Наличие Дня рождения, в виде праздничного дня, очень сильно подпитывает чувство автора, подтверждает его реальность. Многим знакомо чувство ожидания этого дня, предвкушение подарков и поздравлений. Особенно важно это было в детские годы, когда происходило формирование личности.
Как сейчас видится, этот день, по факту, ничем не отличается от других дней. Отмечание Дня рождения, прием и посыл поздравлений это не более, чем дань социальной культуре. По отношению к другим, это проявление вежливости и хороших манер, что то типа сказать «Здравствуйте» незнакомцу в лифте.
А если чувствуется боль или обида от того, что кто то нас не поздравил, то это чувство отличная зацепка для самоисследования. Все наши представления и ожидания в данном случае базируются на чувстве важности нашего драгоценного автора.

Я различаю в себе три уровня бытия. Это не значит, что их нельзя насчитать больше. Есть лестница, есть верх и низ, есть подъем – «есть ценностей незыблемая скала». Незыблемость ее в том, что она есть, и только. Число и форма ступенек зыблемы до бесконечности.

Первая ступень – это уровень особи. Вы чувствуете и осознаете себя как предмет, окруженный другими такими же изолированными предметами. Все, что вне вашего тела (и тесно связанного с ним пространства), не слишком затрагивает вашу душу. «Миру ли провалиться, или мне чаю не пить? Я скажу, чтобы мир провалился, а мне чай всегда пить».

Против этой крайности восстает здравый смысл. Если мир провалится, то и чаю не напьешься. Индивидуалист совершенно необязательно глуп (или так раздражен, что рассуждать не способен). Он может быть рассудительным и в меру своей рассудительности – социальным. На уровне особи может быть построена мораль (разумного эгоизма). На уровне особи может быть даже героизм. Вы принимаете известные правила, и если за проигрыш по этим правилам надо платить головой, вы платите. Не ради чего-нибудь, а просто из уважения к себе, просто потому, что это ваша прихоть: играть по этим правилам, а не по другим. Жизнь – игра. Хороший игрок не захлебывается успехом, не теряется от неудач. Но если вы раздражены, если вы потеряли контроль над собой, то пиши пропало. Начинается полоса безнадежных проигрышей. Преодолеть свои антипатии, свои комплексы, свои психозы и неврозы – трудно, часто невозможно. Не на что опереться, чтобы вырвать занозу. Нечем отвлечься от боли. Нет резервных позиций, на которых можно сосредоточиться. Приходится рвать с людьми (ставшими невыносимыми), переезжать в другое место, искать покоя в быстрой смене впечатлений – словом, нужны условия и условия чтобы быть здоровым. А если этих условий нет, вы стали калекой.

Первый уровень – это уровень индивидуализма. Вторая ступень – это уровень рода. Вы принадлежите к роду, и смысл вашей жизни в том, чтобы был род. Вы не
Читать дальше →

Удара речи человек не вынес,
— В рассудок впал, и взгляд протух.
Теперь порядок в мире правит,
Сознанья «узостей» пастух.
Младенец брошен на дороге…
А человек, не выдержав удара,
Остался в шоке и теперь тоскует.
Тоскует по другому, что Собой назвали…

***
Человек человека в себе спрятал,
Подпрыгнул вниз и заплакал.
— Может от скуки…

Читать дальше →

Так о чём же всё время писал и говорил Григорий Померанц? Что есть его философия? Что в ней главное, и есть ли оно?

Его философия есть философия религиозная, причём философия всеединства. Она охватывает не частности. (Эти частности – удел рационального знания, науки), а ищет цельное понимане, универсальный методологический принцип. Охватить цельное знание не под силу никому. Померанц был уверен, что это цельное знание нельзя выразить в рациональной форме, и поэтому постоянно обращался к мифо-поэтическому построению своих работ и выступлений. Именно поэтому он отказался от академического языка и формы профессиональных философов. Его любимый жанр – эссе. Причем эссе поэтическое по своему существу и форме. В нем идёт постоянная перекличка веры, поэзии, музыки, живописи – главным образом иконописи или живописи сунской школы. Он часто цитирует Людвига Витгенштейна: «Мистики правы, но их правота не может быть высказана, так как она противоречит правилам грамматики». Померанц вообще очень часто цитирует именно мистиков, причем мистиков разных религий.

Г. Померанц так формулирует свое понимание цельности:«Я с юности чувствовал, что образ мира, созданный точными науками, мучительно неполон. Человек в этом мире равен единице, деленной на бесконечность, и вынужден признать себя нулем. <…> В свои 20 лет я три месяца упорно созерцал свое несогласие быть нулем. В конце концов, внутренний свет показал мне возможность решения, но то, что показалось решением, пришлось отвергнуть. Действительное решение лежало вне области точных наук, за которые цеплялся материализм, вне мира бесконечно дробимых величин. Решение было в переживании целостной, не поддающейся делению вечности.

Я пришел к убеждению, что вселенная не сводится к времени, пространству и материи, бесконечно делимых на секунды, века, тысячелетья, на метры, километры, парсеки и т.п. У нее есть другое лицо, целостное во всех своих проявлениях, как океан планеты Солярис, в котором нечего считать. Океан, способный стать
Читать дальше →

Группа выпускников, успешных, сделавших замечательную карьеру, пришли в гости к своему старому профессору. Конечно же, вскоре разговор зашел о работе – выпускники жаловались на многочисленные трудности и жизненные проблемы.

Предложив своим гостям кофе, профессор пошел на кухню и вернулся с кофейником и подносом, уставленным самыми разными чашками – фарфоровыми, стеклянными, пластиковыми, хрустальными и простыми, и дорогими, и изысканными.
Когда выпускники разобрали чашки, профессор сказал:

Читать дальше →

«Вы не можете помешать птицам печали кружиться у вас над головой,
но вы можете помешать им вить гнезда у вас в волосах»

Однажды во сне мне подарили пару разноцветных стеклянных шариков. Знаете, таких, в которых внутри можно при желании разглядеть целый мир. Я начала рассматривать шарики и любоваться ими. И абстрактные разводы внутри стекла тут же пришли в движение, стали обрастать деталями, множить свою сложность. Прямо на моих глазах они превратились в целый мир, который двигался и жил: там было море, прибой, птицы, и динозавры гуляющие по песку! Все это возникло под моим взглядом из пары-тройки мутных линий. Через еще секунду я обнаружила себя в том мире, гуляя по берегу с динозаврами. Так из одного сновидения я попала в другое. И это другое выросло из одной-единственной мысли: «Эта линия похожа на прибой, а эти фигуры — на динозавров..»

Здесь, в «реальной жизни» не так просто заметить как рождаются воображаемые миры. Но тоже возможно.
Как и во сне, они начинаются с мысли. Однажды она приходит к вам в голову, и зависает на некоторое время, зацепившись за что-то там, внутри. Ну… там внутри у нас живет целый лес, всегда есть за что зацепиться. И эта мысль — как семечко, принесенное ветром кармы. В этот момент можно посмеяться ей, осознать ее мыслью, что равносильно тому, чтобы аккуратно отцепить и отпустить. Тогда она уйдет и, возможно, больше не вернется. В любом случае, это Семя не прорастет. Если для мысли существует освобождение — это именно оно.
Но вы не освобождаете мысль. Вы обращаете на нее внимание. А видеть и не хватать при этом то, что видим, мы не привыкли. И поэтому тот час внимание захватывает мысль… или мысль захватывает внимание. Вы начинаете всматриваться в нее, как в стеклянный шарик, зачарованно и неотрывно. Этим начинается проращивание и взращивание мысли-«семечка». В этот момент и начинает свое рождение новый мир. Он еще существует только в воображении. Но для вас он уже реален! Это мгновенное преображение: мысль, касаясь вашей веры в ее реальность, сама становится реальной. Расцветает, раскрывается, развивается. Вера эта — как левая рука, а внимание -
Читать дальше →

Я – есть – Народ. ВоображариУм.

Образ усреднённого Древнегреческого города. Слушание Народного Суда.
Перетекания от Я к Я. Иллюзия движения. Большое Я, Маленькое Я...

Вводная часть. Выступление От Имени Народа.

Голос «От Имени Обвинителя» пафосно: Образ Матери Божественен в моём подсознании…не важно почитаем или осквернён этот храм ныне мной…он остаётся настолько великим, что даже осквернение его, отрицание или игнорирование делает ему честь и возводит на пьедестал ещё выше и величественнее предыдущего…

Голос Из Народа…: С матерью мы не общаемся давно. Но сон о ней всё жив в моей голове. И хотя её присутствие во внутреннем пространстве неоспоримо, оно всё время отрицается…отталкивается…

Голос От Имени Народа: Так ведётся тихая борьба против негласного короля…имя которого называть нельзя… и, каждый, занимающий или норовящий занять пространство Большого-Я…путь это даже Я…. Сам или сама…объявляется врагом Народа…моим врагом…Врагом всех наших субличностей…наших – это моих…и нас много…

Голос Из Толпы: Так уж вышло, что мы расплодились…а кто хочет властвовать над нами – объявляется диктатором и пригибателем…

Голос..: И мы его или низводим в свои стройные ряды…или…не знаю…что «или»…но пусто место свято не бывает…точнее…свято-место пусто не бывает…там всё время «заводится» новый враг…

Голос №2: И так, с каждым годом после низведения – нас всё больше…Хе-хе!

Голос №3: Армия несбывшихся тиранов….
Соответственно мы ооочень жестоки….

Голос №4: Прежде к своим…себе…это чтоб чужие боялись…

Голос №5: ооочень жестокая нация.

Голос №6: Ха-ха!)))Такая вот ошибка природы — получаются какие-то полуживые скалящиеся хоббиты)))

Голос №7: У них – культ Великой Матери.

Голос № ∞…: В одном издании когда-то читала про Культ Великой Матери в древности… там утверждалось, что это была «дьявольская» религия…коротая вела нацию людей к духовному вырождению…

Голос № ∞: Ну…как-то так и получается… Культ Великой Матери.

Голос № ∞: А потом ты рушишь храм и разбиваешь
Читать дальше →

Учителем Ле-цзы был Старый Шан, а другом — Богао-цзы. Ле-цзы досконально перенял искусство обоих и возвратился домой, оседлав ветер. Услышал о нем Инь Шэн, присоединился к его ученикам и в течение нескольких месяцев не искал себе пристанища. Десять раз, когда Ле-цзы отдыхал от своих дел, он просил его открыть свои секреты и, каждый раз Ле-цзы отсылал его обратно, ничего ему не сказав. Инь Шэн обиделся и попросил разрешения уехать. Ле-цзы не стал возражать.
Прошло несколько месяцев, Инь Шэн не отказался от своих намерений и снова пришел к Ле-цзы.
— Почему ты столько раз приходишь и уходишь? — спросил его Ле-цзы.
— Не так давно я обращался к вам с просьбой, а вы не удостоили меня ответом. Тогда я обиделся на вас, но ныне обида прошла, и вот я опять здесь, — ответил Инь Шэн.
— Я считал тебя проницательным, а ты, я вижу, ничего не понимаешь! Ну хорошо, я расскажу тебе, чему я научился у моего учителя. Спустя три года после того, как я начал учиться у моего учителя и подружился с одним человеком, мое сердце уже не занимали мысли о правильном и неправильном, мои уста более не говорили о пользе и вреде, и, тогда учитель впервые посмотрел в мою сторону. Спустя пять лет в моем сердце снова появились мысли о правильном и неправильном, а мои уста вновь заговорили о пользе и вреде — и тогда учитель впервые мне улыбнулся. Спустя семь лет я уже не прилагал к своим мыслям понятия правильного и неправильного и говорил все, что приходило на ум, не задумываясь о пользе и вреде. Тогда учитель впервые предложил мне сесть рядом с собой. Спустя девять лет я принимал свободно все, что появлялось в моем сердце и говорил свободно все, что приходило на ум, не зная, правильно это или неправильно, полезно или вредно, и даже не помня, кто мой учитель и кто мой друг. Тогда, когда я дошел до предела всего, что было внутри и вовне меня, мое зрение стало подобным моему слуху, мой слух — подобным моему обонянию, мое обоняние — подобным вкусовым ощущениям. Мое сознание стало собранным воедино, а
Читать дальше →