Спасибо тебе, чувство отдельности! Ты — совершенное проявление Бытия, позволяющее существовать этой удивительной Игре!
Спасибо вам, негативные эмоции! Без вас я не смог бы даже дать в морду негодяю!
Спасибо вам, сложные обстоятельства! Без вас я не научился бы быть сильным!
Спасибо вам, мои враги! В вас как в отражении я увидел собственные пороки!
Спасибо тебе, Жизнь, за все твои уроки и за все твои дары!

Со вчерашнего вечера главная страница сайта стала отображаться у меня вот таким образом. Это только у меня или у всех?

Сказал старый монах: «Полюби чистоту ума — увидишь, как через помыслы тебя борют бесы, и научишься давать им отпор»

Ле-цзы направился в Ци, но с полдороги вернулся и встретил дядю Темнеющее Око.

— Почему возвратился? — спросил Темнеющее Око.

— Я испугался!

— Чего же испугался?

— Я ел в десяти харчевнях, и в пяти мне подавали раньше всех.

— Пусть так. Но чего же тебе пугаться?

— Чистота внутри ещё не освободилась, а из тела она просачивается в виде луча. Внешним воздействовать на сердца людей, чтобы они пренебрегали уважаемыми и старыми, значит готовить себе беду. Ведь хозяин харчевни не имеет лишних доходов, продаёт лишь кашу да похлёбку. Если так поступает тот, у кого прибыль скудная, а власть ничтожная, что же сделает властитель тьмы колесниц, который отдаёт все силы государству и все знания управлению? Поэтому-то я и испугался, что тот царь захочет поручить мне дела и станет ждать от меня заслуг.

— Прекрасное наблюдение! — воскликнул Темнеющее Око. — Но если ты останешься у себя, люди станут искать у тебя защиты.

Вскоре Темнеющее Око пришёл к Ле-цзы и у дверей увидел множество туфель. Обернувшись лицом к северу, Темнеющее Око опёрся подбородком о посох, нахмурился и, постояв немного, молча вышел. Принимавший гостей доложил об этом Ле-цзы. Тот, босой, с туфлями в руках, побежал за Темнеющим Оком и, догнав у ворот, спросил:

— Поскольку вы, Преждерождённый, пришли, не дадите ли мне совет?

— Всё кончено! Я предупреждал, что люди станут искать у тебя защиты. Это действительно так! Способный привлечь других, чтобы стекались к тебе, ты оказался не способным помешать другим искать защиты. К чему это?

Стоит результату разойтись с предвидением, и непременно получится огорчение. Оно бессмысленно и поколеблет тебя самого. Никто из твоих последователей этого тебе не скажет. Вся их мелкая болтовня — яд для человека. Без пробуждения, без сознания разве помогут созреванию друг друга?

Царь Хуань-гун читал книгу в своём дворце, а у входа во дворец обтёсывал колесо колёсник Бянь. Отложив молоток и долото, колёсник вошёл в зал и спросил:

— Осмелюсь полюбопытствовать, что читает государь?

— Слова мудрецов, — ответил Хуань-гун.

— А эти мудрецы ещё живы? — спросил колёсник.

— Нет, давно умерли.

— Значит, то, что читает государь, — это всего лишь шелуха душ древних людей.

— Да как смеешь ты, ничтожный колёсник, рассуждать о книге, которую читаю я — единственный из людей? Если тебе есть что сказать, то говори, а нет — так мигом простишься с жизнью!

— Ваш слуга судит об этом по своей работе, — ответил колёсник. — Если я работаю без спешки, трудностей у меня не бывает, но колесо получается непрочным. Если я слишком спешу, то мне приходится трудно, и колесо не прилаживается. Если же я не спешу, но и не медлю, то руки, словно сами, всё делают, а сердце им откликается. Об этом не могу сказать словами. Тут есть какой-то секрет, и я не могу передать его даже собственному сыну, да и сын не смог бы перенять его у меня. Вот почему, проработав семь десятков лет и дожив до глубокой старости, я всё ещё мастерю колёса. Вот и древние люди, должно быть, умерли, не раскрыв своего секрета. Выходит, читаемое государем — это шелуха душ древних мудрецов!

К.: Забудь «как», «почему» и «отчего». Забудь время.Только во времени ты есть. Там, где больше нет времени, нет даже тебя.

В.: Этого я не могу себе представить.

К.: Потому, что ты хочешь представить себе это, существует время.

В.: Когда я это слышу: это стоит тебя всего, от тебя ничего не остается… Нет, цена действительно слишком высока.

К.: Конечно! Ты бы никогда не был готов заплатить такую цену. И потому здесь требуется Милость, которая берет тебя в качестве главного приза. Я выигрывает в лотерее и берет тебя в качестве приза. Тогда ты исчезаешь. Ты — лотерейный выигрыш. Однажды тебя это настигает. И тогда ты освобождаешься от «себя».

В.: А если я…

К.: Нет. Без шансов. Я всегда выигрывает!

Хуэй Ши спросил Чжуан-цзы:

— Может ли человек совсем ничего не чувствовать, не испытывать никаких желаний?

— Может, — ответил Чжуан-цзы.

— Но можно ли тогда назвать его человеком? — спросил Хуэй Ши.

— Ты не понимаешь, что такое чувства, — ответил Чжуан-цзы. — Я говорю о человеке, который не вредит своему телу, потакая страстям. Он принимает жизнь как есть и позволяет ей протекать своим чередом.

— Но если он не улучшает того, что дано жизнью, как он может проявить себя в этом мире?

— Дао сделало его таким, каков он есть, Небо дало ему тело, а сам он, не потакая страстям, не причиняет вреда своему телу. Вот и всё! А ты привязываешь свой дух к внешним вещам, не имеющим к тебе отношения, а внутри истощаешь жизненную силу Ци. Прислонись к дереву и пой! Облокотись о столик и спи! Небо дало тебе тело и наполнило его жизнью, а ты утомляешь своё тело в бесконечных ненужных спорах и беседах.

Утром ставни Света приоткрылись,
Матерь Божья появилась в них.
В храме три монахини молились,
И коснулось озаренье их.
В ставни Света нежность изливалась:
Матерь Божья по лучам сошла.
Младшая монахиня смеялась,
Видела, но верить не могла.
Руки Девы для людской защиты
Подняли покровные края.
Старшая монахиня не видя,
Верила, от радости смеясь.
Средняя колени преклонила,
Молча чтоб молитву сотворить.
Только для нее возможно было
Веру и виденье примирить.

Наталия Инютина