Анна
@A_Hu

Хочу обозначить имеющиеся на данный момент беспокоящие меня проблемы.

Постоянное ощущение того, что я стою на старте как перед забегом, но забега не совершается и от этого мне скучно.

Несмотря на то, что я рисковый человек и никогда не гналась за некими вещами, за которыми принято стремиться, сейчас я ощущаю беспокойство из-за неустроенности в социальной жизни. Мне кажется, что обезопасить меня могут только деньги, а поскольку у меня их нет, я ощущаю небезопасность.
Я ищу что-то интересное для себя. И мне кажется, что наиболее интересно было бы, если бы я была социально устроена. У меня такие представления об интересной жизни.

Я хотела играть в игры с жизнью, но ощущение, что все игры отобраны, мне дали ведро и совок, а мне хочется железную дорогу и бороздить просторы…

Все какое-то блеклое.

Пытаюсь у Мастера что-то спросить, но после того как озвучиваю вопрос, ум дальше продолжает плодить вопросы, мне все время хочется говорить что-то, опять же из-за чувства того, что я на старте, такой перештыр… Нет конкретного одного вопроса, который был бы важен. Мне вообще ничего не важно, я не могу ни на чем сосредоточиться.

Одновременно хорошо и плохо. Вот прямо так – одновременно и :(((((( и :)))))))

Дико устала в этой квартире, очень хочу под пальму. Мне вообще странно, почему я здесь сижу. И мне кажется, что моя обособленность связана с чем-то внутренним, а это отражение этого. И вот я пытаюсь что-то внутреннее решить, чтобы изменилось внешнее, но оно не меняется. Мне хочется смены обстановки, но одновременно с тем, есть интуитивное ощущение, что счастье не обусловлено обстановкой. А если бы я вообще сидела в реальной тюрьме, то что? Я воспроизвожу некие трудности на ровном месте, чтобы именно в этих трудностях открылось что-то.
Противоречивость. Одновременное желание борьбы и того, чтобы не было предмета борьбы.
Все банально и скучно.

Мне хочется чего-то, но говорят, что то, что мне надо может быть устроено без меня. И у меня
Читать дальше →

Я-центр можно создать как «присутствие» и стремиться к отсутствию, или наоборот, как отсутствие, как всепоглощающее НИЧТО, и стремиться заполнить эту «дыру» присутствием! (ц) Дракон

Получается, что в те моменты, когда проявлена наполненность, происходят отношения с подразумеваемой смертью, в том смысле, что она, либо ожидается (хочу умереть) либо отталкивается (боюсь умереть), либо игнорируется (мне все равно, что со мной будет);
когда же проявлена пустотность происходит стремление к заполнению ее какими-либо объектами из вне, т.к. предполагается, что подразумеваемая наполненность связана с этими объектами и ее надо получить через отношение с объектами, будь то чувства, любовь, деньги, материальные или нематериальные блага.
Выходит, что все время проявлена одна из сторон — наполненность (присутствие), или пустотность (отсутствие присутствия), и в зависимости от того, какая сейчас сторона проявлена, разворачивается стратегия отношений со второй стороной. При резкой смене сторон это может выглядеть как биполярное расстройство — то полно сил и идей, то не хочу жить. Второе считается состоянием депрессии, которое лечат антидепрессантами, что бесполезно, т.к. при проявленном присутствии отношения с отсутствием присутствия неизбежны, это прекращается только когда стороны спонтанно меняются сторонами, но тогда появляются другие проблемы — надо делать больше, чтобы пустотность стала наполненностью. Тогда человек внешне выглядит более активным и деятельным, но внутри испытывает потребности того же толка.
Т.е. всегда переживается нехватка из-за того, что не видится того, что обе стороны здесь. Они видятся разделенными и между ними расстояние, в котором есть я, бьющееся между этих двух стен. И вся нелепость положения в том заключается, что когда идешь к одной стене, тебе нужна при этом вторая, но она все это время есть за твоей спиной. Но когда ты разворачиваешься к ней, то тебе уже не нужна она, а нужна та стена, которую ты только что видел, но теперь уже она за
Читать дальше →

Присутствие (жизнь, бытие) осознается одномоментно с отсутствием (смерть, небытие). Когда присутствие найдено как Мое, Мое отсутствие начинает выноситься в будущее. Тогда в мышлении получается такое прочтение: Я существую сейчас – я умру потом. Я присутствую сейчас – я буду отсутствовать потом. И мне с этим надо что-то сделать – так происходит авторское включение. Я начинает видеть себя меж жизнью и смертью, зажатым где-то в пути…
Но это отсутствие уже сейчас осознается, проблема только в том, что оно не видится как сторона одного листа, со своей парой существованием, и поэтому проецируется в будущее. В некоторых случаях отсутствия себя боятся, в некоторых, когда особенно тяжело, пытаются ускорить. В особенности среди ищущих, зашедших в тупик, со смертью происходят всяческие заигрывания, и она может стать желанной: вот, когда умру, исчезну, то будет спокойствие.
Схема такая же как и на всех растяжках – вот когда дойду от А(присутствия) до Б(отсутствия), или наоборот, то будет мне счастье.
Но смерти никогда не наступит в будущем! Потому что смерть уже здесь! Вместе с жизнью! Одномоментно!
Когда смерть выдвинута вперед, то с ней начинаются отношения, я ее хочу или не хочу, я ее боюсь или не боюсь. Но я уже понимаю, о чем говорю, ссылаясь именно на отсутствие, которое ЗДЕСЬ, а не где-то там. Но вера в там, держит эту растяжку, она начинает казаться растянутой во времени, и я начинает жить во времени, как будто от присутствия до отсутствия, между которыми на самом деле нет расстояния!


Читать дальше →

Ты рождаешься чистой флешкой — и на тебя в случайном порядке записываются фрагменты культурного кода, прилетающие из информационного пространства. В них больше не осталось ни слов Всевышнего, ни даже понятия о нём. Брызги говна из мирового вентилятора становятся твоей управляющей программой — и начинают определять твои поступки. А потом тебя за это милуют или казнят. Мир вливает в тебя свой гнойный тысячелетний яд, делающий тебя виноватым перед тем самым миром, который его в тебя влил. © «Любовь к трём цукербринам»

А вот если спросишь ты себя, человек, – что ты знаешь о себе и мире без привнесенной из вне информации? Даже понятие «человек» – концепция, не говоря уже о прочем. Как надо относиться к тем или иным явлениям, какие явления принято любить, а какие не принято, что принято считать красивым, а что принято считать уродливым, как надо, как правильно, как должно быть – всё это оценки, подобранные с информационного кладбища рутинёров. С виду оно, конечно, как величественные кольца Сатурна, а приглядишься – лед да пыль. И льдинки эти холодны, как атмосфера за бортом космического корабля, потому что они все мои, обо мне и про меня. Личная заинтересованность в удержании того, что принято удерживать делает из того, что невесомо гирю в придачу со штангистом ее непрерывно поднимающим, и ответственностью за то, как ты это сделаешь. «Do it. Do it.» озаряет вывеска с буквами из диодного света. А что сделать? А почему? А зачем? А затем, что надо. Куда-то все время надо, — не даром же подобрано столько барахла о себе и мире. Теперь с ним только в толкущиеся базары, разложить вокруг себя эти фенечки и торговаться, чтобы получить побольше куш. Бартер одних идей на другие – горит в алчущих глазах прохожего. При этом в самих идеях ничего удручающего нет, но нашпигованная в них важность не оставляет у меня ничего кроме вздоха. Их функция ведь в том, чтобы общаться. Просто разговаривать. Просто говорить. Просто чтобы получилось пение из слов: Тра-ля-ля. Это тра-ля-ля
Читать дальше →

Говори Я, рассказывай о себе, описывай то, что сейчас чувствуешь — вот и будет видна прямая любовь к себе! Говори о себе и купайся в любви! Зачем тебе еще кто-то, — ты тут единственная интересная для себя персона!)

(можно в дневничок, можно в диалогах с кем-то).
С дневником все вообще просто, т.к. ты там очевидно сам с собой. С диалогами сложнее, потому что в них то и дело возникают отношения Я-Они.

Если ты в этих отношениях реально ждешь помощи, а не получаешь удовольствия от себя, то ты в жертве. Если ты, рассказывая любой кошмар, понимаешь, что тебе никто ничем не поможет и более того ты не нуждаешься в получении чего-то от кого-то, т.к. просто сливаешь что-то свое, то жертва исцелена, осталась только любовь к себе.

Если ты в этих отношениях пытаешься помочь кому-то, въезжаешь в чью-то историю, которая к твоей не имеет отношения (если имеет, то нужно разбираться с собой), слушаешь или читаешь ее не как книгу (без намерения что-то с этим делать), а с ожиданием твоего участия как некоего реального помощника, который въехал/разобрался якобы с чьим-то нутром и теперь лечит, то ты в жертве-спасателе. Исцеленный спасатель — преисполнен любви к себе. Он смотрит на эти истории как на кино, не имея ни жалости, ни намерения помогать кому-то. Если он отвечает, значит его ответы пересекаются с выражением чего-то своего.

У делающего из любви к себе один мотив -
Читать дальше →

Все же очень просто: когда происходит что-либо хорошее, то ты рад, когда начинает происходить что-то непотребное, — начиная от занудных деньков, и заканчивая какими-нибудь затяжными болезнями или неразрешимыми обстоятельствами, – то ты не рад. То, что ты хочешь – чтобы была радость. Но эта радость может происходить только при соблюдении кучи условий, которые чаще всего не соблюдаются, потому что жизнь в совокупности своей горька. Не получая радости и удовольствия от жизни, мы ищем новые обстоятельства – хотим лучшего, мечтаем о чем-то прекрасном, ждем, и в конечном итоге разочаровываемся. Причем, даже не смотря на то, что получается всегда один и тот же результат, стратегия не меняется. Остается такое наивное: «а вдруг все-таки произойдет что-то такое сногсшибательное, пусть не сейчас, но зато потом?». И ведь никогда не происходит этого сногсшибательного «потом» и не произойдет! Но ввиду какого-то неизлечимого идиотизма, разуверования в это может не происходить всю жизнь. Ну а пока не происходит ничего эдакого, остается смиряться. Некоторым удается. Однако смирение есть не что иное, как вынужденное приспосабливание к состоянию разочарования и неполучения желаемого.

Но почему так все обстоит? Зачем давать человеку вот это стремление к радости, воспринимаемой полагающейся по праву существования, и все время обламывать в этом? Ну ведь никто не получает этого без условий. А если ты считаешь, что ты вполне рад и терпимо живешь, то попробуй представить, что тебе объявили неизлечимый диагноз или ты всего лишился прям вот ща. Что тогда? Начнешь взывать к тому, что жизнь поступает несправедливо? «Ну почему я должен все это выносить и терпеть? Почему мир так жесток ко мне?». Гнев, торги, депрессия, принятие и все в таком духе. И выходит известная всем картина под названием «я и моя печальная жизнь».

А есть ли радость, которая вот несмотря ни на что? Блага, здоровье, удачливость, молодость, привлекательность – она готова в любой момент со всем этим расстаться, а от
Читать дальше →

Читать дальше →

Когда устал и жить не хочешь,
Полезно вспомнить в гневе белом,
Что есть такие дни и ночи
Что жизнь оправдывают в целом. (ц) Губерман

И прав Губерман, между прочим. Ведь за что-то мы держимся здесь, за какие-то такие моменты и переживания, ради которых терпится усталость, боль, страхи и прочее.

Любимые переживания своего бытия, своих успехов, своей безопасности, своей любви к кому-то. Кто бы это отдал? Это тоже самое, что положить на плаху своего любимого человека, которым восхищен – никто этого не сделает с честным сердцем.
Но то, что за этим стоит и приводит к человеку к поиску. Когда все хорошо, но что-то не так. «Что-то не так» — это та самая расплата за переживание «своего» – страх от возможности утратить, потерять то, что у тебя есть.
Если у тебя есть жизнь, которая переживается как свое присутствие и свое существование, то за этим будет стоять страх ее потери, смерти и небытия. За переживание своей молодости и свежести стоит страх старости. За переживанием себя здоровым платишь страхом получения болезни. Этот страх не всегда переживается активно и ярко, но он всегда переживается как фоновое ощущение того, что что-то мешает. Как будто ты хочешь взлететь ввысь со всей своей большой любовью, но какая-то помеха то и дело тянет тебя на землю, она как веревка, привязанная к ноге и разрешающая летать где-то вблизи. Веревка прилично натерла ногу, но и это готов терпеть ради той любви, которая есть – любви к переживанию своего полета, пусть и недолгого.

Но однажды происходит утрата того, что приносит радость: молодость сменяется старостью, здоровье болезнью, любимые люди уходят… В этот момент человек переживает страх и боль в активной фазе, как будто что-то поджидало тебя из-за угла долгие годы, а потом наконец выпрыгнуло и сказало: «Бу!». Но всегда было чувство, что этот момент настанет. И вот он – пик расплаты. Стоят ли все те радости, что мы имеем этого? Наверное, стоят…
Со временем мы, конечно, примеряемся, успокаиваемся и в конце концов
Читать дальше →

Null все время хочет перемен, но до ужаса их боится, потому как они вызывают чувство тоски и тревоги. Самое интересное, что это не зависит от того, какие переживания стоят на кону – положительные (Plus) или отрицательные (Minus). Оба случая вызывают одинаковое желание их отталкивать, оставаясь в незатронутом покое. Но зачем это нужно? Это я попыталась исследовать.

Всякий раз, когда я вовлекаюсь в какую-нибудь историю, в которой светит переменами, я отчетливо ощущаю дискомфорт, и сейчас я хорошо понимаю, почему. Дело в том, что происходящими событиями как бы отмеряется мой путь жизни, а их интенсивность всякий раз напоминает мне о том, что конец становится ближе. Так получается, что, чем интенсивнее происходящее, тем красочнее, как надпись красной помадой на зеркале, напоминание о том, что я лечу к пропасти неизбежной смерти, что добавляет печальных красок в абсолютно любое явление с моим участием. Тогда как сидение на месте создает иллюзию остановки времени.

Стратегический null состоит из попытки остановить течение, заморозить его, поставить нерушимый памятник моменту, чтобы забыться о том, чем это все кончается. Конечно, глобально остановить момент не удастся, т.к. «show must go on» независимо ни от чего, но минимизация происходящий событий – в общении, в выходах из дома, в социальных делах, — создает некое подобие вечности, т.к. делает тебя как будто недвижимым. Чем меньше твоего участия в чем-либо, тем менее ощутимо время и бессмысленность твоей скудной и короткой жизни. Так воссоздается модель своего комнатного безвременья.

Украшает эту неспешную и неповоротливую медлительность мечта о том, что когда-нибудь что-нибудь изменится, в связи с просветлением ли, в связи с нагрянувшей любовью ли, или в связи еще с чем-нибудь несбыточным, которое придет на белом коне в доспехах и всех спасет. Самое забавное, что при этом не видится диссонанса, о котором я сказала вначале: хочу, но брать не буду. Хочу, потому что этот симулякр комнатной вечности где-то дает
Читать дальше →