Карл Ренц

Вопрос: Ты можешь сказать что-нибудь о войне?

Карл: Война возникает из желания получить. Это на­чало личной войны, и большие войны начинаются с того же: тебе бы хотелось что-то получить и владеть, полагая, что это сделает тебя счастливее.

В.: Скажем так: я хочу достичь внутреннего мира.

К.: Ты хочешь завладеть собой. Это война. Ты всегда в погоне за собой. Всегда в войне. Всегда немного поза­ди или впереди себя. Возвращаясь к первой мысли: «я»-мысль — это отделенность, и в отделенности ро­дился воин. Воин с идеей о том, что он должен овла­деть окружающей его средой.

В.: Ты хочешь сказать, что каждый, кто думает «я», — воин?

К.: Каждая «я»-мысль воинственная. С представлени­ем о том, что есть ты и что тебе принадлежит некое Бытие — «твоя жизнь», — появляется что-то, что тебе нужно защищать. Это порождает войну. Там, где есть «мое Бытие», есть также и «твое Бытие». Самое позднее к третьему году жизни воин полностью сформирован.

]
К.: И все же за пределами группы есть «другие». В за­падном индивидуалистском обществе маленькое «я» существует для себя. Есть семья, но в ней уже идет вой­на: кто получает больше заботы, больше внимания. Началом всегда служит идея о том, что есть кто-то, ко­му что-то нужно. «Я», которое идентифицирует себя с телом. Сознание, которое видит себя отделенным от Целого и которому требуется что-то вроде чувства единства и защищенности. Оно борется за то, чтобы что-то получить: собственность, еду или заботу.

В.: В таком случае зверь тоже пребывает в войне — со­вершенно без «я»-мыслей.

К.: Это просто выполнение функций голода, охоты и еды. Там нет мыслей, направленных в будущее или в прошлое. Хомяк любит делать запасы, но он не беспокоится о выживании. Хотя, конечно, мы не знаем, о чем по вечерам он беседует в норе со своей женой.

В.: Ну так можно добиться мира? С помощью или без оружия?

К.: Мира в мире не будет никогда. Пока есть идея об отделенности — пока есть ты, мира нет. Одна только идея тебя означает, что существует что-то другое, с чем не может быть мира. Гармоничная ситуация может в любое время обернуться чем-то, что является войной. Каждый миролюбивый человек может превратиться в зверя, когда граница его толерантности нарушена. По­скольку мирных людей не существует. Существуют ис­ключительно различные границы толерантности и бо­лее или менее сильно отфильтрованная агрессия.

В.: И различное по силе желание убивать.

Читать дальше →

Дааа, а ведь книга потрясная! Качнул давненько а наслаждаться ясностью Ренца довелось лишь сейчас. Наверняка большинство адвайтозавров уже прочли, возможно и не на один раз. Но я не в силах устоять от искушения выложить-таки некоторые, на мой взгляд, актуальные отрывки бесед Карла с вопрошающими. В качестве закрепления пройденного материала, хотя бы:-)



В буддизме говорят, что чистейшая идея существования создает страх. И из этого страха имеет место создание всех возможных путей выхода. Или компенсаций этого страха. И это то, что ты, возможно, можешь называть человеческой природой, или относительным существованием. Сомнительное «я» создает сомнительные образы сомнительного Бога, который, возможно, может спасти его или помочь ему. Но все это – реализация. Всего этого нельзя избежать. Такова природа страдания. Природа того, кто существует, заключается в страдании из‑за бытия отличным от Того, что он есть. Поскольку это непереносимо, ты автоматически ищешь свою истинную природу. В любой момент, когда ты не являешься Тем, что ты есть, тебе недостает Того, что ты есть. И из‑за этого ты создаешь образ того, чем ты мог бы быть. Поэтому ты начинаешь воображать, чем ты мог бы быть. И ты начинаешь воображать, как бы было, если бы ты был Тем, что ты есть. Автоматически. Так что в любой момент, когда ты не являешься Тем, что ты есть, ты мертв. И будучи мертвым, ты хочешь снова стать Тем, что даже не рождено. Тем, у чего даже нет представления о жизни и смерти. Это встроенное качество всякого человека. Эта тяга.
А я могу лишь сидеть здесь, говорить: «Страдание не может прекращаться. Любое переживание – это страдание», страдание бытия переживающего, отличного от того, что он переживает. Это страдание бытия отличным от чего‑то другого. Это называется «я». Подобно «я», которое отлично от чего‑то другого. Есть «я» и другие. Все это. Внезапно есть разделение. И это страдание невозможно уничтожить. Его нельзя избежать.

С.: Страдание – это иллюзия?

К.: Страдание – это
Читать дальше →

Все части — 13 (плейлист)

Вопрос: Несколько дней назад вы провели различие между Брахманом и Парабрахманом. В чём оно?
Карл: Парабрахман это Брахман не знающий Брахмана, не имеющего никакого представления о бытии или не бытии. Такова природа Парабрахмана. Когда Парабрахман познает себя, он становится Брахманом. Творец, потом осознание. В Христианстве это был бы отец. Затем из отца выходит дух, Я-естьность и затем телесное сознание, это троица.

Вопрос: Что такое осознание, Я-естьность и телесное сознание?
Карл: Чистейшее понятие это осознание, затем пространственное восприятие духа и затем материя. Но только Реальность является Парабрахманом. Реальность не знает Реальность, и это единственная Реальность. У Реальности нет никакой идеи о том, что есть и что не есть Реальность, такова природа Реальности. Такова природа Парабрахмана, который есть Реальность. Абсолютный сновидящий не знает никакого сновидящего. Первое, что он познаёт, это быть сновидящим, осознанием, чистейшим Я. Есть восприятие сновидящего, иногда личное, иногда безличное. Когда оно личное, тогда творец отличен от своего творения, когда оно безличное творец не отличается от того, что он творит. Есть единство, и есть разделение, оба здесь. Если он удачлив, он реализует себя как безличный реализующий.

Поэтому вы можете сказать, что Парабрахман в своём Абсолютном отсутствии любого присутствия любого восприятия, является тем, что он есть в своей природе, и он никогда не теряет свою природу. Затем он начинает сновидеть самого себя в сноподобной реализации семью возможными способами. Но ни в одном из них, он не может найтись или потеряться, это всё. Но попытка обнаружить себя в одном из семи состояниях, в присутствии или отсутствии, личном или безличном, делает вас относительными. Даже безличные состояния относительны. Естественное состояние не знает никакого состояния. Ваше естественное состояние это быть тем, что вы есть, ни зная, ни не зная то, что вы есть. Нет никакого Абсолютного знающего или незнающего,
Читать дальше →

«Нет безопасного места. Ты всегда думаешь, что есть безопасное место в понимании или реализации или осознании. Ты всегда ищешь комфортабельное место, где ты смог бы отдохнуть. Нет вообще никаких комфортабельных мест. То, чему нужно комфортное место, уже тень, призрак. Потому что то, что ты есть, никогда не нуждается в отдыхе. От чего отдыхать?»

(Источник: netineti.ru)

Игра никогда не кончается

С.: Вчера вы говорили, что даже самоисследование ни к чему не ведёт.

К.: Да, я просто повторяю Нисаргадатту или Раману, они всё это говорили.

С.: Но судя по тому, что я читал, Рамана рекомендует всем заниматься самоисследованием.

К.: Я бы тоже это рекомендовал.


Читать дальше →

В.: А как насчет самоотдавания? Несомненно, оно играет в традиции большую роль!

К.: Что принадлежит тебе, что ты могла бы отдать? И кто должен принять это? У тебя есть иллюзия обладателя, которому что-то принадлежит. И иллюзия того, что ты снова можешь расстаться с обладаемым. Кому нужно, чтобы это случилось? С кем это случается? Когда ты переходишь от индивидуального сознания к вселенскому, это лишь смена состояний. Из пункта А ты попадаешь в пункт Б. Но кто он, кто делает этот шаг? И кто получает от этого выгоду? Существует ли тот, кто проигрывает, находясь в индивидуальном сознании? Это бы значило, что только во вселенском сознании Я находится в своем естественном состоянии. В индивидуальном сознании оно было бы чем-то неправильным и преходящим. Но и то, и другое есть Сознание.
Со смертью индивидуальное сознание также прекращает свое существование. Оно переходит в бесформенное сознание и при первой возможности снова обретает форму. И то, и другое есть Сознание. То во времени, это — в не-времени. Более ничего. Абсолютное не обусловлено никаким состоянием.

В.: И откуда ты это знаешь?

К.: Никто не может этого знать. Все, что я говорю, это концепция. Единственное, что несомненно, — я существую до всех концепций. Я знаю только, что не являюсь концепцией. И что я есть. Чем бы я ни был. Это единственное, что я действительно знаю. Я должен быть, чтобы вообще иметь возможность говорить о концепции. Для этого я должен быть до концепции. Это единственно несомненно. Но
Читать дальше →

В.: Когда я вижу портрет Раманы Махарши, это символ …

Карл: Замолчи! Всё это – надежда. Ты думаешь, что это возможно, и это заставляет Тебя продолжать существовать в качестве маленького человечка, который думает: быть может, когда–нибудь я буду подобным Рамане. Вот почему я называю это Рамана-бананом. Обезьяний ум даже из Раманы делает образец для подражания, к которому он должен стремиться. В этом смысле я должен уничтожить даже его, как Рамана уничтожал Раману, поскольку он всегда уничтожал то тело, этот образ.
Никто не может иметь сострадание, даже он. И он всегда на это указывал. Состраданием нельзя обладать. Ты – сострадание. Но сострадание нельзя разделять. И сострадание никогда не показывает себя. То сострадание, которое показывает себя, это жалость. Сейчас Ты жалок как человек, который считает Раману особенным. Это жалкость, поскольку ты жалеешь себя. Это всё жалость к себе. Происходящая от жалкого «я», думающего: когда-нибудь я могу быть похожим на него, и тогда, и тогда, и тогда. Откладывая свою так называемую Природу до какого-то будущего события, когда для тебя будет возможно быть похожим на Раману.
Читать дальше →

«Если судьба тебя преследует, если случается депрессия, поскольку происходит бессмыслица, мир больше не имеет смысла, брак не имеет смысла, деньги не имеют смысла, ничто не может тебя удовлетворить, ты становишься подавленным. Но этот глубокий покой случается потому, что тебя уже преследует судьба. Потому что ты приближаешься к Тому, что есть покой и что никогда не нуждается ни в каком смысле жизни, в нем нет никакого смысла. Ему никогда не нужен никакой смысл. И если Самость хочет снова быть Тем, что является Самостью, не знающим ничего и не нуждающимся ни в чем, ты будешь подавленным. Чем ближе ты подходишь к Тому, что является покоем, ты как фантом будешь подавленным. Я считаю это хорошим знаком.»