Нет веры к вымыслам чудесным,
Рассудок всё опустошил
И, покорив законам тесным
И воздух, и моря, и сушу,
Как пленников — их обнажил;
Ту жизнь до дна он иссушил,
Что в дерево вливала душу,
Давала тело бестелесным!..
Где вы, о древние народы!
Ваш мир был храмом всех богов,
Вы книгу Матери-природы
Читали ясно, без очков!..
Нет, мы не древние народы!
Наш век, о други, не таков.
О раб учёной суеты
И скованный своей наукой!
Напрасно, критик, гонишь ты
Их златокрылые мечты;
Поверь — сам опыт в том порукой, —
Чертог волшенбный добрых фей
И в сновиденьи — веселей,
Чем наяву — томиться скукой
В убогой хижине твоей!..
Глубинное приятие данного момента таким какой он есть не означает пассивности или отстранения от мира. Оно является источником любого творческого, разумного и сострадательного действия. Оно является корнем бесстрашного взаимодействия с жизнью. Укоренившись в этом глубоком объятии всего возникающего, не ведя более войну с самими собой, не пребывая раздельно, мы движемся будучи самой жизнью, спонтанное, текучее, свободное, целое и радикальное изменение происходит как будто само по себе. Глубинное приятие вещей такими какие они есть и радикальное изменение — это не-два, как бы парадоксально это не звучало для рационального ума. Абсолютное поёт песню относительного и, прежде всего, они никогда и не были разделены.
Жизни не нужно, чтобы вы её принимали. Жизнь одобряет вас тотально, ежемоментно, включая ваше текущее неприятие жизни, подобно тому, как океан видит себя в каждой волне и при этом не важно, как именно волна выглядит. Прекратите попытки «сделать» приятие и прекратите отвергать неприятие, нырните поглубже — в приятие, которое уже здесь, в безусловное приятие, которым вы были всегда…
Фильм «Письма отцу Якобу» был выдвинут от Финляндии на премию американских киноакадемиков «Оскар». Зрители, покоренные этой работой Клауса Харо, имели возможность смотреть картину в кинотеатрах в течение трёх лет после премьеры, и это довольно примечательный факт – интерес к «Письмам» не иссякал.
Возможно, причина в том, что режиссёру и сценаристу удалось передать то, что литературоведы (касаясь, правда, творчества Чехова) называют «подводным течением» – за внешне обыденными действиями скрывается глубина чувств и переживаний. Слепой пастор получает в помощницы убийцу, приговоренную к пожизненному заключению, вышедшую на свободу через двенадцать лет тюрьмы, — Лейлу Стен. Теперь эта женщина занята тем, что читает священнику письма от его прихожан, и скучное занятие постепенно наполняется смыслом…
Тайна жизни является тайной только с точки зрения кого-то, пытающегося понять. Когда ты есть жизнь, то не существует внутренней или внешней тайны, доступной для понимания — существует только предельная простота того, что есть, неотдельная от того, что ты есть. Бытие здесь, сейчас, близко, дыхание, вдох, выдох — вот настоящая тайна…
Как только вы засыпаете, в тот же момент вам начинают сниться существа или виды трёх миров. Несмотря на то что все они предстают перед вашим умом, который воспринимает и цепляется за них, на самом деле все эти сновидения лишены существования, потому что вы просто спите в своей кровати. Точно так же любые возникающие, проявляющиеся и воспринимаемые омрачённые переживания сансары не покидают состояния осознавания в отведённый им промежуток времени. Они лишь кажущиеся переживания, которые вообще не существуют никоим образом. Поскольку у них с самого начала не было существования, то они никогда не были подвержены заблуждению, ибо заблуждение невозможно в несуществующем. А раз заблуждения не было в начале, то его не может быть как сейчас, так и в будущем. Вы можете это понять на следующем примере: поскольку бесплодная женщина не способна рожать, то её ребёнок теоретически невозможен с самого начала следовательно, он не может вырасти и повзрослеть и тем более состариться и в конце концов умереть.
«Нет безопасного места. Ты всегда думаешь, что есть безопасное место в понимании или реализации или осознании. Ты всегда ищешь комфортабельное место, где ты смог бы отдохнуть. Нет вообще никаких комфортабельных мест. То, чему нужно комфортное место, уже тень, призрак. Потому что то, что ты есть, никогда не нуждается в отдыхе. От чего отдыхать?»
Привычка самоопределения пустила корни во все области мышления и при этом она обладает недюжинными способностями к мобильности и подвижности. Не зря ведь говорят, что ум невозможно победить на его территории. Любое открытие, откровение, будь оно ментальным, чувственным или переживанием, почти всегда сопровождается «перепригиванием» вируса самоидентификации из одной области мышления в другую. К примеру, если вдруг ранее неочевидные мысли теперь легко распознаются как таковые, то «червячок» почти наверняка уже поселился либо в абстрактном, либо в образном мышлении, и опора самоутверждения теперь идёт либо на «пространство осознанности», либо на «чувства, присутствие в теле» итд. И в равной степени это касается всех трёх аспектов — но используется всегда один и тот же приём — бежать из насиженного окопа и занять новый бункер, из окон которого уже можно разоблачать во всех деталях неказистость прежнего жилища (и жильца).
Но ведь сам факт различения чего-то, что ранее оставалось незамеченным, говорит о том, что это различение произошло на фоне некого другого аспекта мышления, который в данный момент «не в фокусе», потому что на него идёт опора. Таким образом болезнь всегда спасается от возможности обнаружения, потому что сама процедура её нахождения подразумевает разделение на субъект и объект и наделение их реальностью.
Mint
