«Каждая вещь или живое существо, которое существует в этом мире, будь это деревья, цветы, птицы, травы, камни, почва земли, или человеческие существа, имеет свой особый способ существования — его суть, его дух — вот что делает его таким, каково он есть. Вот что имеется в виду под взаимосвязью».
(Ларри П. Эйткен, чиппева)

«В индейском пути, мы связаны с цветком, если понимаем его дух — суть его жизни».
(Ларри П. Эйткен, чиппева)
Все на нашей земле живое. Каждый камень, каждое растение, каждое животное, каждое дерево, каждая птица, каждая мысль — живые. Это правда, потому что все создано Великим Духом, и Великий Дух — живой. Нам стоит каждый день нашей жизни приостановиться и понять, осознанно, что это правда. Во первых нам стоит понять это, во-вторых принять это, в-третьих — нам стоит ценить это, и потом, нам стоит идти дальше.
Великий Дух, дай мне видеть жизнь Твоими глазами. Дай мне быть живым сегодня.

Каждый лист дерева становится страницей Священного Писания, если однажды Душа научилась читать…

Когда я смотрю на падающий снег, или на то, как легко и непринуждённо развевается на ветру огромного размера флаг, на движения животных… Это происходит так… БЕЗУСИЛЬНО! В этом столько лёгкости и простоты! В голове начинают крутиться какие-то отрывки прекрасных ваджрных песен :)

Эта лёгкость и безусильность отмечается потому что есть противоположность — усилие, напряжение. Такое ощущение, что это напряжение уже настолько привычно, что я удивляюсь самой возможности его отсутствия. Именно поэтому так завораживает, сносит крышу смотрение на этот снег, дождь, ветер. Если поискать, то где же это усилие, где напряжение? Ответ как всегда кроется в мыслях :) Похоже, что это напряжение есть ни что иное как «цепляние» за мысли, как отождествление себя с каким-то определённым образом…

Листала старую тетрадь и обнаружила рассказ, написанный году в 1998. В общем-то автором сюжета была моя бабушка. Вернее эта история имела место быть на самом деле. А бабушка рассказала ее мне. А я вспомнила и описала несколько облагородив литературно.

У страха глаза...
На город опустился вечер. Люди почтенного возраста суетливо сновали по улицам, дабы завершить запланированные на день дела и вовремя лечь спать, согласно устоявшемуся за многие годы распорядку. Все реже можно было увидеть лица, озабоченные жизненными проблемами. На улицы вышла молодежь. Освободившись от скучной обязанности быть в дневное время такими как все, уже не дети, но еще лишенные жизненного опыта ребята, показывали себя кто во что гаразд. Спиртное разжигало самолюбие и парни поводили плечами, окутанные взглядами девушек, полных обожания.

Самая большая и шумная компания, которая стихийно сформировалась в центре городка с шумом и гамом двинулась к окраине. Веселясь и выкрикивая непристойности молодежь очутилась возле старого заброшенного кладбища. Вид покосившихся крестов подействовал отрезвляюще. Девушки ёжились и старались держаться стайкой. Даже парни стали говорить в полголоса.

Один из ребят, претендующих на звание лидера, вдруг громко захохотал и выругался. «Трусы вы все. Жалкие, мелкие трусы.» Из толпы донесся насмешливый голос. «Ух ты какой смелый нашелся. Может пойдешь погуляешь по кладбищу в одиночестве?» «И пойду, и не только погуляю…» Его взгляд упал на молоток и ржавые гвозди, давным-давно кем-то забытые возле кладбищенского забора. «Вот сейчас пойду и забью гвоздь в крест»: вдруг вырывается у парня, и он умолкает, слегка испугавшись такой перспективы. Но отступать уже поздно. Подбадривая сам себя, молодой человек крадучись пробирается по кладбищу, и ругая себя последними словами пытается не споткнуться и не упасть.

Вот и крест, большой, иссохший и покосившийся – он нависает как перст судьбы, осуждающе и угрожающе. Плюнув три раза через левое плечо, парень решительно, одним ударом, вколачивает гвоздь посредине креста. Звук удара эхом разносится среди кладбищенской тишины. Молодой человек, судорожно сглотнув слюну, пытается вытереть пот, градом катящийся с его лба, но вдруг, с ужасом понимает, что неведомая сила держит его руку на кресте… Держит намертво… У парня темнеет в глазах, сердце колотится в груди и… разрывается…

Утром компания, тесно прижавшись друг к другу, тихонько пробирается по кладбищу и видит, что их товарищ полусидит возле старого кладбищенского креста. Рукав его куртки намертво прибит гробовым гвоздем по самому центру старого иссохшего дерева…

Да пребудет со мною любовь и вино!
Будь, что будет: безумье, позор – всё равно!
Чему быть суждено – неминуемо будет,
Но не больше того, чему быть суждено.

Нищий мнит себя шахом, напившись вина.
Львом лисица становится, если пьяна.
Захмелевшая старость беспечна, как юность,
Опьяневшая юность, как старость, умна.

Дзэнский наставник Тэнкэй увещевал своих последователей: «Вы должны быть неподдельны во всем. Ничто из того, что является неподдельным в мире, неподдельно и в учении Будды; и ничто из того, что поддельно в учении Будды, не является неподдельным в мире».

Он также говорил: «Смотрите своими собственными глазами, слушайте своими собственными ушами. Ничто в мире не сокрыто; чего же вы хотите услышать от меня?»

Я пришла сюда. Я хочу вашего внимания и тепла просто так, просто потому что я есть.

я мыслью создаю реальность
то мыслью ем то мыслью сплю
бывает даже что я мыслью
мыслю

Слово “просветление” рождает в воображении человека мысль о достижении некого состояния сверхчеловека, а эго любит преподносить это именно так, однако просветление — это всего лишь твое естественное природное состояние ощущения единства с Сущим. Это состояние соединенности с чем-то безмерным и неразрушимым, с чем-то почти парадоксальным, чем ты, в сущности, и являешься, и даже с чем-то гораздо большим, чем ты. Оно раскрывает тебе твою истинную природу, пребывающую за пределами твоего имени и тела. Неспособность чувствовать эту соединенность питает иллюзию разделенности, иллюзию разобщенности как с самим собой, так и с окружающим миром. Поэтому ты сознательно или бессознательно воспринимаешь и ощущаешь себя изолированным фрагментом. Тогда в тебе усиливается страх, а состояние внутреннего и внешнего конфликта становится нормой.

Читать дальше →