Такие слова Будды я услышал однажды, когда Господин жил в монастыре Анатхапиндики в роще Джета близ Шравасти.
К ночи явилось божество – его красота и блеск озарили всю Джетскую рощу лучистым сверканием.
Воздав почести Будде, божество обратилось к нему со стихами:

«Много людей и богов стремятся познать
То, что благотворно, что приносит счастье в жизни и мир.
Дай об этом наставления нам, Татхагата.»

Ответ Будды:

Не связываться с глупцами,
Жить в сообществе мудрых,
Уважать тех, кто уважения достоин,
Это великое счастье.

Проживать в хороших местах,
Взрастить семена доброты,
Понимать, что на верном пути,
Это великое счастье.

Стремиться к познанию,
Обладать мастерством в работе и ремесле,
Знать, как выполнять предписания,
Это великое счастье.

Поддерживать мать и отца,
Дорожить всей своею семьею,
Работу иметь, что любима,
Это великое счастье.

Правильно жить,
Быть щедрым в подарках для родных и друзей,
И вести себя безупречно,
Это великое счастье.

Предотвратить дурные поступки,
Избежав алкоголя и наркотических средств,
Совершать благие дела,
Это великое счастье.

Быть скромным и вежливым,
Жизнь простую вести и быть благодарным,
Не упустить возможности Дхарме учиться,
Это великое счастье.

Быть открытым ко всем изменениям,
Встречаться с монахами,
И выполнять обсуждение Дхармы,
Это великое счастье.

Проявлять в жизни внимание и прилежание,
Постичь Благородные Истины,
И достигнуть Нирваны,
Это великое счастье.

Жить в этом мире,
Не подвергнув сердце волнениям мира,
И, отбросив печали, оставаться в покое,
Это великое счастье.

Те, кто следуют сутре о счастье,
Где бы они ни бывали, остаются непобедимы,
Они будут всегда удачливы и невредимы,
Это великое счастье.

Великий шейх суфизма Ибн аль-Араби

Наиболее глубокое философское обоснование суфизм получил в творчестве Абу Бакра Мухаммада ибн аль-Араби (1165-1240), знаменитого философа и выдающегося поэта. Его наследие оказало решающее влияние на последующее развитие суфизма во всех областях исламского мира. Последователи выдающегося философа называли его «Величайшим учителем».
Читать дальше →

Я постоянно задавал себе вопрос «Кто я?». Невозможно сосчитать, сколько дней и ночей я провел в этом поиске. Мой интеллект давал ответы, услышанные мной от других людей или рожденные из моей обусловленности. Все ответы были заимствованы и безжизненны. Они не приносили мне удовлетворения. Они чуть-чуть колебали поверхность, а потом исчезали. Ответы не затрагивали мое внутреннее существо, и в моей глубине я не слышал даже эхо этих ответов. На один вопрос приходило много ответов, но ни один из них не оказался правильным, и ответы не затрагивали меня. Они не могли подняться до уровня этого вопроса.

Потом я понял, что этот вопрос исходил из центра, но колебалась только поверхность. Вопрос принадлежал мне, а ответы исходили извне. Вопрос возникал из моего сокровенного существа, а круги колыхались вовне. Это понимание стало революцией. Мне открылось новое измерение.

Читать дальше →

Все мы так или иначе пытаемся убежать, отгородиться от реальности. Каждый по-своему, но цель всегда одна — спрятаться, укрыться от того, что есть. Если вы думаете, что это не про вас, пронаблюдайте, как что-то в вас противится этому факту, выставляет защитный барьер. У вас есть целая куча доводов, что это не так, что у вас все наоборот… Вы защищаетесь, а ведь защищаться можно только от реальности.
С точки зрения бегства от реальности, всех нас можно разделить на две категории.
Заметьте, как вы насторожились… Вы хотите узнать, что это за категории, и в какую из них вы попадете. Ведь сейчас у вас есть шанс определить себя в еще одном контексте. Конечно, вам может быть немного обидно — ведь вы хотите видеть себя вне категорий, единственным и неповторимым — тогда снова почувствуйте барьер, которым вы отгораживаетесь от возможности оказаться таким же, как многие другие, попавшие в ту же категорию, что и вы…

Читать дальше →

… Он есть воплощенность вещей, вещи же определены, хотя различны их пределы, и Он определяем пределами всякого определяемого: нельзя определить вещь, не определяя тем самым Бога. Ибо именно Он струится в том, что именуется сотворенным и произведенным,– а иначе и нет речи о бытии. Он – воплощение бытия; Он – «хранитель всех вещей» самостью Своей, и хранение любой вещи «не тяготит Его». Охранение Всевышним всех вещей есть охранение Им формы Своей, дабы не было такой вещи, что не была бы Его формой. Лишь это верно: в свидетельствующем Он – свидетельствующий, и в свидетельствуемом Он – свидетельствуемое. Мир есть форма Его, а Он есть движущий и осуществляющий дух мира; Он – Большой Человек.
Читать дальше →

Игорь Сорин
Стихотворение
РАЗГОВОР С ДУШОЙ
— Кто ты?
Где ты?
Что ты?
— Не знаю, но я все такой же. Как и триста шестьдесят тысяч лет
назад — под водой, без имени и без оболочки.
— Кто ты? Где ты? Что ты?
— Не помню,
и моя глубина относительно дна — бездонна, бездонна она.
— Кто ты? Где ты? Что ты?
— О ком ты? Я полный отчет твоего интеллекта, где внутренний мир
отражается внешней иллюзией жизни, придуманной кем-то.
— Кто ты? Где ты? Что ты?
— Я — пленный, такой же, как ты, великий слепой,
глядящий глазами вселенной.
Нет-нет, это не наша планета,
это просто иллюзия света,
прелюдия ветра, уснувшего где-то,
сквозь кольца прозрачного света
бросает на землю созвездия снега,
созвездия жизни,
созвездия хлеба

Каждая хорошая мысль, которая приходит в человеческий ум, есть свыше, от Бога. И только то, что выделяет наш простывший нос, является нашей собственностью.
Каждый является или зеркалом, или крышкой от консервной банки: если на него не упадут солнечные лучи, он не засияет.
Не огорчайтесь, если имеете наследственные недостатки, но и не гордитесь вашими наследственными добродетелями, потому что Бог будет проверять тот труд, который употребил человек на исправление своего ветхого человека.
Если мягкий нрав в духовном преуспеянии помогает однажды, то гневливый помогает гораздо больше, достаточно только силу этого гнева направить против зла, против своих душевных страстей.
Как вырезанная из дерева икона окажется неконченой, если рассмотреть ее с увеличительным стеклом, так и душа человека неокончена постольку, поскольку очищаются у человека глаза души и становятся подобными телескопу.
… Насколько избегает кто-либо человеческого утешения, настолько приближается к нему Божественное
… Кто утверждает свою волю, тот отвергает волю Божию и препятствует Божественной благодати.
Смиренный человек, поскольку не имеет своей воли и эгоизма, принимает Божественное просвещение. Поскольку он смиренно принимает и советы людей, то он становится любомудрым.
Чтобы подчиняться кому-либо, нужно или благоговеть пред ним, или бояться его. Подчинение от благоговения является духовным, от страха же — военной дисциплиной
… Одно дело — благоговение и другое дело — обряд, православное восточное благоговение отличается от западного европейского обряда. Благоговение имеет Божественную благодать, обряд же — человеческий рассудок.

76. Если твое сердце ожило, и духовный мир открылся тебе, значит, ты понял, что такое духовное рассуждение.

77. Если ты еще запутываешься в размышлениях и суждениях и привязан ко всему, что видишь и слышишь, значит, ты еще находишься во тьме.

78. Если твое сердце приникло к Богу, безмерно возлюбило Его и ясно различает свет и тьму с помощью Божественного света – блажен ты, ибо сердце твое обрело духовные глаза ведения и рассуждения.

79. Духовное рассуждение – это всегда отречение от самого себя с великой болью.

80. Чистая молитва – это и есть чистое сердце, в котором упразднены все земные мысли.

81. Сколько людей предприняло множество попыток пройти духовным путем и почему так мало спасающихся? – Потому что духовный путь – это не реализация личных духовных домыслов, а отказ от самого себя.

82. К чему приводит попытка достичь собственных религиозных представлений? Такая попытка приводит лишь к неудовлетворенности и неверию, ибо личные представления становятся ложным богом на духовном пути.

83. Каково состояние ума, запутавшегося в ложных попытках на духовном пути? Такой ум страшится потерять привычные ложные стереотипы и все, что не укладывается в его понятия и представления, начинает считать ложным и ошибочным.

84. Окаменевшее сердце не может выбраться из каменного лабиринта законов, а живое сердце находит живого Бога.

Человек — образ Божий, но спрашивается: что в нем является образом Божиим? Или иначе: в чем заключается этот образ? В теле? В психическом или психофизическом строении человека? В тройственности его душевных сил или проявлений?.. Ответ на этот вопрос чрезвычайно сложен. Какие-то преломления и отблески образа Божия не исключены во всем перечисленном, но самым существенным является — образ бытия. Тварное существо по дару благоволения приобщается нетварному безначальному Бытию… Как это возможно? Это также необъяснимо и непостижимо, как непостижима тайна творения мира из «ничего»; и все же таково благоволение Небесного Отца, что созданный «по образу и подобию» наделен способностью воспринять обожение, т. е. стать причастником Божественной жизни, получить Божественный образ бытия, стать богом по благодати.
Обожение человек воспринимает, т. е. в акте обожения — Бог есть действующее начало, человек — воспринимающее, однако, восприятие сие не есть состояние пассивности, и акт обожения может совершиться не иначе, как с согласия самого человека, в противном случае исчезает и самая возможность обожения. В этом существенное различие первичного акта творения от последующей стадии его: — обожения умной твари.

Если непостижимо велика тайна творения мира вообще, то тайна творения вечных богов еще и бесконечно величественнее. Если вся окружающая нас жизнь есть поражающее своим величием чудо, то сознание Божественного чуда в человеке, входящем в мир Несозданного света,— достигает несравненно большей глубины и силы.

Суфийский мистицизм в значительной степени отличается от других культов, называющих себя мистическими. Внешняя религия для суфиев является лишь оболочкой, хотя и подлинной, выполняющей определённую функцию. Когда его сознание преодолевает эти социальные рамки, суфий начинает понимать истинное значение религии.
Утверждают, что принципиальное единство всех религий не признают во всём мире только потому, что большинство верующих не представляет себе, чем в сущности является религия. Она не обязательно должна быть тем, что о ней обычно думают.
В мире суфия есть высшие намерения; для него вещи исполнены значения совсем в другом смысле, чем для людей, сформировавшихся под влиянием подготовки, навязанной им обществом.
Читать дальше →