Мы так любим рассказывать и пересказывать историю своего пробуждения. Бог ты мой, да я чувствовал себя настолько возвышенным и особенным, когда говорил людям (или сам себе) о своём «сдвиге» в Сущее — чем бы ни было то, что я тогда под этим подразумевал. Можно ли на самом глубинном уровне осознать, что даже история нашей собственной духовной эволюции, даже наши прекрасные инсайты и переживания из прошлого, даже наши воспомнинания о вчерашнем просветлении, даже наши радикальнейшие трансформации или энергетические сдвиги, произошедшие 4-го июня 1986 или 19-го октября 2009 — представляют собой лишь еще несколько Концептуальных Портфелей за которые мы можем подержаться? Кем бы вы были без даже этих образов себя? Кем бы вы были без истории вашего пробуждения? Без сна о том, что вы «никто» или что ваше «я» утеряно или что вы живёте в другой плоскости существования? Кем бы вы были без нужды снова доказывать что-то кому-то? Что если бы вы очутились лицом к лицу с жизнью, обнажённые и беззащитные, безо всяких подпорок, без поддержки и защиты со стороны истории вашего пробуждения? Без вашей исключительности и без истории о том, что вы исключительны или неисключительны? О, мой друг, здесь тебе нет необходимости за что-то держаться — даже за твоё пробуждение. Это беспощадное сострадание самой жизни. В этом яростном огне не выжить ничему фальшивому. Такая милость. Такая непостижимая милость.

В чести и славе на востоке мудрецы!
Великой философии творцы…
И принимали, как законы жизни
Оракула слова и правдолюбы, и льстецы…
И говорил один, что ради истины, возможно, всё стерпеть!
Но говорил другой, что истина, как плеть
Без рук хозяина сама не знает:
Кому-то кожу рвать, иль на стене висеть…
И молвил третий: «Не будем спорить впредь:
Познавший утром истину, он вечером достоин умереть»!
(Александр Гаканов)
На рисунке: Конфуций, Будда и Лао-Цзы…

Глава вторая.
Оставив родной петербургский порт, большой, ярко оранжевый теплоход, обогнул Европу, прошел между Европой и Африкой и протиснувшись между Азией и Африкой по Суэцкому каналу и Красному морю, наконец вырвался на просторы Индийского океана. С того момента как я покинул Питер прошло около двух месяцев. Вся имеющаяся на борту видеотека была пересмотрена по нескольку раз и потянулись долгие, монотонные, однообразные вечера. пароход следовал по направлению к бананово-лимонному Сингапуру и до него был ещё почти месяц. Я достал из шкафа большую спортивную сумку и извлёк ез бокового кармана купленную незадолго до рейса книжицу. «Дж. Кришнамурти. Свобода от известного.»- прочёл я на обложке. «Ладно»,- подумал я ,-«всё равно заняться не чем,» и открыл книгу. Чуть не сломав мозг, я усердно прочёл всё «от корки до корки». «Либо он чокнутый, либо я идиот!»- подумал я, поскольку не понял абсолютно ничего из написанного. Прочитав на задней стороне обложки о том, что этого человека считали Миссией и что он возглавлял многотысячную организацию, которую добровольно распустил отказавшись от славы и всего, что к ней прилагается, я подумал, что скорее второе — я идиот. Но слова в книге были написаны на русском языке, а я не привык так легко сдаваться. На следующий день я начал чтение заново. Результат был не на много лучше чем в первый раз, но я уловил главную мысль- ОСОЗНАНИЕ. Дочитав до последней страницы я вновь включил «автореверс». На этот раз, читая слова на страницах, я пытался не упускать из внимания обстановку в которой я нахожусь: ощущения тела, звуки присутствующие в данный момент, предметы заполняющие каюту. Получалось не очень. Мысли всё время завладевали моим вниманием. Очередное прочтение дало определённый эффект, мне понравились некоторые высказывания, которые я запомнил, чтобы «блеснуть» ими перед друзьями или знакомыми. Я подчеркнул эти фразы карандашом. При следующем прочтении я подчеркнул уже другие высказывания, показавшиеся мне важными. В следующий раз я подчеркнул новые предложения уже красным карандашом, потом, новые, «ещё более важные», двумя красными линиями. Подчёркнутого уже было больше чем не подчёркнутого. С каждым разом прочитанное казалось всё яснее и яснее. Перечитывая в очередной раз книгу я отчётливо понял, что подчёркивать нужно всё и перестал это делать. Придя в очередной раз после рабочего дня в каюту я открыл книгу и начал читать её с начала, усердно пытаясь всё-же проникнуть умом в глубинный смысл сказанного. За иллюминатором слышался плеск волн и шум винтов. За переборкой в соседней каюте играла музыка и слышались чьи -то голоса. Мои глаза бегали по чёрным буквам строчек книги и я слышал голос своего ума произносившего расшифровываемые слова текста. Внезапно, в середине книги что-то произошло. Всё, что было в данном мгновении объединилось в одно неделимое целое. Звуки, объекты, мысли, тело- всё стало огромной, бесконечной единой реальностью. Не стараясь ничего изменить я продолжал читать книгу. Но всё что было написано, вдруг стало НАСТОЛЬКО ясным, что меня разобрал неудержимый хохот. Я читал и не мог остановиться. Это было непостижимо. Если говорить абстрактно, то было написано примерно следующее: Трава зелёная, небо голубое, вода мокрая и так далее. Там были написаны настолько очевидные вещи, что было ужасно смешно, что ещё пять минут назад я прилагал неимоверные усилия для того, чтобы понять то, что совершенно просто и не может быть другим. Только слепой мог не видеть и подвергать сомнению всё то о чём говорилось. И я был таким слепым. Я смотрел на всё, что меня окружало и это было ужасно смешно. Вещи стали совсем другими. Они стали красивыми и настоящими.Нахохотавшись вдоволь я уснул с счастливой улыбкой на лице, полагая, что, как бы здорово и необычно это не было, но к утру пройдёт. Всё проходит — и это пройдёт. Но тут я, к счастью, ошибся. Восприятие реальности не растаяло вместе с моим утренним сном. Конечно я уже не хохотал как накануне, скорее новое восприятие вызывало неподдельный интерес. Всё вокруг поражало своей настоящестью. Деревянное стало деревянным, железное — железным, формы стали выразительными, цвета яркими и насыщенными. Реальность стала реальностью, а я словно растворился в ней. Реальность была, всё происходило, ходили и говорили люди, ходило, ело и работало тело, которое я раньше твёрдо считал собой. Причём блаженная улыбка до ушей не сходила с лица, а меня словно не было.Иногда, как клубы табачного дыма, в эту настоящесть, пытались проникнуть мысли паразиты, пытаясь затуманить и уничтожить её. Но какой-то таинственный страж этой, наполненной любовью, красоты, рассеивал их при малейшем появлении. Другие же,«нужные» мысли, пропускались, но они не разрушали собой реальность, они были просто объектами среди других объектов, составляющих эту целостность. Восприятие и работа ума сильно изменились. Было такое ощущение, что раньше я считал, что океан_ это бескрайняя поверхность с волнами, по которой плывут корабли. А теперь я увидел всю глубину и наполненость этого огромного нечто. Ум проникал в самые глубины себя и всего окружающего. Я не мог читать художественную литературу, поскольку видел весь процесс и видел как он создаёт иллюзию, разрушающую реальное восприятие жизни. Я не мог смотреть фильмы, поскольку ясно видел ни сам фильм, а лишь съёмочный процесс и всю ненастоящесть происходящего на экране. Всё иллюзорное, служившее раньше для получения удовольствия, стало тусклым и потеряло свою привлекательность. Было интересно наблюдать, как всё происходит вокруг и внутри меня, хотя скорее, это выражение образно. Все границы исчезли. Появлялись и исчезали мысли, тело действовало, влияло на всё остальное, всё окружающее воздействовало на тело и рождало мысли. Всё просто происходило. Не было отдельного меня, который думал мысли и воспринимал жизнь. Но я был всем, наделённый всеми свойствами и ощущениями объекта. Я был не просто водой, в которой находилась рыба, я был и водой и рыбой, и пространством и объектом в пространстве. Я был и «моим» телом со всеми ощущениями и мыслями, и человеком сидящим со мной в комнате, и его чувствами, и комнатой, и всем, что было в комнате, каждой мошкой, каждой пылинкой. Эта реальность сияла красотой, а из этой красоты рождалась любовь. Так я и жил день за днём продолжая своё плавание. Рассказать о случившемся я никому не мог, просто ходил и улыбался как дурачок.
Однажды, когда до возвращения домой оставалось около двух месяцев, тёмной звёздной ночью, где-то посреди Тихого океана, я поднялся на самую верхнюю палубу теплохода и застыл очарованный глубиной чёрного бархата тропического неба, сверкающего россыпью звёзд и росчерками падающих метеоров. Я настолько погрузился в это великолепие, что через несколько минут, не подумал, а как-то невыразимо осознал, что могу дать ответ на любой вопрос. Вот если меня сейчас о чём нибудь спросят, то я легко отвечу. Было необъяснимое ощущение, словно я компьютер и меня подключили к космическому интернету. Конечно, тогда такого понятия не было, но состояние было. Полное растворение в информационном поле. Здесь были все ответы, вот только вопросов не было:) Трудно сказать, прошла секунда или пол часа. Я снова стоял на палубе под звёздным небом, а за кормой тянулась в бесконечность ночи пенная дорожка. Завтра предстоял новый трудовой день и я отправился спать.
Время пролетело быстро и уже через несколько дней я окажусь дома, рядом с моими любимыми и родными людьми. " Я расскажу любимой обо всём, что со мной произошло, я поделюсь с ней секретом настоящего счастья, который мне открылся. Мы будем жить в любви и радости и передадим наше знание знание своему ребёнку" Так думал я переполняемый радостью от предвкушения встречи.
Как же наивен я был.
Продолжение следует.

В уме, всегда двойственность,
В сердце, всегда адвайта.
Когда сердце встречается с умом,
Исчезает и то и другое.

Единственно возможное истинное понимание состоит в том что ничего нет в том числе и того кто понимает.

Истинное блаженство это отсутствие потребности в блаженстве…

Ну и странная же эта игра!
Нету правил
И нет игроков…

видимо тут надо сказать: объявляю себя мужем и женой )))

Общение на сайте дало мне новый толчок к творчеству. И вот стихи родившиеся за это время.

В незнании прекрасном я живу,
Где свет, где тьма, где радость, а где горе?
По лабиринтам жизни прохожу.
Переплываю сновидений море.
Приюта не увидеть кораблю,
И в пустоте ему не бросить якорь.
И даже если прошепчу, люблю,
не разогнать финального мне мрака.
В него уйти, в его тепло и свет,
он ласковый, не красный и не белый.
И может там ко мне придет ответ,
но кто его услышит, если тело
уже кружит, колышется травой,
спускается туманом над долиной.
И тот, кого я назову собой,
опять проходит мимо, мимо, мимо.
Читать дальше →

Самоисследование не является методом. Если бы это было так, тогда это было бы во времени, в длительности. Рамана Махариши говорит о том, что вначале может быть какого-либо рода медитация. И как начальная медитация, это лучший путь. Он также постоянно подчеркивал, что это не метод медитации, который нужно практиковать в определенное время в определенном месте. Это просто случается во время вашей работы, это случается все время, потому что То, чем вы являетесь, было здесь постоянно.

Читать дальше →