https://www.dropbox.com/s/lw06urt7yyyzw1i/Report.doc

Я — Океан Бытия, выражаю Себя как Свет, Покои и Любовь, хочу спросить: мудак ли Я? )))

Осознание «номинального субъекта» не может быть «частичным». Тут либо пан, либо пропал. Либо каждая мысль возникает на фоне, который условен, который назван «я», но который абсолютно бесплоден, либо этот фон оказывается выдуманным и смоделированным. И тогда так «легко» наблюдается как возникают на нём мысли.

«Вот одна нереальная мысль, ха-ха, какая забавная!»
«О, ещё одна! Про погоду подумал. Какая погода, дурак, это мысль о погоде!»
«Ух ты, а вот эту я пропустил! Что?! Пропустил? Да это же просто мысль о пропущенных мыслях, балбес! Она одна и тоже на фоне»

А при этом Карабас-Барабас, который определяет реальность и нереальность мыслей — он уже как бы не на фоне. Он уже как бы барабасит вовсю и «по-настоящему». Но очень тихо и незаметно. До поры до времени :))

вы разрушаете концепции, устраняете шаблоны, но вы взамен старых внедряете свой шаблон.учение — это концепция. почему учение FREE AWAY — истина?
извините, если что.

Нет близости ближе на свете,
Чем близость двух мыслей.

Пять органов чувств воспринимают внешние по отношению к этому телу феномены, в отношениях с «внешним» миром номинальным субъектом является это тело.
Так как для этого тела-ума никакого объективно существующего внешнего мира нет, а существует лишь его субъективная проекция в знании, то как он отразился, как в зеркале пройдя через пять органов чувств. В этой проекции субъектом является описание этого тела. Оно описывается через три номинальных субъекта: буква-символ Я, указывающее на это тело, образ себя(картинка) или какое-то чувство, может оно быть «прозрачное», но видится как объект все равно, правда из-за того что картинки конкретной может и не быть можно попутать его с абстрактным фоном.
Далее сам абстрактный фон который появляется для того чтобы объект можно было рассмотреть на условной дистанции, то есть он появляется для регистрации.
Я очень много потратил времени на клона в образно-чувственном знании, так и не разобравшись с абстрактным.
Как осознается абстрактный субъект?
Если пытаться поймать и удержать его с помощью внимания — уйдет 500 лет и ничего не получится, однако каждый может «вспомнить», что когда какой-нибудь объект осознавался, на фоне было что-то еще — но это «воспоминание» оно уже протухшее.
Прикол в том, что если абстрактный номинальный субъект замечается через долю секунды возникает представление о том, кто его увидел. Это представление возникает в образно-чувственном, или конкретно-логическом мышлении и является номинальным субъектом для абстрактного номинального субъекта, то есть вы всегда опаздываете, но поскольку это происходит очень быстро то кажется, что вы до сих пор удерживаете внимание на фоне, когда на самом деле в знании произошла рокировка и вы удерживаете ложный субъект-образ, а не абстракцию(она снова стала субъектом ведь чтобы видеть этот образ нужно условное расстояние!).
Значит ловить его бесполезно, тогда как? На определенном шаге практика Приятия и Отрицания(атма вичара или самоисследование — это прямой портал, но
Читать дальше →

У реки Маиси в Бразилии живет необыкновенное племя индейцев Пираха. С неповторимым бытом и своей верой. Писатель и бывший миссионер Дэниэл Эверет прожил среди пираха 30 лет! За это время он разуверился в человеческих ценностях современного мира.

Люди, которые не спят.

Что говорят друг другу люди, отправляясь спать? В разных культурах пожелания звучат, конечно, по-разному, но везде они высказывают надежду говорящего на то, что его оппонент будет спать сладко, видеть во сне розовых бабочек и проснется утром свежим и полным сил. По-пирахски же «Спокойной ночи» звучит как «Только не вздумай дрыхнуть! Тут всюду змеи!»

Пираха считают, что спать вредно. Во-первых, сон делает тебя слабым. Во-вторых, во сне ты как бы умираешь и просыпаешься немножко другим человеком. И проблема не в том, что этот новый человек тебе не понравится — ты просто перестанешь быть собой, если станешь спать слишком долго и часто. Ну и, в-третьих, змей тут и правда навалом. Так что пираха не спят по ночам. Дремлют урывками, по 20-30 минут, прислоняясь к стене пальмовой хижины или прикорнув под деревом. А остальное время болтают, смеются, мастерят что-нибудь, танцуют у костров и играют с детьми и собаками. Тем не менее сон потихоньку видоизменяет пираха — любой из них помнит, что раньше вместо него были какие-то другие люди.

«Те были гораздо меньше, не умели заниматься сексом и даже питались молоком из грудей. А потом те люди все куда-то делись, и теперь вместо них — я. И если я не буду подолгу спать, то, возможно, и не исчезну. Обнаружив же, что фокус не получился и я опять поменялся, я беру себе другое имя...» В среднем пираха меняют имя раз в 6-7 лет, причем для каждого возраста у них есть свои подходящие имена, так что по имени всегда можно сказать, идет речь о ребенке, подростке, юноше, мужчине или старике

Люди без завтра.

Возможно, именно такое устройство жизни, при котором ночной сон не разделяет дни с неизбежностью метронома, позволило пираха установить очень странные
Читать дальше →

Через пятнадцать минут после первого завтрака я, как обычно, сую себе за
ухо цветок жасмина и отправляюсь по имтимнейшм делам. Не успеваю я как
следует усесться, как тут же испражняюсь, и причем почти без всякого запаха.
Он настолько слаб, что его полностью перебивает аромат надушенной бумаги и
веточки жасмина. Впрочем, это событие вполне можно было бы предсказать по
блаженным и чрезвычайно сладостным снам истекшей ночи, всегда сулящим мне
испражнения нежные и лишенные запаха. Сегодня они даже чище, чем обычно, если
в данном случае вообще позволительно подобное определение. Я объясняю это
только своим почти абсолютным аскетизмом, с ужасом и отвращением вспоминая,
как испражнялся во времена своих мадридских дебошей с Лоркой и Бунюэлем,
когда мне был двадцать один год. Если сравнивать это с сегодняшним днем, мои
испражнения кажутся мне чем-то немыслимо позорным, чумным, лишенным всякой
плавности, похожим на какие-то конвульсивные спазмы, порождающим мерзкие
брызги, чем-то дьявольским, бахвальским, экзистенциалистским, обжигающим и
кровавым. Сегодняшняя почти невесомая плавность заставила меня почти весь
день думать о меде трудолюбивых пчел.
У меня была тетка, которую приводило в ужас все, что как-то связано с
испражнениями. При одной только мысли, что она могла бы хоть чуть-чуть
испортить воздух, глаза ее сразу же орошались слезами. Превыше всех своих
достоинств она гордилась тем, что ни разу в своей жизни не пукнула. Теперь
это уже не кажется мне таким нелепым мошенничеством. Должен сказать, что в
периоды аскетизма, когда я веду интенсивную духовную жизнь, я и вправду почти
никогда на пукаю. Часто встречающиеся в древних текстах утверждения, будто
святые отшельники вообще не выделяли никаких экскрементов, представляются мне
все более и более близкими к истине-особенно если принимать во внимание мысль
Филиппа Ауреола Теофраста, достопочтенного Бомбаста фон
Читать дальше →