Однажды просветленный Мастер проходил мимо монаха, в изнеможении толкающего огромные валуны в гору. Монах был предельно сосредоточен и постоянно читал про себя молитвы, однако силы уже изменяли ему.

— Что ты делаешь? Зачем ты поднимаешь эти глыбы на вершину неприступной горы? – спросил Мастер.

— Я хочу построить там храм, увековечив тем самым подвиг духа! – ответил монах, утирая пот рукавом.

— В чем же заключается этот подвиг?

— В том, что эти грубые валуны покорились силе моего намерения и молитвы, и будут сложены в божественную форму на самой вершине!

Мастер подошел к валуну и ласково с любовью погладил его.

— Ты толкаешь в камне то, что сопротивляется, а надо вести то, что само готово идти. В каждом, даже самом грубом валуне есть нечто Божественное, нечто легкое и невесомое, нечто, само стремящееся к вершине. Вместо того, чтобы прилагать к валунам силу, примени к ним Любовь! Потрать свои усилия на то, чтобы найти в каждом камне эту лёгкость, эту внутреннюю красоту и гармонию, дай им возможность ощутить себя Божественными, легкими, стремящимися ввысь. Позволь им освободиться от всего тянущего их вниз, и они сами поднимутся на гору и сами по зову Божественного в них сложатся в Храм, настоящий Храм вашего общего Освобождения.

В этот момент на монаха снизошло просветление, и он стал иначе видеть Мир, и во всем он увидел то Божественное, что просит быть увиденным. Сострадание ко всему Миру открылось в каждой клеточке просветленного монаха, он обнял свой
Читать дальше →

Очередной вопрос мне не дает покоя.
Вот вроде бы ясно стало, что отдельное, самосуществующее «я», обладающее какими либо функциями, просто дорисовывается благодаря тому, что есть такие достоверные основы как тело, эмоции, мышление, сознавание, на основе которых это «я» и возможно дорисовать. В общем понятно, что «я» «живет» в сфере видимости, а не реальности.
Но вот вопро такой возник: а где ж граница проложена между видимостью и реальностью, между тем, что есть мысль и содержанием мысли?

Прежде всего, каждый должен понять свою механичность. Это понимание может прийти только как результат правильной самооценки. Что касается самооценки — это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Следовательно, краеугольным камнем учения является принцип правильной самооценки, правильного самонаблюдения. Но перед переходом к изучению этих принципов человек должен принять решение, что он будет абсолютно откровенен с собой, не будет закрывать ни на что глаза, не будет шарахаться от результатов, не будет бояться выводов, не будет ограничивать себя заранее возведенными стенами. От непривычного к такому мышлению человека потребуется большая смелость, чтобы искренне принять результаты и полученные выводы. Они переворачивают все мышление человека и лишают его самых приятных и дорогих иллюзий. Прежде всего он видит свое полное бессилие и беспомощность буквально во всем, что его окружает. Он всему подвластен, и все управляет им. Он ничем не обладает и ничем не управляет. Вещи привлекают или отталкивают его. Вся его жизнь — не что иное, как слепое следование этим притяжениям и отталкиваниям. Даже если он не боится выводов, он видит, как сформировано то, что он называет своим характером, вкусами, привычками, одним словом, его личность и индивидуальность. Но как бы ни была серьезна искренняя самооценка, сам человек не может нарисовать абсолютно правдивую картину своего внутреннего механизма.

Современный человек живет на низком уровне жизненной энергии. Хотя в общем он не слишком глубоко страдает, но при этом он столь же мало знает об истинно творческой жизни. Он превратился в тревожащийся автомат. Мир предлагает ему много возможностей для более богатой и счастливой жизни, он же бесцельно бродит, плохо понимая, чего он хочет, и еще хуже – как этого достичь. Он не испытывает возбуждения и пыла, отправляясь в приключение жизни.

Он, по-видимому, полагает, что время веселья, удовольствия и роста – это детство и юность, и готов отвергнуть саму жизнь, достигнув «зрелости». Он совершает массу движений, но выражение его лица выдает отсутствие какого бы то ни было реального интереса к тому, что он делает. Он либо скучает, сохраняя каменное лицо, либо раздражается. Он, кажется, потерял всю свою спонтанность, потерял способность чувствовать и выражать себя непосредственно и творчески.

Он хорошо рассказывает о своих трудностях, но плохо с ними справляется. Он сводит свою жизнь к словесным и интеллектуальным упражнениям, он топит себя в море слов. Он подменяет саму жизнь психиатрическими и псевдо-психиатрическими ее объяснениями. Он тратит массу времени, чтобы восстановить прошлое или определить будущее. Его деятельность – выполнение скучных и утомительных обязанностей. Временами он даже не сознает того, что он в данный момент делает.

Боже мой, как всё красиво!
Всякий раз — как никогда.
Нет в прекрасном перерыва,
отвернуться б, но куда?

Оттого, что он речной,
ветер трепетно прохладен.
Никакого мира сзади —
всё, что есть — передо мной.

1970

Одно из несомненных качеств, которым он обладает, это его магнитичность. Пространство вокруг этого человека как-будто сгущенное, накаленное донельзя, иногда даже создается впечатление, что вот-вот увидишь эти ионы, электроны, вертящиеся в невообразимой пляске, то и дело сталкивающиеся друг с другом и создающие почти видимое свечение. Пребывая в этой атмосфере, сам собой умолкает ум и ты становишься истинным созерцателем. Как безвольную магнитную стружку тебя притягивает в направлении Мастера. В один момент без каких-то понуканий со стороны становишься присмиревшим и даже не смеешь лишний раз заикнуться. Язык в это время засасывает куда-то глубоко и надолго. Наверное, даже сухие растения, если их поместить в оранжерею ауры этого Учителя, начнут расцветать. Он же, как заботливый садовник, очень трепетно и нежно обращается с каждым цветочком. Здесь — сорнячок уберет, там — водички добавит, а какой-то цветочек согреет внутренним теплом Солнца своей души. «Пусть расцветают все цветы» — безмолвно скажет он с нежной заботой, не смея никого переделывать или лепить из кого-то какой-то иной цветок согласно его видению. Все цветы прекрасны, каждый полон своей уникальностью, неповторимостью, ароматом и завершенностью. Когда смотришь в лицо этому человеку, то в такие моменты думаешь, что лучше глядеть в лицо тигру или пантере. Глаза — темные, наполненные невиданными глубинами и высотами, беспристрастные и колючие. Кажется, еще немного и ты свалишься туда, в это неизмеримое пространство, и
Читать дальше →

Чтобы что-то узнать, необходимо это разделить, как например, мы не сможем наблюдать чайку в небе, пока, благодаря диапазону цветов, которые доступны нам для различения, не будет проведена граница между чайкой и небом, и тут же не появится тот, кто сможет это воспринимать. Но если тот, кто может воспринимать, это мысль о воспринимающем?.. Кто может определить границу между мыслью и не мыслью, знанием и незнанием — ещё одна мысль, о главном знахаре, которого никто не видел, но в его существовании не возникает сомнений, потому что если есть мысль обо мне, значит и я тоже должен быть!
Приятие позволяет опереться на феномены, и через феноменальную призму посмотреть, это я рулящий феноменами или мысль обо мне.
Когда есть абсолютное незнание того, как должно быть на самом деле, тогда есть знание, что всё именно так как есть.
Это готовность всё потерять, даже себя в водовороте Жизни, тогда я занимает своё место, наряду со всеми феноменами.
Но как только, незнание узнаёт себя как незнание, сразу появляется знаемое и знающий. Ведь, чтобы, что-то было определено, необходимо это ограничить неопределимым, и точкой зрения, отдельной от этих двух объектов. При этом, чтобы увидеть эту точку зрения, понадобится ещё одна точка зрения, и так можно до бесконечности поочередно перекидывать шарик самоопределения из одного наперстка в другой, так и не увидев «не феномен», пока Мастер не укажет на феномен выдающийся за «не феномен».
Танец продолжается, урчит в животе, а в небе шальная чайка
Читать дальше →

Иметь маловато, казаться вдруг стало,
Сокровищ своих, излучающих свет.
Копилось богатство, ни много, ни мало,
Полжизни дракона, аж тысячу лет.

Но все эти годы, века за веками,
Кружил над драконом мечтания дух.
Мечтатель ночами, застывши, как камень,
Глядел на горящую в небе звезду.

Спросил он у старца: «Ну как же в пещеру
Далёкую эту звезду затащить?
Так ярче сокровищ, я знаю и верю,
Сумеет жилище моё осветить!»

«К ней тысячу лет всё лететь тебе надо! –
Ответил с улыбкою старец ему –
А, коль долетишь, и воздастся награда-
Навеки забудешь пещерную тьму!»

Дракон произнёс: «Хоть живу я и много,
Две тысячи лет, столь – любому прожить!
Но тысяча — долгая, больно, дорога…
Остаться ж — знать, десять веков мне тужить!»

«Где лучше встречать свою смерть на закате;
В огромном богатстве — подумаешь ты-
Иль в звёздных лучах распростертых объятий,
Что явь осветит долгожданной мечты?»

От старца и выпал тот выбор дракону.
Спасибо сказать мудрецу лишь успел,
Воспрянул дракон от сердечного звона,
Раскрыв свои крылья, к звезде полетел…

Когда очень сильно болит голова, пропадает ясность мысли. Появляется сильное желание избавиться от этой боли и придти к ясности. Но ничего не выходит, от той легкости которая была недавно, след простыл. Осталось туманное состояние объектов боли, не-боли, и меня который бежит от боли к не-боли. Где же тут ошибка?

Беседа была записана в Непале в мае 2012 года.