Феликс
@Felix

И искать и не искать это всё в одной плоскости. Поиск это стремление реки к Океану на её пути может возникнуть запруда и тогда река на время остановится, но стремление невозможно прекратить и река неизбежно сорвёт преграду и потечет дальше. Река вытекла из Океана и в него впадает. Поэтому для Океана это игра, способ его бытия как река, как источник как дождь и пар. А для реки ( иллюзии отдельного сознания) это страдания недостаточности. Когда мудрец говорит всё ХОРОШО он говорит об Океане. Река неизбежно впадёт в Океан, поэтому всё уже хорошо все уже спасены и так же неизбежно новая река вытечет из Океана. И иллюзия страданий повторится. Напоминая реке, что она Океан показывая это через разворот внимания, мудрец облегчает пусть иллюзорное, но болезненное страдание. Иногда от понимания этих слов становится еще больней, но это целительная боль. Мудрец не давит на болевые точки, стремясь ускорить движение реки. Боль возникает сообразно природе этого индивидуального сознания. И тогда слова всё ХОРОШО просто помогают через неё пройти. Но слова всё ХОРОШО останутся только словами, если сам мудрец всем своим бытием не демонстрирует эту ясность и покой. Внешние проявления характера не затмевают тот невербальный посыл, который постоянно транслирует мудрец. В присутствии мудреца поиск прекращается, океаничность становится не идеей, а переживанием. Все реки это Океан. Индивидуальное сознание переживает своё единство с тотальным сознанием. Но условия игры в том, что пока стремление не исчерпается оно будет создавать искателя переживающего единство, а потом его теряющего и стремящегося опять его пережить. И тогда искатель опять приходит к мудрецу. И мудрец вновь ему повторяет одни и те же слова ВСЁ УЖЕ
Читать дальше →

Бессилен я, бессилен Бог.
Бессильно солнце в небе всходит.
Бессильно дует ветерок.
Растут бессильно в огороде
Морковка лук чертополох.
Бессильно руки их срывают.
Бессилен стать героем лох.
Бессильны мы дойти до рая.
Во всём бессилие поёт
Своею силою играя…
И смерть бессильно жизнь возьмёт,
А дальше что я не узнаю.

Игнат был странником. Ему нравилось, когда его так называли. В этом слове сплелись два главных определения судьбы Игната. Странность и непохожесть его на всех остальных и тяга к странствиям. Игнат не стремился к новым местам, не хотел открывать новые земли, он убегал. Маленький, жилистый, с вытянутым худым лицом и большими глазами, из которых душа Игната смотрела на мир, как водолаз из иллюминаторов батискафа, с любопытством и осторожностью. Игнат менял города и даже страны, нигде не оставаясь надолго. Стоило ему где-то задержаться, сплести дружеские и любовные связи, как скользкая холодная змея тоски начинала подыматься в груди Игната. Он бросал всё и убегал. Новые места и новые встречи на короткое время заглушали эту тоску, но проходил максимум месяц, и тоска возвращалась. Игнат не чурался никакой работы, от алкоголя держался подальше, понимая, что если начнёт, то уже не остановится. С женщинами тоже проблем не было, их привлекала к нему внутренняя сила и, как это ни парадоксально, невозможность долгих отношений, та мимолетность и яркость страсти, которая и есть основа курортного романа.
К сорока годам Игнат исходил и изъездил на попутках много тысяч километров. У фуры, на которой ехал Игнат, заглох мотор. И пока шофер – дальнобойщик, матерясь, ждал техпомощь, Игнат, сверившись с картой, решил пойти через лес. Там, по его расчетам, была небольшая деревня, в которой он надеялся найти работу и еду.
Быстро темнело, тропинка петляла, и скоро Игнат понял, что ходит по кругу. Игнат был опытным путешественником, и заблудиться не мог. Есть карта, есть звезды, в конце концов, можно сориентироваться по мху, облепившему стволы деревьев. Но в этом лесу всё было не так, не по правилам. Куда бы Игнат ни направлялся, он возвращался на то же место, с которого отправился в путь. Рядом должна была быть трасса, но вернуться к ней Игнат тоже не мог. Куда бы он ни шёл, перед ним был только лес. Ветер становился все сильней. Лес наполнялся скрипами веток, уханьем ночных сов, еле
Читать дальше →

Объективный Мир находится в субъективном Я-образе.
Именно через качества кажущегося ограничения формы Сознание может повернуть свое внимание от Себя и направить свет Сознания к объекту.
Все современные космологические теории, опирающиеся на свойства квантовой механики, описывают поведение атомных и субатомных частиц, но не могут коснуться своими методологиями объективного исследования Принципа неопределенности. Другими словами, Принцип неопределенности символизирует собою невозможность определения места в пространстве динамического объекта, можно только предполагать его местоположение.
Мы прибегнем к рассмотрению этой неопределенности как модели выражения Сути Сознания, гипотетически объясняющей свойства субатомного мира, частью которого является и мысль человека о самом себе.
Изначально есть только то, что называется Квантовой неопределенностью, основополагающий термин в этой области — суперпозиция. Здесь еще нет плотностей и существует лишь волновая непрерывность альтернативных состояний.
Знать себя или не знать, перед Квантовой неопределенностью такой вопрос не стоит до тех пор, пока в этой неопределенности не возникнет вибрация. В теологическом эквиваленте что-то вроде слова, которое вначале было у Бога. И если это слово было «Бог», почему бы не предположить, что первоначальный импульс создает мысль-действие, отличные от Творца, но посредством Его. Сознание принимает формы, но не зависит от них. Со стороны проявленного мира, где существует причинность, невозможно увидеть То, что представляет собой свой собственный Свет и Источник.
Мысль создает Наблюдающего, преобразовывая непрерывные свойства Квантовой неопределенности в дискретные функции обусловленного мира.
Если предельно упростить, то получается, что всё, чем является Ищущий, — это мысль о себе, субатомная частица, видящая только себя и свои собственный свойства.
Эта мысль представляет существующий внешний мир, созданный из материи, и в этом мире «я», базирующееся лишь на вере в реальность самого
Читать дальше →

Бессилие Бога это некорректный указатель. Будучи одним Бог не испытывает нужду в проявлении силы, так как нет второго объекта

Си́ла — физическая величина, являющаяся мерой воздействия на данное тело со стороны других тел.

других тел нет, поэтому и силы нет. Но все силы, проявляющиеся в мире в качестве объектов воздействующих друг на друга это СИЛА БОГА, поэтому Бог всесилен. Человек может быть в состоянии силы или бессилия, но не может их выбирать, в этом его тотальное бессилие. Но все его состояния это проявление всесилия Бога. Ум человека это ум Бога, как отраженный свет луны, это тот же свет солнца. (Конечно все эти слова об указателях и не более). Указатель о Бессилии Бога уводит к материалистическому взгляду на мир как на самодействующую механику. Это оставляет за скобкой некую тайну непостижимую логикой, но интуитивно воспринимаемою душой. Христиане говорят, Бог присутствует в творении не слитно, но и не раздельно. Буддисты говорят, что наш мир создан эманацией пробужденных существ. Кришна сказал все во мне, но я не во всех. Мы видим, что мир пронизан замыслом, выстроен по математически точным лекалам. Вселенная тело Бога, а законы ее удерживающие его ум. Каждая клеточка этой вселенной живет благодаря силе Бога пронизывающей все сущее, творящей и разрушающей в вечном танце
Читать дальше →

Алексей шел, неторопливо переставляя ноги и поглаживая пролетающие мимо облака. Он мог мгновенно оказаться в любой точке созданного им мира, но иногда хотелось просто неспешно погулять, подставляя грудь тёплому солнышку… В этом мире он был всем и солнышком и облаками и высоким костлявым мужчиной сорока лет, с худым лицом впавшими щеками, высоким лбом и синими глазами, смотревшими на мир с детским удивлением.
Внизу кочевники совершали набег на деревню. Алексей чувствовал их весёлую ярость, его сердце замирало от предвкушения богатой добычи, чресла сладко ныли, ожидая мига, когда он сможет вонзиться в жаркую податливую плоть испуганной поселянки. И одновременно холодный ужас перехватывал дыхание, а руки судорожно прижимали к себе младенца. Алексей был этим кричащим младенцем и испуганной матерью и стариком на дрожащих ногах, чьи пальцы вцепились в старый меч, а глаза ожидали мига, когда дверь амбара распахнётся и воняющая кровью и потом туша кочевника замрёт в проёме дверей. Старик молился, что бы ему хватило сил нанести свой последний удар и умереть в бою как и положено воину. Как кочевник он направлялся к этому сараю в предвкушении добычи и женщин, как старик он ожидал славной смерти. Как перепуганная мать он вжимался в угол, закрывая рот плачущему ребенку.
Мир по имени Алексей имел своё начало. Алексей помнил яркий свет встречных фар, побелевшие от напряжения руки, вцепившиеся в руль и бесконечно медленно приближавшееся лобовое стекло. Дальше была вспышка и бешено вращающаяся световая спираль разряженного мерцающего и переливающегося всеми цветами радуги тумана сгустилась в мир.
Очень скоро Алексей понял, что этот мир абсолютно послушен его воле Дорога появлялась под его ногами, и он был и ногами и дорогой. Повинуясь мимолётной мысли, вырастали горы и так же мгновенно исчезали, сменяясь пустотой или морем. В этом мире были и люди, они суетливо бегали по своим делам, сидели в офисах, дрались, совокуплялись. Торговали на базаре, били кузнечным молотом,
Читать дальше →

Иван Петрович уже несколько часов сидел в позе лотоса, повторяя как мантру- «форма это пустота, а пустота это форма». Поглощенный своим занятием, он не заметил, как приоткрылась дверь в комнату, и слабый ветерок провёл ласковой ладошкой по его вспотевшей от усилий лысине. Вторым движением ветерок ощупал чуткими пальцами широкое лицо с крупными чертами и высоким лбом. «Приветствую тебя, о, сын благородных родителей»,- раздался голос над левым ухом Ивана. Иван судорожно дёрнул головой и оглянулся. В комнате никого не было. Голос продолжил: «ты звал меня, и я пришёл». «Ты кто»? — холодея от внезапного узнавания, прошептал Иван. «Я –пустота, и я- форма, я -начало, и я –конец. Я — то, что есть и то, чего нет». Голос был торжественно спокоен, но в его интонации чувствовалась нотка скуки. Ему явно надоело постоянное повторение этих слов. Внутри Ивана начала подыматься паника. Она как дикобраз растопырила свои колючки и больно уколола сердце. Иван не мог выговорить следующее слово, и голос сказал за него — «Да, я Смерть. Ты звал, и я пришла или пришел. Я, в общем-то, не имею гендерных признаков». «Стой, я тебя не звал, я искал истину». «Ну, вот и нашел», — хихикнула пустота.
«Подожди, так не может быть. Годы практик, медитаций, поездок на ретриты, общений с пробужденными мастерами. И это всё для того, что бы просто умереть»? «А чего ты хотел»? — Пустота хмыкнула.- «Вечная история с этими искателями. Зовут, зовут, а когда приходишь, то тебе совсем не рады». Иван Петрович судорожно сглотнул. «Но все умирают»,- прошептал он, «и благородные, и не благородные, и брамины, и шудры, и цари, и нищие». «Вот, вот, начинаешь понимать»,- смерть по-приятельски обняла Ивана за талию, от этого прикосновения крупное тело Ивана сжалось. Если бы он мог, то убежал бы, но ноги, сплетенные в узел, уже не слушались.
«А что потом»? — прошептал Иван. — «Все дхармы пусты, а значит, потом не будет. Нет ни начала, ни конца, ни рождения, ни смерти, ни прекращения рождения и смерти». «Но если
Читать дальше →

Монизм является одним из центральных понятий большинства школ Индии, но по-разному интерпретируется их представителями. Адвайта-веданта Шанкарачарьи считается самой известной монистической школой. Несмотря на это, многие индийские мыслители выражают свое несогласие с концепцией монизма адайты-веданты. Например, Валлабхачарья, вишнуитский мыслитель древности, называет свою доктрину «чистой недвойственностью» (шуддхадвайта), поскольку по его мнению, адвайта-веданта объясняет проблему феноменального существования, опираясь на две, взаимно различные сущности. Первая известна как Брахман, чистое сознание, вторая – авидья, или необъяснимое неведение. Считается, что обе сущности не имеют начала. По этой причине Валлабхачарья, рассматривая майю как строительный материал Брахмана, не считает адвайта-веданту чистым монизмом.

Абхинавагупта, выдающийся мыслитель кашмирского шиваизма 11 века, также находит некоторые логические и психологические недостатки в школе ведантистского монизма Шанкары, и, следовательно, называет монизм своей школы парадвайта, или «абсолютная недвойственность». Он специально использует этот термин для отличия от монизма адвайты-веданты, который он тщательно изучает и подвергает критике в некоторых своих работах. Пример этому можно найти в «Ишварапратьябхиджнявивритивимаршини», где он говорит, что «понятие абсолютного существования Брахмана, вместе с авидьей в качестве его упадхи (побочного элемента, примыкающего к Нему) нельзя принять за точное представление чистого монизма», так как это подразумевает извечное существование двух сущностей – Брахмана и Вселенского неведения (Ишварапратьябхиджнявивритивимаршини, III. 404). Это равнозначно двойственности.

Подвергая критике концепцию авидьи как источника мироздания, Абхинавагупта говорит:

Явное противоречие заключено в словах о том, что авидья неописуема и (в то же время) в описании ее как сущности, которая принимает форму всех бесконечно разнообразных проявлений. Утверждение о том, что
Читать дальше →

Пришло время вытаскивать кролика из шляпы. Последние несколько постов это маленький эксперимент. Он ясно показал силу рамочного мышления. Все эти посты
ВНИМАНИЕ это посты пятилетней давности. На
которые были получены множество лайков в том числе и от ДРАКОНА :)

Любуйтесь advaitaworld.com/blog/free-away/14767.html

advaitaworld.com/blog/10209.html

advaitaworld.com/blog/poetry/8776.html

Как говорится ноу комент

Андрей очень любил спать. Даже жизнь его простроилась так, что бы ни мешать любимому занятию. Работал он дворником, работа занимала мало времени и сама немного походила на сон. Медитативное покачивание метлы создавало весёлый переполох в стайках конфетных оберток, недокуренных бычков, трамвайных билетов и всего того, что вечно спешащие горожане бросали мимо мусорных урн. Хаотичное движение мусора напоминало ему хаотичность его снов. Сны у Андрея были лёгкими как прикосновение младенца к щеке матери и прозрачными как вода на Крымском пляже ясным зимним днём. В этих снах он не был героем или злодеем не бился с чудовищами и не убегал от них. Не оказывался в нелепом положении и даже не занимался любовью. Он проходил сквозь сны, как лёгкий весенний ветерок проходит через еще не одетые в листву деревья. По сути, он и был сном. Дорога возникала под его ногами, реки, горы, долины и населяющие их люди появлялись как узоры светящейся пыли в солнечном луче.
Андрей не был практиком осознанных сновидений и даже ничего об этом не слышал. Он не пытался менять сны, создавать новые формы, вступать в общение с персонажами сна, спрашивать и получать ответы. Он радовался каждому новому сновиденью, не замечая исчезновения прежнего, поэтому радость его была постоянной. И когда заканчивалась ночь, он не просыпался, а просто переходил из одного сна в другой. Утренняя улица появлялась под его ногами, спешащие прохожие возникали перед его взглядом. Дома вырастали, когда он на них смотрел и, наверное, исчезали, когда он их не видел, но Андрей не размышлял об этом. Лето сменялось осенью, и метла продолжала свой танец с жёлто – багряной листвой. Потом ей на смену приходила лопата, играющая со снегом. Снег смеялся, над её усилиями его убрать и казалось, что этот мир состоит из снега, но сон заканчивался и снег исчезал, появлялись лужи и колёса машин разбрызгивали их на неосторожных прохожих. Незаметно улицы наполнялись зноем, и пыль приглашала метлу на новый тур вальса.
В одном из своих снов
Читать дальше →