Мистическое христианство

Один человек попал в сказку и начал в ней жить. А жить он продолжал по старому, думая, что он все еще живет в той, прежней обычной жизни. Только чем больше он приглядывался к жизни, тем больше видел в ней сказочного. Это его пугало. А спросить людей он стеснялся. Наконец, не выдержал и спросил другого человека из сказки: «Скажите, а это правда, что мы все живем в сказке?» Тот рассмеялся и сказал: «Мы все живем в сказке и давно об этом знаем, а ты только сейчас догадался!» – «А чего же вы молчали?» Удивился человек, попавший в сказку. – «А ты бы поверил, если бы мы рассказали тебе об этом?» – Услышал он ответ.

Этот текст, написанный в форме бесед Бога с душой человека, отец Серафим адресовал одному из своих духовных чад – епископу, находящемуся в заключении. Это духовное завещание старца, обращенное и ко всем нам.


Духовное завещание старца Серафима

Думал ли ты когда-либо,
что все, касающееся тебя,
касается и Меня?
Ибо касающееся тебя
касается зеницы ока Моего.

Ты дорог в очах Моих, многоценен,
и Я возлюбил тебя,
и поэтому для Меня
составляет особую отраду
воспитывать тебя.
Когда искушения восстанут
на тебя и враг придет, как река,
Я хочу, чтобы ты знал, что
от Меня это было.

Что твоя немощь
нуждается в Моей силе
и что безопасность твоя
заключается в том,
чтобы Мне дать возможность
защитить тебя.
Находишься ли ты
в трудных обстоятельствах,
среди людей,
которые тебя не понимают,
которые не считаются с тем,
что тебе приятно,
которые тебя отстраняют, — от Меня это было.

Я — Бог, располагающий
обстоятельствами.
Ты не случайно оказался
на твоем месте,
это то самое место,
которое Я тебе предназначил.
Не просил ли ты, чтобы
Я научил тебя смирению?
И вот Я поставил тебя
в ту именно среду,
в ту школу,
где этот урок изучается.
Твоя среда и живущие с тобою
только выполняют Мою волю.


Читать дальше →

У нас так развито самолюбие, что тронь нас хотя немножко — и мы уже страдаем. Каждый раз говорю, что человек — это «г», не тронешь — и не пахнет, а копнул, так беги. Вот мы какие. Такими и надо себя считать, если уже не можем по слепоте видеть этого. Все извращено: и ум, и сердце, и все чувства наши, и воля. Ты решишь что-нибудь доброе сделать, а тебя тянет в другую сторону. Поэтому, прежде чем требовать от другого человека, чтобы он был хорошим, каким нам хочется, мы обязаны сами стать такими. А так как мы далеко не таковы, то должны и другим сочувствовать, понимая, что все мы находимся в процессе становления, в процессе переделки из ветхого человека в нового.

Макарий Оптинский
… В молитве не стремитесь к высокому, а, сознавая во всем свою немощь, имейте себя всегда поверженным пред Богом и призывайте Его со смирением и простотою, как дитя — отца. Памятуя, что пред Господом лучше грешник с покаянием, нежели праведник с гордостию. Не увлекайтесь слишком умозрительною молитвою Иисусовою, чтобы вместо пользы не получить вреда, когда незаметно впадете в самомнение. Употребляйте же молитву как меч духовный, и всегда, а паче к поражению страстей: когда почувствуете движение гнева или иной страсти, тогда более призы¬вайте имя Иисусово и ощутите помощь Его. В сем-то и состоит деятельная молитва Иисусова, приличная нам. Святые отцы пишут, что кто достигнет истинной молитвы, того хотя и весь мир будет ратовать, он не оскорбляется; а если мы побеждаемся гневом, то еще далеки от молитвы, и надобно опасаться искать высокого, чтобы не впасть в прелесть. Молитва есть обоюдоострый меч: произносимая со смирением, она поражает врагов наших, а совершаемая с тонкою духовною гордостию и мнением о себе — вредит самим нам, и не столько приближает нас к Богу, сколько удаляет от Него; ибо только смиренным дает Он благодать Свою
… Во время молитвы надо иметь большое смирение, а оно рождается от уничтожения собственной воли и преувеличенного мнения о себе самом. Береги себя от исключительно “умной” молитвы: если ты нее еще не способен, впадешь в мечтание. Молись просто. Дающий дар молитвы тому, кто молится, даст и тебе молитву чистую, умную, если только ты смиришься искренно и сознаешься в грехе: только так душа будет сокрушенной и сердце смиренным…
… Ты должен лишь следовать по смиренному пути, как и все другие, и жить без внутреннего смущения. Не давай себе впасть в душевное смятение, когда совершишь оплошность или ошибку, но сойди до самой глубины смирения и вновь поднимись через раскаяние…
… Кто молится добре простою молитвою, тому дает Господь дар молитвы умной. Помните, дар молитвы, а не собственность твоя; надобно сей дар заслуживать не одною молитвою, но и прочими благими делами: смиренномудрием, простотою, терпением, простодушием; а без сих добродетелей, хотя мнится кто якобы стяжал молитву, но прельщается; не молитва это, но маска молитвы.
… Тебя не любят, — ты люби их; то, что тебя не любят, не от тебя зависит, а их любить состоит в твоей воле и есть твоя обязанность, ибо Господь заповедал: любить не любящих нас, но врагов (Мф. 5, 44), а когда в нас этого нет, то и кольми паче должны мы смиряться и прогонять гордость и молиться о сем Господу.
… Если близкие не желают иметь общения с тобою, то и не ищи его; надобно всех любить и всех бегать.
… Долг же наш единственный — любити друг друга, и в сем точно находимся неоплатными должника¬ми. Ибо исполнивый любовь исполни весь закон.

Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.
Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой.
Во всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.
Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все Твоя Святая воля.
Во всех моих словах и делах руководи моими мыслями и чувствами.
Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою.
Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.
Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня.
Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.
Аминь.

Жил в некоем монастыре нерадивый монах: он часто опаздывал к службе, огорчал этим братьев и вынуждал гневаться игумена. Иноки роптали и даже просили настоятеля изгнать его.
И вот этот монах заболел, болезнь усиливалась, и он уже приближался к смерти. Огорчены были братья, что погибнет душа несчастного. Собрались они у одра его, чтобы облегчить предсмертные страдания своей молитвой, но что же видят они? Этот монах умирал смертью праведника. Лицо его выражало спокойствие и радость.
Когда он немного очнулся, братия спросили:
— Какое утешение получил ты от Бога? С кем ты беседовал, как с близкими родными своими?
И умирающий, собрав последние силы, отвечал:
— Братья, вы знаете, что я жил недостойно, и вот я увидел, как демоны окружили мой одр, в руках их была хартия — лист, сверху донизу исписанный моими грехами. Они приблизились ко мне, Ангел же хранитель мой стоял вдалеке и плакал. И вдруг я услышал голос с неба: «Не судите, да не судимы будете! Этот монах не осудил никого, и Я прощаю его!» — и тотчас хартия в руках демонов загорелась, и они с воплями исчезли. Подошёл ко мне Ангел и приветствовал меня, и я говорил с ним. Братья, — продолжал он, — после принятия монашества я не осудил ни одного человека! Братья, — сказал он ещё, — вы осуждали меня и осуждали справедливо, а я, грешный, не судил
Читать дальше →

Старец Макарий Оптинский переписывался со многими мирянами. Однажды пишет Макарию петербургский купец, что от него ушла прислуга и знакомые рекомендуют ему одну деревенскую девушку.
— Следует ли мне её нанять? — спрашивает купец.
— Да, — отвечает ему старец.
Через некоторое время купец посылает новое письмо.
— Отче, — пишет он, — позвольте мне её уволить, это сущий бес. С той минуты, как она появилась в моём доме, я непрерывно злюсь и потерял всякое самообладание.
— Ни в коем случае не выгоняй её, — ответил старец. — Это ангел, которого Господь послал тебе, чтобы ты смог увидеть, сколько в тебе таилось злобы, которую предыдущая служанка не сумела раскрыть в тебе.

Святой Кирилл, кому мы обязаны своей азбукой, объяснял суть Троицы так:
«Видите на небе круг блестящий (солнце) и от него рождается свет и исходит тепло? Бог Отец, как солнечный круг, без начала и конца.
От Него вечно рождается Сын Божий, как от солнца – свет; и как от солнца вместе со светлыми лучами идёт и тепло, исходит дух Святый.
Каждый различает отдельно и круг солнечный, и свет, и тепло (но это не три солнца), а одно солнце в небе.
Так же и Святая Троица: три в Ней Лица, а Бог единый и нераздельный...»

Почему Арсений Великий говорил о том, что нередко раскаивался в сказанном, но никогда не сожалел о молчании? Возможно, он вспоминал при этом о годах, проведенных в столице, в ее блеске, в ее «высшем свете», в котором света на самом деле так мало и так много самой настоящей тьмы – мало правды и много лживых, льстивых, неискренних речей. Возможно, ему на ум приходили ситуации, когда его собственные слова, произнесенные под влиянием определенных обстоятельств и чувств, спустя какое-то время оказывались не соответствующими действительности, что не могло не уязвлять его чистую душу. Возможно, когда-то ему случалось давать кому-либо не очень удачные советы, и впоследствии он об этом скорбел… Но всё это относилось к прежней – многозаботливой, многопопечительной, наполненной суетой жизни, а уж никак, кажется, не к тому преподобническому житию, которое проводил он в пустыне.

Почему это «раскаяние в сказанном» оставалось для подвижника по-прежнему живым и сильным? Отчего он, безмолвник, напоминал об опасности, которую таит в себе наш собственный язык, – другим и наравне с ними себе самому? Или даже в первую очередь – себе самому?

Когда мы говорим безудержно и беспорядочно, нам очень трудно уследить за всем, что взошло откуда-то из недр нашего сердца на язык, покрутилось на нем да и сорвалось с него. Мы чувствуем вечером опустошенность, усталость, какую-то неясную тяжесть на душе и относим всё это к впечатлениям прошедшего дня, к его обстоятельствам – иногда непростым, иногда прямо искусительным. Но нам часто невдомек, что в значительной степени усталостью и опустошенностью этими обязаны мы самим себе – тому, что и как мы говорили, тому, насколько невнимательными мы были по отношению к «исходящему из уст».

Это кажется нам настолько естественным, настолько привычным – общаться, поддерживать разговор, беседовать… Это представляется нам чем-то совершенно необходимым, видится неотъемлемой частью нашей жизни, пребывания в сообществе с другими людьми. И, пожалуй,
Читать дальше →