выступления А.Ровнера на конференции «Раннехристианский гностический текст в российской культуре». 21.01.2011г. Есть две известные способности человека – способность к эмпирическому опыту и к рациональному опыту. Эмпирический опыт связан с объектами, с людьми, с нашим взаимодействием, с миром, а рациональный опыт связан с миром идей, с миром понятий, в котором так хорошо разбирались и помогли нам разобраться и Кант, и Гегель, и Фихте, и многие другие рациональные мистики.
Но есть еще одна способность человека, о которой мы говорим меньше всего. У меня цитата из Вячеслава Иванова, только что приведенная Александром Леонидовичем, где большому «Я», божественному «Я» противопоставляется маленькое, тленное «я». Говорят, что в человеке есть не одно маленькое «я», а целый легион этих маленьких «я». Они в нем борются, вытесняя друг друга, завладевая его телом, его психическими способностями. Вот это большое, божественное «Я», которое надо растить в себе, это то самое «Я есмь», или «Я есмь сущий» Ветхого Завета, это «Я» – это реальное «Я», в отличие от наших маленьких иллюзорных «я». И это «Я» достигается и добывается трудом и творчеством в этой мистической работе, которую мы часто определяем как интроспекцию, как взгляд вовнутрь, как отрешенность от внешнего.
Но здесь происходит маленькая путаница, подмена. Под интроспекцией мы начинаем понимать наше логическое, рациональное описание духовного опыта. Есть духовный опыт, а есть его рациональное, в том числе мифопоэтическое описание. И если развести эти вещи, то опыт окажется выражаемым этим предельно простым понятием – понятием субъекта. Фихте внес очень много в понимание этого момента – в понятие «Я», или «Я есмь». Однако это не конец, это только начало, потому что дальнейшая интероцепция может привести нас к опыту «Я не есть». Это буддийский опыт, который говорит нам, что нет «Я» – нет атмана. И это более глубокое постижение темных глубин Бога.
Но и это не предел. Занимаясь интроспекцией, занимаясь интероцепцией, мы играем в игру, которая называется «Субъект и объект». На субъекта направляется поток внимания, поток целенаправленного, я бы сказал, молитвенного, исихастского внимания к тому центру, где мы встречаемся сначала, или строим, или выращиваем сначала «Я», потом мы приходим к месту, где нет «Я», а потом мы приходим к окончательной точке, где нет ни субъекта, ни объекта. Нет «Я» и нет «Не Я». Нет субъекта и нет объекта. Есть адвайта, недвойственность.
Учение возникает в момент вопроса. Нет вопроса нет учения. Но так как вопросы практически одни и те же, то учение постоянно присутствует пока остается для кого.
Да это Атма Вичара любимая практика Раманы. Но как он сам говорил, она годится для самых сильных, а их всегда немного.Мой наставник Аркадий Ровнер Еще спрашивал «Кто я, спрашивающий, кто я».
Значит, Просветление может свалиться как снег на голову на кого угодно и где угодно?
Уэйн: Да, как снег на голову. У человека может даже отсутствовать какая бы то ни было духовная подготовка, которая позволила бы ему сказать (щелкает пальцами): «О да, это и есть Окончательное Понимание». Однажды простой крестьянин может идти с поля, и вместо того чтобы повернуть к дому, он пойдет дальше! Или не пойдет. Он вернется домой и будет делать все то же самое, что делал всегда. Он даже никому об этом не расскажет, потому что говорить-то не о чем. Говорить буквально не о чем. Или может быть так, что он вернется с поля домой, а его сосед скажет: «Что-то в тебе не так. Что с тобой?» И он начнет говорить. А сосед скажет кому-то еще: «Поговори с Фрэнком. Это невероятно, что произошло с ним вчера в поле». (смех) Затем придут еще люди, расскажут кому-то еще, и придет писатель. Он начнет записывать то, что говорит Фрэнк. А затем он издаст книгу «Фрэнк говорит». (смех) И придут новые люди со всего мира, чтобы послушать Фрэнка.
-Рам Цзы (Уэйн Ликермэн) — Приятие того, что есть Книга ни о чём.
ни знания ни практики не гарантируют. Ты и так видишь это я каждый раз как говоришь я мне ты он они мы или регистрируя любое явление просто признать не хочешь эту простоту.
У него еще тоньше мы это называли фиксация на индивидуальном сознании которое вроде не деятель, но есть как отдельность. Возникает приоритет безличного наблюдения перед личным отождествлением и эта безличность удерживается, поэтому он и пишет что вроде всё в порядке, но энергии мало и что то не так. Из этой фиксации периодически напитываются личностные темы. А снять ее сложно, она анестезирует физическую боль. У меня так было, но мне спрыгнуть было легче тело не болело.
Да Надя всё так. На этом ожидании дерьма и оценке продолжает паразитировать самоподтверждение. Когда Ренц говорит дерьмо случается, то это значит что в жизни может произойти любая неприятность, но это превращается в проблему только ЧЛА.
Вот это честно.Здесь один рецепт, снять анестезию перестать при проявлении недостаточности переводить внимание за мысли, но я не знаю как поломать этот механизм который строился годами.Обычно его срывает или любовь или боль. Самый безболезненный способ это тотальное доверие мастеру.
Но есть еще одна способность человека, о которой мы говорим меньше всего. У меня цитата из Вячеслава Иванова, только что приведенная Александром Леонидовичем, где большому «Я», божественному «Я» противопоставляется маленькое, тленное «я». Говорят, что в человеке есть не одно маленькое «я», а целый легион этих маленьких «я». Они в нем борются, вытесняя друг друга, завладевая его телом, его психическими способностями. Вот это большое, божественное «Я», которое надо растить в себе, это то самое «Я есмь», или «Я есмь сущий» Ветхого Завета, это «Я» – это реальное «Я», в отличие от наших маленьких иллюзорных «я». И это «Я» достигается и добывается трудом и творчеством в этой мистической работе, которую мы часто определяем как интроспекцию, как взгляд вовнутрь, как отрешенность от внешнего.
Но здесь происходит маленькая путаница, подмена. Под интроспекцией мы начинаем понимать наше логическое, рациональное описание духовного опыта. Есть духовный опыт, а есть его рациональное, в том числе мифопоэтическое описание. И если развести эти вещи, то опыт окажется выражаемым этим предельно простым понятием – понятием субъекта. Фихте внес очень много в понимание этого момента – в понятие «Я», или «Я есмь». Однако это не конец, это только начало, потому что дальнейшая интероцепция может привести нас к опыту «Я не есть». Это буддийский опыт, который говорит нам, что нет «Я» – нет атмана. И это более глубокое постижение темных глубин Бога.
Но и это не предел. Занимаясь интроспекцией, занимаясь интероцепцией, мы играем в игру, которая называется «Субъект и объект». На субъекта направляется поток внимания, поток целенаправленного, я бы сказал, молитвенного, исихастского внимания к тому центру, где мы встречаемся сначала, или строим, или выращиваем сначала «Я», потом мы приходим к месту, где нет «Я», а потом мы приходим к окончательной точке, где нет ни субъекта, ни объекта. Нет «Я» и нет «Не Я». Нет субъекта и нет объекта. Есть адвайта, недвойственность.