19 октября 2014, 23:56
Я слаб, жалок, труслив...
Я слаб, жалок, труслив, жаден, эгоистичен и жесток. Мои мысли грязны, мои эмоции наполнены ядом. Мои поступки продиктованы своеволием и страхом. Даже благородные порывы и действия присваиваются и увеличивают мою гордыню. Когда человек видит себя, как недостойного ублюдка он испытывает чувство вины, его сжигает стыд и боль, поэтому большинство людей подавляют это переживание. Кто не слышал народные «мудрости» с волками жить по волчьи выть, нахальство второе счастье, все такие и так далее, но некоторым не удается, их яд сжигает им внутренности, боль заставляет прятаться в панцирь безразличия, переходящего в депрессию и тут они встречают учение, которое объясняет им, что никто не виноват и никто не мог сделать или подумать иначе и боль уходит, но вместе с ней уходит и шанс на исцеление. Все принято, нет деятеля, я это сочетание обуславливающих факторов, становятся концепциями, снимающими боль, но не исцеляющими болезни. Болезнь прогрессирует и взламывает эти защиты и только тогда наступает настоящий ад, когда ублюдок ясно виден, и это виденье причиняет боль, и так же ясно, что нет силы, способной подумать другие мысли и испытать другие чувства. Это тотальная безнадежность выйти из причин боли, это приговор на бессрочное заключение в аду, это полная невозможность избавится от смрада себя. Это невозможно переживать в одиночку, поэтому хочется выговорится, но это ничего не меняет, только отвлекает на время. Привычные обезболивающие, все само, никого нет, уже перестали действовать. Хочется стать как все, войти в простую человеческую жизнь, бросить поиск, выполнять социальные задачи… но смыслы ушли и заново их не создать. Есть еще метод стать мазохистом и кайфовать от своих терзаний, распахивать душу в сладком ожидании удара.
Это кризис, максимальное обострение болезни, но никто не знает какой кризис проходит, а какой убивает и даже если кажется что выздоровел и симптомы ушли, никто не гарантирует, что в один из дней тебя ни затрясет в смертельной лихорадке. Эта болезнь исчезает только вместе с больным.
А ты готов уйти и не вернуться и постучавшись в дверь ее открыть и встретить там себя, и не узнать себя, кивком спокойным приветствовать отсутствие всего, без прошлого, без знаний о грядущем, прожить без жизни жизнь, и жизнью стать, и раствориться соляною куклой в своей любви, безжалостной как свет, что изгоняет тьму и умирает, себя не отличая от себя? Я не готов, но кто с тобой нас спросит, мы спрячемся в ладонях и глаза закроем, где же я ищите, но некому искать и мы молчим, и там, в молчанье постигаем бездну, в ней бездны нет, но нет и нас с тобой.
Читать дальше →
Это кризис, максимальное обострение болезни, но никто не знает какой кризис проходит, а какой убивает и даже если кажется что выздоровел и симптомы ушли, никто не гарантирует, что в один из дней тебя ни затрясет в смертельной лихорадке. Эта болезнь исчезает только вместе с больным.
А ты готов уйти и не вернуться и постучавшись в дверь ее открыть и встретить там себя, и не узнать себя, кивком спокойным приветствовать отсутствие всего, без прошлого, без знаний о грядущем, прожить без жизни жизнь, и жизнью стать, и раствориться соляною куклой в своей любви, безжалостной как свет, что изгоняет тьму и умирает, себя не отличая от себя? Я не готов, но кто с тобой нас спросит, мы спрячемся в ладонях и глаза закроем, где же я ищите, но некому искать и мы молчим, и там, в молчанье постигаем бездну, в ней бездны нет, но нет и нас с тобой.
Читать дальше →