Ошо

Я вспоминаю Марпу, одного тибетского мистика. Когда он реализовался — когда он стал буддой, когда он повернулся внутрь, когда он вплотную подошел к внутреннему пространству, к бесконечному, — кто-то спросил его: «Марпа, как ты поживаешь теперь?»

Ответ Марпы был необычным, неожиданным. Ни один будда так не отвечал. Марпа сказал: «В таких же страданиях, как и раньше».

Человек был озадачен. Он спросил: «В таких же страданиях, как и раньше?»

Но Марпа рассмеялся. Он сказал: «Да, но с одним отличием, и это отличие заключается в том, что теперь страдания являются добровольными. Иногда, просто для того, чтобы ощутить вкус мира, я выхожу наружу, но теперь я хозяин. В любой момент я могу уйти внутрь. И это хорошо — двигаться между полярностями. Тогда человек остается живым. Я могу перемещаться! Теперь я могу перемещаться. Иногда я перемещаюсь в страдания, но теперь страдания не являются тем, что случается со мной. Я случаюсь с ними, и я остаюсь неприкосновенным». Конечно, если вы перемещаетесь добровольно, вы остаетесь в неприкосновенности.

Раз вы знаете, как сместить свой фокус внутрь, то вы можете вернуться и в мир. Каждый будда возвращался обратно в мир. Он снова фокусировался на внешнем, но теперь внутренний человек имел другое качество. Он знал, что это его фокусировка. Этим облакам позволено двигаться. Эти облака не хозяева; они не могут подавлять вас. Вы допускаете их, и это прекрасно. Иногда прекрасным кажется то, что небо заполнено облаками; движение облаков прекрасно. Если небо остается само по себе, то облакам можно позволить двигаться. Проблема возникает только тогда, когда небо само по себе забыто и наблюдаются только облака. Тогда все становится безобразным, потому что свобода
Читать дальше →

Женщины становятся самыми лучшими, преданными учениками; им это легко. Не думайте, будто у мужчин есть какое-то особое качество, благодаря которому они становятся мастерами. Ученик столь же велик, сколь и мастер. Тотально быть учеником — значит достичь тех же высот. Те, кто достигает путем медитации, становятся мастерами; те, кто путешествует по пути любви, могут стать учениками, преданными.

Мастер — это тот, кто может показать путь другим, кто может обучить пути.
Поймите это: любви нельзя научить, медитации — можно. Поэтому тот, кто достиг через медитацию, может показать этот путь другим: обрубите эго таким-то и таким-то способом — вот так — и постепенно оно отпадет, и вы будете свободны. Из медитации можно создать священное писание; медитация — это техника. В любви не может быть священных писаний, потому что любовь — это не техника. Если любовь происходит, она происходит; если она не происходит, ее нет. Чего можно добиться, пытаясь любить?

И если в тебе возникает луч любви, не подавляй его. Тогда тебе не нужно никакой медитации, любовь позаботится обо всем. Если луча любви не возникает и ты — сухая пустыня, где не прорасти ни единому побегу любви, где ничто не может вырасти, тогда выбирай медитацию — иного пути к освобождению, кроме медитации, для тебя нет.

Те, кто прошел через медитацию, могут стать мастерами; те, кто прошел через любовь, могут достичь вершин ученичества, но не могут учить других. Любовь — не вопрос учения, это не то, чему можно научить. Любовь — это искусство, святая святых аромата жизни. Храбрые однажды прибывают туда, потому что дело здесь не в обучении, но в том, чтобы утонуть.

Так, если кто-то плавает в реке: плаванию можно научить — но можно ли научить кого-то тонуть? Зачем учить тонуть? Если кто-то хочет утонуть, он может утонуть сам, прямо сейчас. Скажешь ли ты, что сначала нужно год учиться тонуть, потом один раз утонуть? Если ты будешь учиться тонуть, через год ты никогда не сможешь утонуть, потому что, научившись
Читать дальше →

стр.41

Это было просто изменение фокуса. Вы задаете вопрос: «Кто я?» и ваш ум фокусируется на вопросе, а ответ спрятан позади вопроса, в спрашивающем. Измените фокус; возвратитесь к самому себе.

В этой сутре говорится: Где бы ни блуждал твои ум, во внутреннем или во внешнем, — это то самое место, это здесь. Двигайтесь от объектов к самому уму, и вы больше не будете обычным умом. Вы являетесь обычным умом из-за объектов. Внезапно вы сами станете буддой. Вы уже будда, вы просто обременены множеством облаков. И вы не только обременены; вы цепляетесь за свои облака, вы не позволяете им двигаться. Вы считаете эти облака своей собственностью. Вы думаете, что чем больше вы имеете, тем лучше: тем вы богаче. А все ваше небо, ваше внутреннее пространство просто скрыто облаками. Оно, в некотором смысле, исчезло среди облаков, и облака стали вашей жизнью. Жизнь облаков есть сансара — мир.

Это изменение фокуса может случиться даже в одно мгновенье — и это всегда случается внезапно. Я не имею в виду, что вы не должны ничего делать, и это внезапно случится; вы должны будете многое сделать. Но это никогда не происходит постепенно. Вы должны будете что-то делать, делать и делать, и однажды, внезапно, наступит момент, когда вы достигли температуры, требуемой для испарения. Внезапно воды больше нет: она испарилась. Внезапно вы уже не в объекте. Ваши глаза не сфокусированы больше на облаках; внезапно они повернулись внутрь к внутреннему пространству.

Это никогда не происходит постепенно. Никогда не бывает так, что одна часть ваших глаз повернута внутрь, а другая часть смотрит на внешние облака. Не случается это и в процентах — сейчас вы на десять процентов внутренний и на девяносто процентов внешний, а сейчас на двадцать процентов внутренний и на восемьдесят процентов внешний — нет! Когда это случается это случается на сто процентов, потому что вы не можете разделить свое фокусирование. Вы видите или объекты, или самого себя — или мир, или Брахмана. Вы можете вернуться в
Читать дальше →

Никакого Бога нет, но это не означает, что я атеист. Я, конечно же, не теист: я говорю, что Бога нет, но это не означает прыжка в противоположность, к атеизму.

Атеист тоже говорит, что Бога нет, но когда я говорю, что Бога нет, и атеисты, такие, как Чарвака, Карл Маркс, Ленин, Эпикур… Когда эти люди говорят, что Бога нет, есть огромная разница между моим и их утверждениями — сами утверждения абсолютно одинаковы, — потому что я в тот же момент говорю, что есть божественность.

Чарвака не будет согласен с такой точкой зрения; Эпикур, Маркс и другие атеисты не будут согласны с этим. Для них отрицание Бога означает отрицание сознания. Для них отри­цание Бога означает то, что мир просто материален и ничего более, а то, что вы видите как сознание, всего лишь побочный продукт определенной материи, скомпонованной особым обра­зом, просто побочный продукт. Разделите материю на части, и побочный продукт исчезнет.

Это в точности как воловья повозка: снимайте колеса, убирайте другие части и каждый раз, снимая колеса, спраши­вайте: «Это воловья повозка?» Конечно, каждый раз ответ будет: «Нет». Никакая часть не является целым. Вы можете мало-помалу снять все части и устранить целое, и ни единая часть не окажется воловьей повозкой. И в конце вас могут спросить: «Где же воловья повозка? Ее ведь не удаляли; ни в один из моментов вы не сказали, что удалена воловья повоз­ка».

«Воловья повозка» была лишь комбинацией. Она не имела своего собственного существования, она была лишь побочным продуктом. Вот что имеет в виду Карл Маркс, когда говорит, что сознание является надстройкой: снимите тело, удалите мозг, снимите все, что составляет тело человека, — и вы не найдете ничего, похожего на сознание. И когда вы сняли все, за всем этим не останется сознания; оно было только комбинацией. Вы разобрали комбинацию на части.

Поэтому, когда я говорю, что Бога нет, я не нахожусь в согласии с Марксом или Эпикуром. Я, конечно, не соглашаюсь и с Иисусом, Кришной, Моисеем, Мухаммедом,
Читать дальше →

Без любви человек может быть богатым, здоровым, знаменитым;
но он не может быть нормальным, потому что он ничего не знает о внутренних ценностях.

Люди думают, что они могут полюбить, только когда они найдут достойного человека – чепуха! Вы никогда не найдёте такого.
Люди думают, что они полюбят, только когда найдут совершенного мужчину или женщину. Ерунда! Вы никогда не найдёте их, потому что совершенная женщина и совершенный мужчина не существуют.
А если они существуют, то их не волнует ваша любовь.

Не требуйте совершенства, иначе вы не найдёте никакой любви, струящейся в вас. Напротив, вы станете совсем нелюбящим.
Люди, которые требуют совершенства, это очень не любящие люди, невротичные люди. Даже если они могут найти возлюбленную или любимого, они требуют совершенства,
любовь разрушается из-за этого требования…

Ошо

Когда блуждаешь в темных углах жизни, глаза становятся натренированными, и начинаешь видеть свет даже в темноте. Ничего нет прекрасного в том, чтобы видеть свет днем! Красота заключается в том, что даже в самые темные ночи можно видеть скрытый день. Когда в самой темной ночи можешь видеть утро, это прекрасно.Когда в самом низком видишь высочайшее, когда даже в Аду можешь создать Рай, тогда ты стал мастером жизни.

Никакие королевства не помогут, потому что королевства никогда не попадут внутрь и не заполнят той внутренней пустоты в вас. Ничто не может попасть внутрь вас, ничто не может войти в вас. То, что снаружи, будет оставаться снаружи; то, что внутри, будет оставаться внутри. Встретиться они не в силах. Вы можете владеть всеми богатствами мира, но как вы сможете перенести их внутрь и заполнить пустоту? Никак; даже имея все богатства, вы все равно будете ощущать себя опустошенным — еще более опустошенным, потому что теперь будет с чем сравнивать. Вот почему Будда оставил свой дворец: видя все богатство и все-таки ощущая внутреннюю пустоту, он почувствовал, понял — бесполезность всего.
Другой путь — это направиться вовнутрь; не пытаться избавиться от этого «состояния-никто», но осознать его. Это то, о чем говорит Чжуан-Цзы: «Стань пустой лодкой, просто углубись в себя и осознай, что ты — никто». В тот миг, когда вы осознаете это, вы «взрываетесь» в новое измерение, ибо, когда человек приходит к осознанию того, что он никто, то он осознает также и тот факт, что он — это все.
Вы не кто-то — индивидуально, конкретно, не кто-то важный — потому что вы — это все. Как все может быть «кем-то»? «Кто-то» — это всегда часть. Бог не может быть кем-то, ибо Он — все; Он не может ничем владеть, потому что Он — целое. Владеющие — всегда нищие, поскольку все владения конечны, они не могут стать безграничными. «Состояние-кто-то» имеет предел, «состояние-кто-то» не может избавиться от границ, оно не может стать бескрайним. «Состояние-никто» — беспредельно, точно также, как и «состояние-все»



Читать дальше →

Нет нужды быть уверенным в себе. Нет никакого себя – откуда же может взяться уверенность в себе. Настоящий человек, тот, кто познал — увидел что себя нет, теперь он живет без уверенности в себе. Не то, чтобы он стал вдруг неуверен в себе, просто с уверенностью исчезает неуверенность. Он просто живет, не волнуясь об уверенности и неуверенности.

Он просто живет. Он больше ни о чем не беспокоится, потому что целое заботится о нем. Он просто сдался целому, целому лучше знать что делать. Он просто течет вместе с целым – куда бы оно ни повело его, он двигается вместе с ним. Он находится в состоянии сдачи.

Теряйте себя, теряйте уверенность в себе. Это всё виды заболеваний. Просто расслабьтесь в небытии.

Каждая неудача в жизни приносит вам немного понимания, немного трансценденции. И именно немного понимания и немного трансценденции двойственности дают вам новое рождение после смерти — снова как невинный ребенок, еще одна возможность не попасть в ту же самую ловушку. Но люди продолжают попадать в одну и ту же старую ловушку, это становится обычным делом.

Детская невинность будет приходить каждый раз, когда крайность потерпит неудачу — когда неудачу потерпят обе крайности. Но вы можете снова начать всю эту игру с самого начала…

На Востоке правы, говоря, что колесо жизни катится по одной и той же колее, с теми же неудачами, попадает в те же выбоины, с теми же несчастьями — и никто ничему не учится. Если же кто-то учится, и трансценденция дуальности становится собственным пониманием, если оно вырастает из самого существа — тогда больше нет необходимости в новом рождении.

Это я называю просветлением — понимание того, что крайности несостоятельны. Оставайтесь посередине, точно посередине, где останавливается маятник и останавливаются часы, где останавливается время — нет движения, нет желаний, нет цели, некуда идти, быть здесь и сейчас.

Теперь, когда эта невинность поднимается в вас, когда это присутствие зарождается в вас, вам не нужно следующее рождение. Ваше обучение в этом мире завершено. Теперь вы можете быть допущены к более полному существованию вместе со всеми пробужденными.



Читать дальше →

ВОПРОС: Какая разница между переживанием сатори (в дзен — проблеск, просветление) и самадхи (космическим сознанием)?

ОТВЕТ: Самадхи начинается как разрыв, но не кончается никогда. Разрыв всегда начинается и кончается, у него есть граница: начало и конец — но самадхи начинается как разрыв, а потом оно вечно. Ему нет конца. Так что если это приходит как разрыв и ему нет конца, то это самадхи, но если этот разрыв завершен: имеет начало и конец — тогда это сатори и это уже другое.

Если это только проблеск, только промежуток, и этот промежуток вновь утерян, если что-то поставлено в скобки, и скобки закрыты (вы что-то там подглядели и отвернулись, прыгнули в это, но вышли обратно), если что-то случилось, и оно опять утеряно — это сатори. Это проблеск, проблеск самадхи, но не самадхи. Самадхи означает начало познания без какого-либо конца.

У нас в Индии нет слова, соответствующего сатори, так что иногда, когда этот разрыв очень велик, можно принять сатори за самадхи. Но это никогда не одно и то же. Это просто проблеск, краткий взгляд. Вы подошли к космическому и заглянули в него, а потом все опять пропало. Конечно, вы уже не будете прежним. В вас что-то проникло, что-то прибавилось к вам, вы никогда не сможете быть прежним, но все же то, что изменило вас, не с вами. Это только воспоминание, это память. Это лишь краткий взгляд.

Если вы можете вспоминать это, если можете сказать: «Я познал миг», — это лишь проблеск, потому что как только случится самадхи, не будет вас, чтобы вспоминать. Тогда вы никогда не сможете сказать: «Я познал миг...»- потому что, когда приходит познание, познающего нет. Познающий остается, только если это был проблеск.

Так что познавший может хранить этот проблеск в памяти, может лелеять его, стремиться к нему, желать его, пытаться опять пережить его — но он все еще есть. Тот, кто взглянул, кто увидел проблеск, еще есть. Это стало воспоминанием. И теперь это воспоминание будет преследовать вас, будет следовать за вами и требовать, чтобы
Читать дальше →