«Бога не найти в рамках
какой-либо религии или секты.
Он не ограничен рамками каких-либо форм
или страницами священных писаний.
Мы должны искать Его в самой глубине нашего сердца.»

Здравствуйте, мои дорогие!

Меня часто просят дать какой-либо совет, но я никогда этого не делаю. Я предпочитаю давать любовь, поддержку и приятие всего, что бы вы не делали. Даже, если мне не нравится ваше действие, я чётко даю понять, что это моя реакция и касается она лишь меня, не вас. Нет ни малейшего сомнения в том, что всё, что вы делаете, есть продукт необъятных Вселенских сил и вероятность другого варианта равна вероятности того, что луна окажется в другом месте небосвода, а не в том, где она есть прямо сейчас. Точно такое же приятие распространяется и на мою реакцию на ваши действия. Нет ни малейшего замешательства по поводу того, что моя реакция могла или должна была бы быть другой. Всё разворачивается в абсолютном совершенстве. Может ли это быть ещё проще?

Да найдёт вас данное Осознание прямо сейчас.

С великой любовью,
Уэйн.

Гаутама Будда говорил о колесе алубы, к которому мы прикованы, и учил отринуть все вожделения и, таким образом избавившись от желаний, войти в ничто, называемое им нирваной.

Однажды ученики спросили его:

— Какое это Ничто, Учитель? Мы все стремимся отринуть, как ты призываешь, вожделения, но скажи нам, это ничто, куда мы вступим, примерно то же, что единосущность со всем сотворённым, когда бездумно лежишь в воде в полдень, почти не ощущая тела, лениво лежишь в воде или проваливаешься в сон, машинально натягивая одеяло, что падает во сне? Так же прекрасно твоё ничто, доброе ничто, или твоё ничто — это обыкновенное ничто, холодное, пустое и бессмысленное?

Будда долго молчал, потом небрежно бросил:

— На ваш вопрос нет ответа.

Но вечером, когда ученики ушли, Будда всё ещё сидел под хлебным деревом и рассказывал другим ученикам, тем, кто не задавал вопросов, такую притчу:

— Недавно я видел дом. Он горел. Крышу лизало пламя. Я подошёл и заметил, что в доме ещё были люди. Я вошёл и крикнул, что крыша горит, призывая тем самым выходить скорее. Но люди, казалось, не торопились, расспрашивая, как там на улице, найдётся ли там другой дом, и ещё в этом роде. Я ушёл, не отвечая. «Такой человек сгорит, задавая вопросы», — подумал я.

В самом деле, друзья, тем, кому земля под ногами ещё не так горяча, чтобы они были готовы обменять её на любую другую, тем советовать нечего.

Вонг Фей-Хунг неожиданно узнаёт о делах британского консула, который пытается тайно вывезти из страны древние китайские артефакты. Перед этим ему было поручено охранять корень женьшеня в поезде, но спасти этот корень не удалось — корень погиб. Корень был нужен его отцу — доктору Вонгу. Отец запрещает Фей-Хунгу заниматься искусством «пьяного кунг-фу»…

В конце фильма происходит 10-минутная сцена боя против Кена Ло, который был одним из телохранителей Джеки Чана. Эта сцена считается одной из самых технически продуманных и впечатляющих в истории кино.

tvbest.com.ua/filmy/zarubezhnye/2972-pyanyy-master-2-legenda-o-pyanom-mastere-the-legend-of-drunken-master-jui-kuen-ii-1994.html

Суфийская притча

В древние времена рецепт приготовления чая был известен только в Китае. Слухи о чае распространились по всему свету, дошли до мудрецов и невежд, и каждый пытался как можно больше узнать о нём в соответствии с тем, каким он его себе представлял.
Царь Инджа (что значит «здесь») снарядил в Китай посольство, которое получило от китайского императора немного чая для своего правителя. Но, увидев, что даже простые китайские крестьяне пьют чай, посланники Инджа решили не привозить своему царю столь грубый напиток; к тому же они были убеждены, что китайский император обманул их и вместо небесного напитка подсунул какую-нибудь дрянь.
Между тем величайший философ из Анджа (что значит «там») собрал все, какие только мог, сведения о чае и пришёл к выводу, что это некая субстанция, которая в самом деле существует, но редко встречается и принадлежит к порядку вещей, мало известных. Ибо ничего определённого о нём нельзя было сказать: трава это или вода, зелёный он или чёрный, горький или сладкий?
В странах Кашиш и Бебинев люди на протяжении целых столетий испытывали все травы, какие им только попадались. Многие травы оказались ядовитыми, чем весьма разочаровали своих исследователей. А так как никто не завёз в их земли семена чайных кустов, все их поиски были тщетными. Они также перепробовали всевозможные жидкости, но с тем же успехом.
На территории Мазхаба («сектантство») при исполнении религиозных обрядов процессия жрецов перед толпой верующих провозила небольшой ларь, наполненный чаем. Но никому и в голову не приходило приготовить из него напиток. Они даже не знали, как это делается. Все были убеждены в том, что чай сам по себе обладает магическими свойствами. Однажды один мудрый человек сказал:
— Вы, невежды! Залейте его кипящей водой!
Но его тут же схватили и распяли, потому что согласно их вере такие действия могли бы разрушить свойства чая. Подобный совет мог дать только отъявленный еретик и враг религии. Незадолго до гибели мудрый человек раскрыл секрет приготовления чая небольшому кругу людей. Этим людям удалось сохранить немного чая, и они тайно приготовляли его и пили. Один человек, застав их за чаепитием, спросил:
— Что вы делаете?
Они ответили ему:
— Это лекарство, которым мы лечимся от одной болезни.
Итак, одни видели чайные кусты, но не обращали на них никакого внимания. Другим его предлагали испробовать, но они отказывались, полагая, что это напиток для простых людей. Третьи владели чаем, но вместо того, чтобы пить его, поклонялись ему. За пределами Китая лишь несколько человек пили чай, да и то в строгой тайне. Но вот пришёл человек знания и сказал купцам, занимавшимся чайной торговлей, любителям чая и другим:
— Тот, кто испытал, — знает. Кто не испытал — не знает. Вместо того чтобы произносить пустые речи о небесном напитке, предлагайте его людям на ваших пирах. Те, кому чай понравится, попросят ещё. Те, кому он не понравится, продемонстрируют, что недостойны сделаться его почитателями. Закройте же лавки красноречия и таинственности и откройте чайханы опыта.
Итак, от города к городу, от села к селу потекли по Шёлковому Пути караваны с чаем. Купцы, чем бы они ни торговали — нефритом, драгоценными камнями или шёлком,— останавливаясь на отдых, готовили чай, если умели, и предлагали его местным жителям, знали те о нём или нет. Так появились чайханы, которые строились на всём пути от Пекина до Бухары и Самарканда. И те, кто пробовали, — узнали.
Вначале, как всегда бывает, чаем заинтересовались только великие и проницательные мыслители, давно искавшие небесный напиток. Прежде их отношение к чаю сводилось к таким стереотипным фразам: «Но ведь это обыкновенная сушёная трава» или «Почему ты кипятишь воду, чужестранец? Ведь я прошу у тебя небесного напитка». А иные из них говорили: «Как мне знать, что это такое? Докажите, что это чай. Да и цвет вашей жидкости не золотой, а коричнево-жёлтый». Но когда истина сбросила с себя покров тайны и чай стал доступен всем, кто хотел его попробовать, роли людей поменялись, и те, кто высказывались теперь подобно этим мудрецам, оказались в дураках. Такая ситуация сохраняется и по сей день.

придумываем название, и что это символизирует ;)

Срединный Путь…
Золотая Середина…
Абсолютный Ноль…
…

Когда ты выбираешь — ты в движении… от полюса к полюсу… не важно к какому из концов…
Когда ты не хочешь выбирать — ты замираешь на некой точке, отличной от Ноля…
Когда ты говоришь «Нет разницы, всё не важно!» — ты всё еще в Пути…

ВСЁ, что бы ты ни делал — будет лишь преградой и препятствием!!!

Прогуливаясь вместе, разговаривая и в молчании
Наслаждаясь вместе кофе, улыбаясь и смеясь
Купаясь в тишине на Сатсангах
Ты улыбаешься любяще и обнимаешь на прощание.
Пока я смотрю как ты идешь вниз по улице,
Слезинка наполняет мои глаза, сбегает вниз по щеке
Приходит мысль «Это — драгоценное время».

С Любовью,
Бала.

Devotional Poem to Wayne, from Bala

Walking side by side, talking and not talking
Enjoying coffee together, smiling and laughing
Basking in the silence during Satsang
You smile lovingly and hug me goodbye
As I watch you walk down the street
A tear whelms in my eye, escapes down my cheek
and the thought arises,
“This is precious time“

Love,
Bala

circa 2010, Toronto