Дзэн, Чань

Сосан — третий патриарх дзен после себя оставил этот текст, который назвал Девиз Верного Ума.
Совершенный путь не труден, Кроме тех, что не могут ничему отдать предпочтения;
Только освободившись от любви и ненависти, Он раскрывается перед нами таким, как есть.
Отдавая чему-либо предпочтение, Вы рискуете все потерять, Если вы хотите его узреть, Не имейте мыслей ни «за», ни «против».
Сравнение неприятного с приятным — Это болезнь ума:
Если глубокий смысл (путь) неясен, Нет покоя уму и нет достижений.

Читать дальше →

учить нечему, так как то, что видишь сердцем, не нуждается в научении. Что поиски свободы — это глубокая ошибка, и что не существует пути к ее достижению. Что свобода, так же как и Любовь — это не что иное, как проявление чистой драгоценности, освещающей все вещи. Достаточно быть живым, творческим и позволить расцвести спонтанности, приходящей из естественного и искреннего устремления, которое есть в каждом из нас. Важнее всего не создание чего-либо, но скорее — созидание себя заново в каждый момент, подобно реке, которая не знает ни источника, из которого она родилась, ни моря, в которое она течет. Истинный исток — это заново созидать самого себя.

«Цените время! Вы просто пытаетесь постигать дзэн или Дао как что-то поверхностное, пребывающее вне вас; вы учитесь распознавать термины и лозунги, ищете «природу Будды», ищете «мастерство», ищете «учителей», воспринимая все это умозрительно. Не делайте ошибки — у вас всего один отец и одна мать, так чего же еще вы ищете? Обратите внимание на самих себя и постигайте самих себя».
Линь-Цзи

Однажды утром Якусан прочел монахам лекцию. По ее окончанию к нему подошел один монах и сказал: «У меня есть трудность. Не могли бы вы помочь мне разобраться в ней?».
«Я помогу тебе на следующей лекции», — ответил Якусан.
В тот же вечер, когда все монахи собрались в зале, Якусан громко крикнул: «Пусть ко мне немедленно подойдет монах, который сегодня утром сказал мне о том, что у него есть трудность!».
Как только этот монах вышел из толпы и встал в одиночестве, мастер тотчас же соскочил с кресла и грубо схватил его.
«Смотрите! — закричал он. — У этого парня есть трудность!».
Потом он оттолкнул монаха в сторону и возвратился в свою комнату, так и не прочитав вечернюю лекцию.

Монах спросил у Дзёсю, есть ли у собаки природа Будды.
— Нет! — ответил Дзёсю.
— Все ползучие земные твари имеют природу Будды. Как может собака не иметь ее? — спросил монах.
— Вследствие своего кармического неведения ты привязан к мыслям и эмоциям, — сказал Дзёсю.
— Есть ли у собаки природа. Будды? — снова спросил монах.
— Да! — ответил Дзёсю.
— Вы говорите «Да!», но как может природа Будды поместиться в теле собаки? — спросил монах.
— Он грешит, сознательно и преднамеренно, — ответил Дзёсю.

В тот день, когда шел снег дежурный монах попросил Якудзю прочитать монахам проведь.

«Снежинки, падая на землю, полностью завершают картину мира, — ответил Якудзю.
— С какой стати мне идти в зал читать проповедь?».

В это время Будда сказал Шарипутре: «Не говорил ли я ранее, что будды, Почитаемые В Мирах, с помощью уловок, используя различные рассуждения и сравнения, проповедовали Дхарму, и все [слушающие] достигали ануттара-самьяк-самбодхи? Все, что [я] проповедовал, предназначалось для того, чтобы все стали бодхисаттвами. И сейчас, Шарипутра, с помощью сравнения [я] поясню смысл сказанного, а те, кто обладают мудростью, смогут через сравнение [это] понять.

Шарипутра, в одном государстве – в городе или селении – жил старец. [Он] был очень преклонных лет, и богатства [его] были несметны: множество полей, домов, а также рабов и слуг. Его собственный дом был огромным и просторным, но имел только одни двери. Людей в нем жило много – сто, двести или даже пятьсот человек. [Однако] залы и комнаты пришли в упадок, стены-перегородки рушились, опоры прогнили, стропила и балки угрожающе перекосились. И вот с каждой стороны внезапно вспыхнул огонь, и пламя охватило весь дом. Дети старца – десять, двадцать или тридцать человек – находились в этом доме. Старец, увидев, что со всех четырех сторон запылал большой огонь, очень испугался и подумал: „Хотя сам я могу спокойно выйти из этих охваченных пламенем дверей, но дети радостно играют и не чувствуют опасности, не знают [о ней], не подозревают и не испытывают страха. Огонь приближается, [он] охватит их и принесет мучения и боль, но беспокойства в [их] мыслях нет, и [они] не собираются выходить из дома!“

Шарипутра! Этот старец подумал так: „У
Читать дальше →

Когда Суйган был еще совсем молодым монахом, он решил, что чего-то добился в дзен, покинул монастырь Джимье и пошел странствовать по Китаю. Спустя несколько лет Суйган снова посетил этот монастырь.
«Поведай мне суть буддизма», — просил его старый мастер.
«Если облако не висит над горой, тогда лунный свет пронзит волны озера», — ответил Суйган.
Джимье гневно посмотрел на своего бывшего ученика. «Ты стареешь! — воскликнул Джимье. — Твои волосы поседели, во рту у тебя осталось немного зубов, но у тебя осталось прежнее воззрение на дзен. Как тебе избежать рождения и смерти?».
По щекам Суйгана потекли слезы, он уронил голову на грудь. Через несколько минут Суйган попросил мастера: «Поведайте мне, пожалуйста, суть буддизма».
«Если облако не висит над горой, тогда лунный свет пронзит волны озера», — ответил Джимье.
Не успел мастер договорить, как Суйган достиг просветления.

Стадия первая. В поисках быка.
Продираясь сквозь кусты ежевики, ищешь быка. Широкие реки, вечные горы — пути не видно. Силы на исходе, ум истощен — не можешь его найти. Слышишь лишь шорох кленовых листьев, вечернее пенье цикад.
Стадия вторая. Обнаружил следы быка.
У реки, в лесной чаще, находишь следы. Средь ароматных трав изучаешь слабые вмятины. Следы, вдруг ставшие ясными, как далекое небо, ведут тебя в бескрайние горы. Негде укрыться.
Стадия третья. Увидел быка.
Песня желтой иволги разносится по лесу. Теплое солнце, нежный ветерок, зеленые ивы вдоль берега. Бык не может развернуться в ежевике.
Стадия четвертая. Поймал быка.
Постаравшись изрядно, быка заарканил, но он все еще норовист и силен: то в горы умчится, то исчезнет в тумане.
Стадия пятая. Укротил быка.
Держи при себе кнут и привязь, в болото чтоб бык не забрел. Учи его терпеливо, успокоится — тогда можно отвязать. Свободный, он сам пойдет за тобой.
Стадия шестая. Верхом на быке вернуться домой.
Дорога петляет: верхом на быке можно вернуться домой. Звук твоей флейты раздается в вечернем тумане. Каждая нота, каждая песня — в беспредельности. Дальше, чем губы, дальше, чем рот.
Стадия седьмая. Забыл о быке.
Верхом на быке приехал домой. Теперь отдыхаешь, о нем забыл. В небе яркое солнце, в доме блаженный покой. Кнут и привязь забросил на задний двор.
Стадия восьмая. Превзошел быка.
Кнут, привязь, «я» и бык слились воедино, не различишь. Безбрежное синее небо нельзя охватить мыслями: как может снежинка
Читать дальше →