Иногда бывает совсем не сложно увидеть, на что указывает вопрос, заданный Мастером, направляющим вектор исследования. Ведь мы идём в другую сторону от выдумок и придумок, мы идём к тому что и так здесь, и так так. Поэтому всё просто. Например вопрос «от чего бежим», довольно недвусмысленно указывает на недостаточность. Либо на образ пустоты, страшное «ничто». Но и тут можно запутаться, из-за некой, выстреливающей в тот же миг, установки, что с этим надо что-то делать. Либо установки, что, мол «увижу-исчезнет». А разве может «я» что-то сделать? И разве должно что-то исчезать? Ведь ни о том, ни о другом речи не шло. Речь шла о назывании вещей своими именами и исследовании того, что ими названо. Но парадигма делателя по привычке прибирает под себя все это, мгновенно используя любое исследование для разворота в обратную сторону, для создания видимости возможности неких манипуляций и для наделения снова и снова реальностью меня.
Бывает в чувство недостаточности окунает по-полной. Например, происходит какое-то событие и ты вдруг понимаешь, что как бы надо что-то сделать, иначе ой-ой-ой, иначе как же так, иначе… да ну его на фиг, надо что-то делать!. Срочно! Позвонить кому-то — всё выяснить, или понять что-то, или разрулить что-то, разрешить что-то итд итп. А внутри — это жуткое чувство. Сосущее, ноющее, невозможное просто чувство.
И бывает, что ничего из этого либо невозможно свершить по тем или иным причинам (нужный человек недоступен, интернета нет, идей как решить нет), либо ни одно из возможных решений не удовлетворяет. И здесь наступает самый ужас. Наступает некая беспомощность, из которой невыносимо хочется убежать. В которой невозможно оставаться. Нужно хоть как-то барахтаться, хоть какие-то видимости каких-то движений создавать — иначе… иначе… ну итд. Это вот и есть то, от чего бежим и с чем предлагается остаться и поисследовать. Знакомо ведь?
Сколько идей о себе: об ищущем, о несчастном, о счастливом, о нашедшем, о ненашедшем, о том, о сём. Разве были они когда-то чем-то иным, чем просто идеи? Разве будут когда-то чем-то иным? А из крана льётся вода…
Благодарность — это Величайший Мастер среди эмоций. Она смывает всякий страх. Она заполняет собой дыру эгоистичности. Это свет во тьме, рассеиватель обречённости, вестник настоящего. В тёплом свечении благодарности мир целостен в текущий момент.
Покой, приходящий вместе с благодарностью, соблазнителен. Когда же он, с неизбежностью, уходит, воспоминания о нём наполняют нас тоской. Он становится топливом для Ложного Чувства Авторства.
«Благодарность — это ключ. Я знаю это. Я должен быть благодарен.» — говорит внутренний голос.
В особенно неудачные дни, друзья или родственники, окажут поддержку: «Посмотри, как тебе повезло! Насколько лучше у тебя обстоят дела, чем у… (выберите нужное из списка):
— кого-то, попавшего в больницу
— кого-то, живущего в стране, разрываемой войной
— кого-то, кому нечего есть»
Всё это, возможно, и правда, но благодарность может оказаться неуловимой. Бывает, что никакое количество «может быть» (внешних и внутренних) и никакие длинные перечни для бытия благодарным, не помогают вернуть её обратно. Мы оказываемся беспомощны в этом деле, также как и во всех других.
Такой момент, несмотря на свою первичную болезненность, может оказаться возможностью осознать, что благодарность (как и всё остальное) — это результат Милости. Величайшая ирония состоит в том, что с этим осознанием приходит благодарность!
Всяко бывает на духовном пути. Бывает, полагаешь себя личностью, бывает — телом. Может однажды осознаешь, что ты Всё. А может — Ничто. А может тебя нет. А может не осознаешь, а «осознается». Но я сегодня обнаружил ещё один вид самоопределения, который явно стоит особняком. У нас по городу развешаны афиши с большой красной буквой «я», и рядом большими буквами: «Шоу Я. ФИЛИПП КИРКОРОВ».
Mint
