Ты перечитывай что пишешь, никто не хочет быть разбитым, но это случается. Феликс ты не слышишь то, что очевидно другим.ТЫ ЧТО ТО НАШЕЛ и теперь вместо практики пытаешся это всем доказать. ВЫПЛЮНЬ КАКУ. Еще раз повторю тебе нужна клизма, приезжай на сатсанг, сам ты не пройдешь.
. А во втором — полная и тотальная благодарность за то, что вот — ОНО, такое кривое и косое бытие, а бытийствует,
вот это оно, если это не в голове, а в проживании.Но судя по твоему поведению ты часто с этого срываешся. Если ты это признаешь то проблем нет. Но похоже ты считаешь себя полностью реализом. А это только мешает практике.
Ты застрял на смаковании этого УУУжаса.Да самоутрату можно описать и так. Но я ее описывал так.
Да я здесь был и снова здесь я буду
Так времени таинственная вязь
Сплетает настоящее с минувшим.
Мне снится…
Что проснувшись я умру,
И вновь родиться больше не сумею.
Не будет облаков, не будет гор,
Не будет мук и радостей не будет.
Но тьмы я не увижу, нужен свет,
чтоб разглядеть ее первооснову.
Не жизнь ни смерть, ни нечто между ними,
Ни их слияние, ни синтез, ни борьба…
То, что я есть,
но есть ли это что то?
Пронизывая каждый миг времен,
Иллюзией не знающей второго,
И потому не знающей себя.
Загадка для кого и кто отгадчик?
Молчание, но замолчавший кто?
Кто тот, кто сам себе приснился?
И кто проснется, позабыв его?
Глаза открыв, увидел снег я белый,
И воробьев летающих вдали.
Из кухни доносился запах кофе,
И музыка гремела у соседей.
Если ты сидишь там где Ганеш или Феликс-Уотчер то это хорошее место, глубинная точка с которой возможен разворот. При котором празднуется и механичность и одиночество и ужас.Но объявлять это состояние богооставленности окончательной реализацией, это фальфиниш. Даже при развороте пройдет еще не один год, прежде чем сгорят васаны и утихнет механический поток мыслей.
Нет дорогой не взгляда, а того что на данный момент для тебя пережитая истина. Если это сила, значит сила, если осознание осознания, то оно. Если пустотность как переживание, то его.
Ты как всегда вырываешь из контекста для доказательства своих параноидальных идей. Суть совсем в другом
А.Ровнер — Гурджиев и Успенский Править
ЖИЗНЬ В ПРИОРЭ ПОСЛЕ АВТОМОБИЛЬНОЙ АВАРИИ Править
До 1929 года в шато обычно находилось около тридцати постоянных обитателей: де Гартманы, де Зальцманы, несколько американцев и англичан, а также сестра и брат Гурджиева и их дети. Работы велись нерегулярно, упражения в Учебном здании проходили также с перерывами. Зато субботние банные ритуалы и застолья стали важной частью жизни имения. После бани читалась глава из рукописи Гурджиева, иногда Томас де Гартман играл на органе. В полночь начинался пир с экзотическими блюдами и травами и с большим количеством напитков. Тосты следовали один за другим в строгом порядке, пока Гурджиев пил арманьяк и ел баранью голову, время от времени посылая новичку в виде угощения бараний глаз и наблюдая за тем, что тот будет с ним делать. Джон Тумер вспоминал, что Гурджиев, сидя за столом, излучал шарм и благородство, он ел и пил с доброжелательством к окружающим, если и они вели себя достойно. Ритуал застолья и порядок тостов был нерушим — однажды он швырнул стакан в женщину, которая выпила вино, не дождавшись тоста. Тогда же была разработана и введена в практику классификация «идиотов», и тосты за идиотов различных разрядов преобладали в этом застолье. Слово «идиот», обяснил Гурджиев, по-гречески означает «частное лицо». Гурджиев часто обращался к собеседникам как к «идиотам», и если они обижались, успокаивал их: «Зачем сердишься? Ты идиот, я идиот, Бог тоже идиот». Каждый из сидящих за столом знал, к какой группе идиотов он принадлежит. Насчитывался двадцать один разряд идиотов, за которых поднимались тосты. Пили за «всех идиотов», «обыкновенных идиотов», «кандидатов в идиоты», «супер-идиотов», «архи-идиотов», «безнадежных идиотов», «жалких идиотов» и «сострадательных идиотов». Так, д-р Серневал был известен как «архи-идиот» в то время как Ораж считался лишь «супер-идиотом». Были еще «круглые», «квадратные», «зигзагообразные» и «скорченные» идиоты. Себя Гурджиев величал «уникальным идиотом» и относил к двадцать первому разряду идиотов, а выше него был только сам Господь Бог, которого Гурджиев называл «Его Бесконечностью».
Ах! — воскликнул он. — Я вижу твое сердце пусто, почти как y мудреца! В твоем сердце открыты шесть врат мудрости, только седьмые остались закупорены. Возможно, поэтому ты и считаешь мудрость болезнью?
Но моим ничтожным искусством этого не излечить (Даосские притчи).
этот седьмой канал и есть разбитое сердце, как говорит Ренц, или разворот или пробуждение.Никто не поспособствует, но это может случится.
Да я здесь был и снова здесь я буду
Так времени таинственная вязь
Сплетает настоящее с минувшим.
Мне снится…
Что проснувшись я умру,
И вновь родиться больше не сумею.
Не будет облаков, не будет гор,
Не будет мук и радостей не будет.
Но тьмы я не увижу, нужен свет,
чтоб разглядеть ее первооснову.
Не жизнь ни смерть, ни нечто между ними,
Ни их слияние, ни синтез, ни борьба…
То, что я есть,
но есть ли это что то?
Пронизывая каждый миг времен,
Иллюзией не знающей второго,
И потому не знающей себя.
Загадка для кого и кто отгадчик?
Молчание, но замолчавший кто?
Кто тот, кто сам себе приснился?
И кто проснется, позабыв его?
Глаза открыв, увидел снег я белый,
И воробьев летающих вдали.
Из кухни доносился запах кофе,
И музыка гремела у соседей.