Все дерьмо, хлам, тлен, суета
Все пройдёт… И это тоже пройдет
Ничего не проходит
А посему, не хрен париться.
Радуйся!

Мысли появляются одна за одной, вроде ничего страшного, я бы сказал естественная штука:) Однако даже при простом их невовлеченном наблюдении чувствуется напряг, тоесть нет невовлеченнго наблюдения, есть тенденция по какому-то удержанию положительного состояния от мыслей, хочется чтобы негатив они не вызывали. Кажется если тотально отпустить наблюдение, то энергия высвободится и растворит наблюдающего, останется только наблюдение… Хочетя растворится, просто исчезнуть, чтобы все накрыло этой энергией, но что-то мешает:)

Как бесконечны бесконечные мысли в бесконечности бесконечных проявлений ТОГО, ЧТО ЕСТЬ… Как скоротечны скоротечные волны в скоротечности океана скоротечных мыслеформ, вытекающих из ТОГО, ЧТО ЕСТЬ… Как просты самые простые вещи в свете ТОГО ЧТО ЕСТЬ… И как нелепы предположения о том, ЧЕГО НЕТ и НИКОГДА НЕ БЫЛО…

О чем поет кукушка на рассвете…
О чем жужжит пчела, сев на цветок…
О чем так громко радуются дети…
О чем тихонько шелестит листок…

Я вернусь в незнакомый город,
Встречу незнакомых людей,
Они меня встретят и вспомнят
Свое детство.
В их глазах не увижу тревоги,
Определю по блеску фонарей
Километры темной дороги,
Оставшейся за спиной.
Будем пить за новые лица,
С отсутствием прежнего блеска
В глазах, А старые будут снится
/или приходить в снах/.
Я вернусь в этот город,
Канувший в пучину лет,
Уносящих куда-то в небо
Прежний, веселый свет.

Сирень в твоих задумчивых,
Лишь взмахом вдохновляющих,
Восторженно опущенных
И сказочно чарующих глазах –
Лишь ветер поздней осени
В туманно простужающих
И насморком замученных,
Все время ожидающих,
С оттенком серой проседи
Словах.

Темный бархат на столе и нет зеркал,
За окном стучится дождь, да дорога без конца,
Ветер скрежетал всю ночь, утром перестал,
Покатилось утро прочь, не догнал.
Помнишь все, но ни к чему не лежит душа,
Очень холодно и вновь хочется тепла.
Первый лед и первый снег, осени уж нет,
Она быстро так ушла и растаял след.
Как потухшая свеча догорает день,
Снова вечер, как всегда, а за ним метель.
В темном городе дома, в окнах горит свет,
Под ногами тишина, впереди рассвет.
Без начала и конца протекает жизнь.
Утекает как вода в трубах дождевых.

Ветер швырял в лицо пачки листьев
Желтых, красных, зеленых, словно сумасшедший,
Он швырял их в лицо и они разлетались
В разные стороны еще свежие, пахнущие лишь
Воздухом, сырым воэдухом и осенью.
Затем они, как денежные купюры разного достоинства
Совершали изумительные пируэты и казалось,
Прохожие бросятся догонять, подбирать их,
Запихивать себе в карманы, за пояс и бегать,
Бегать в истерической возбужденности. А еще
Казалось, что этот-же ветер подхватит этого-же
Безумного прохожего, покружит и швырнет вниз,
Вместе с потоками воды, швырнет в свинцовую
Сырость и раздавит набежавшей волной и засыплет
Листьями. Сумасшедший осенний ветер...

За пыльным окном-окошком дорожка бежит, кружится,
Вьется змейкой, дымком витиеватым, грациозно.
Когда дождик, капли-капельки скатываются,
Поскрипывая по стеклу, резиновым звуком, нежно,
Глубоко и протяжно. Набухшие капли.
Стекло непрозрачное, мысли, рассеянные в разные стороны,
Бегут вдогонку друг за дружкой, опережая события и остановки,
Торопливо предсказывая будущее неизвестных людей. В точности.
Как встреча отголоском стрельнет в голове, в виске,
Слетит пелена со стекла, на тысячную долю, до бесконечности,
Просветлеет голова, и степь ковыльная, и неизъяснимость,
Как покрывало снега поздней осенью, и все вместится в миг,
А тишина пронзительностью взгляда из глубины просканирует
Обрывки снов, оторванные от материка острова-льдинки.
Когда дождик, все расплывается, смешивается, преобразуется,
Разливается на подоконнике, но уже по-другому, почти бесцветно, как будто шепотом, Лишь увеличивая, как увеличительное стекло, неровности, шероховатости Подоконника, покрашенного несколькими слоями белой масляной эмали,
Слой за слоем, год за годом, а в местах, где дерево обнажено,
Вода делает цвет этой древесины насыщенным и глубоким,
Открывая скрытое, размягчая
Читать дальше →

Формация может распуститься. В любом смысле.

Бытие не может переживать само себя непосредственно. Нет контраста, контекста. Это как глаз не может видеть сам себя. Нужно зеркало. Реализация – это и есть тот контраст, то зеркало, в котором Бытие переживает само себя. Вкушает само себя. Вкус Бытия, Дуэт Единого. Через каждый свой аспект Бытие «кричит» о СЕБЕ для САМОГО СЕБЯ.
Но как только в этом ЦАРСТВЕ НЕБЕСНОМ, «появляется» «претендент на медаль», ищущий как управлять, контролировать, сделать правильный выбор или узнать «Кто Я такой» и «КАКОЙ Я НАСТОЯЩИЙ», появляется АД.
Ошибка всех ищущих заключается в том, что наличие этого «управляющего» принято на веру как факт, и теперь нужно просто найти какой он, где живет и как с ним подружиться.
А его нет, «управляющего» НЕТ, это просто вера ( как говорил Мастер – «зомби программа»), которая защищена огромным количеством сопутствующих программ, которые кричат, что все таки есть и постоянно отвлекают, что бы никто туда не посмотрел и не проверил правда ли это.
Вкус пирожка с картошкой тоже об ЭТОМ.