. Является ли свободой,
когда вы свободны от чего-либо, от страдания, от какого-то рода тревоги?
Или свобода по сути своей нечто совсем иное? Вы можете быть свободными от
ревности, скажем, но не является ли эта свобода реакцией, и, следова-
тельно, вовсе не свободой? Вы можете быть свободны от догмы, что довольно
легко сделать, проанализировав и отбросив ее прочь, но мотив освобождения
от догмы может быть по-разному обоснован, ибо он может быть продиктован
желанием освободиться лишь от той догмы, которая перестала быть модной
или удобной. Или вы можете желать освободиться от национализма, потому
что верите в интернационализм или сознаете, что просто нет смысла продол-
жать цепляться за эту глупую националистическую догму, с ее знаменами и
прочим вздором. Такую догму вы можете легко отбросить прочь. Или вы може-
те выступать против какого-либо религиозного или политическом лидера,
обещавшего вам свободу в результате дисциплины или восстания, но имеет ли
такой рационализм, такое логическое умозаключение что-либо общее со сво-
бодой?

Если вы говорите, что свободны от чего-то, это просто реакция, ко-
торая вызовет лишь другую реакцию, с новым приспособлением и новой формой
господства. Таким путем вы можете составить целую цепь реакций, каждое
звено которой вы будете принимать за свободу. Но это не свобода, это лишь
продлевание видоизмененного прошлого, за которое цепляется ум.

Современная молодежь, как всякая молодежь, находится в состоянии
мятежа против общества. Это само по себе хорошее явление. Но мятеж — это
не свобода, а реакция, и эта реакция создает собственный шаблон, в плену
котором вы оказываетесь. Вы думаете, что это нечто новое, но это не так.
Это старое на новый манер. Любой социальный или политический мятеж неиз-
бежно возвратится к доброму старому буржуазному настроению.

Свобода приходит только тогда, когда вы видите и действуете. Она
никогда не бывает результатом мятежа. Видение есть действие. И такое
действие происходит мгновенно. Когда вы видите опасность, тогда нет ника-
кой умственной деятельности, никакой дискуссии или колебания. Сама опас-
ность побуждает действовать, и поэтому видеть — значит действовать, быть
свободным.

Свобода — это состояние ума. Не свобода от чего-то, но ощущение
свободы, свободы сомневаться и ставить вопросы по отношению ко всему, и
поэтому в ней столько силы, действенности и энергии, что она сразу отбра-
сывает все формы зависимости, рабства, приспособления, подчинения. Такая
свобода означает бытие в полном одиночестве, наедине с самим собой. Но
может ли ум, воспитанный в определенной культуре, настолько зависимый от
окружения, своих собственных наклонностей, когда-либо обрести свободу,
которая представляет собой совершенное одиночество и в которой нет ни ру-
ководства, ни традиции, ни авторитета? Это одиночество есть некоторое
внутреннее состояние ума, которое не зависит ни от каких стимулов или
знаний и не является результатом опыта или умозаключения. Большинство из
нас внутренне никогда не бывают одинокими наедине с самим собой. Мы все
знаем, что значит быть изолированным. Когда возводишь стену вокруг себя,
чтобы не подвергаться ударам, не быть уязвимым, и когда культивируешь
непривязанность, что является другой формой страдания. Или когда живешь в
некоторой идеологии, призрачной башне из слоновой кости. Бытие наедине с
собой — это нечто другое. Вы никогда не бываете наедине, потому что вы
полны воспоминаниями, обусловленностью, вашей болтливой суетой вчерашнего
дня. Ваш ум никогда не бывает ясным из-за вздора, который он накопил.
Чтобы быть наедине с самим собой, вы должны умереть для прошлого; когда
вы один, совершенно один, когда вы не принадлежите ни семье, ни нации, ни
культуре, ни определенному континенту, у вас возникает чувство бытия вне
всех. Человек, который полностью один, наедине с самим собой, обладает в
этом смысле первозданной чистотой, и эта чистота освобождает его ум от
печали.

Мы несем в себе груз того, что было сказано тысячами людей, груз
воспоминаний обо всех бедах. Отбросить это полностью — значит быть одино-
ким. А ум, пребывающий в одиночестве, не только чист, но и молод — не с
точки зрения времени или возраста, но молодой, ясный, живой в любом воз-
расте, и только такой ум может видеть то, что есть истина и что не может
быть выражено в словах.

В этом одиночестве вы начинаете понимать необходимость жить наедине
с самим собой, таким как вы есть, а не таким, каким, по вашему мнению, вы
должны быть или являетесь. Видите ли, если вы можете смотреть на себя без
какого-либо трепета, фальшивой скромности, без всякого страха, оправдания
или осуждения, именно это и значит жить наедине с самим собой, таким, ка-
ков вы есть в действительности. Вы начинаете понимать нечто, когда живете
с этим в тесном соприкосновении. Но в тот момент, когда появляется при-
вычка к этому, привычка к вашей тревоге, зависимости или к чемуто еще, вы
больше с этим не живете. Если вы живете на берегу реки, через несколько
дней вы уже больше не слышите журчания воды; если в вашей комнате висит
картина, которую вы видите каждый день, то через неделю вы перестаете ее
замечать. То же происходит с горами, долинами, деревьями, то те самое — с
вашей семьей, вашим мужем, вашей женой. Но чтобы жить с чем-то таким, как
ревность, зависть или тревога, вы никогда не должны привыкать к ним, ни-
когда не должны с ними примиряться. Вы должны проявить к ним внимание,
как заботились бы о только что посаженном деревце, стараясь уберечь его
от солнца и от бури. Вы должны относиться к ним с заботой, не осуждая и
не оправдывая, — только так вы начнете любить их. Когда вы на что-то нап-
равляете свое внимание, вы начинаете его любить. Это не значит, что вы
испытываете любовь к состоянию зависти или тревоги, как это бывает у мно-
гих людей. Это, скорее, означает, что вы испытываете любовь к наблюдению
за ними. Итак, можем ли мы, вы и я, жить с тем, чем мы являемся в дейст-
вительности, зная, что мы тупы, завистливы, полны страха, считаем себя
способными на огромную любовь, чего на самом деле нет, легко поддаемся
лести и скуке, можем ли мы жить со всем этим, не принимая и не отвергая,
просто наблюдая это без того, чтобы впасть в меланхолию, депрессию или
эйфорию?

Теперь зададим себе следующий вопрос: может ли эта свобода, это
одиночество, это вхождение в контакт со всей целостной структурой нашего
общества, может ли все это придти со временем? То есть, может ли эта сво-
бода быть обретена как результат постепенном процесса? Вполне очевидно,
что нет, ибо как только вы включаете время, вы порабощаете себя все
больше и больше. Вы не можете стать свободным постепенно. Это не является
делом времени. Следующий вопрос таков. Можете ли вы осознать эту свободу?
Если вы говорите: < свободен>, то вы уже не свободны. Это похоже на то,
как человек говорит: < счастлив>. В тот момент, когда он говорит: <Я
счастлив>, он пребывает в воспоминании о чем-то, что уже прошло. Свобода
может придти только естественно и легко, не в результате страстного жела-
ния, жажды и стремления к ней. Вы не обретаете ее также, создавая некий
образ свободы, какой она, по-вашему, должна быть. Чтобы придти к ней, ум
должен научиться воспринимать жизнь, которая есть необъятное движение, не
будучи связан временем, потому что свобода пребывает вне поля сознания.

ariom.ru/litera/krishnamurti/krishnamurti-03/contents.html