Похоже что эго нельзя отнаблюдать. Наблюдатель тогда тоже эго. Значит есть или состояние ущербности (эго), или состояние «Я Есть» в виде покоя, или любви.
«Чувства тонкие, едва уловимые… То ли музыки, цветов хочется… То ли повесить кого...» (К/ф «Обыкновенное чудо»)
Шикарное название фильма! Чудо не может быть обыкновенным. Обычное, повседневное, естественное чудесным не является. Чудесное — всегда редкость, исключение из правил.
А я вот все чаще переживаю состояние восприятия чуда! Но это не радостное восхищение, не восторг от впервые воспринятого, не изумление от новой возможности, о которой я раньше не догадывался.
Чем я старше становлюсь, тем чаще удивляюсь какому-то непроходимом в идиотизму! Да неужели?.. И это ещё работает?.. Как они додумались до такой схемы оформления?.. Ну это же безумно неудобно!?..
Мне уже даже хочется найти того волшебника, который придумывает эту сказку, в которой принцессу должны отодрать семеро медведей, после чего она превратится в древнего монстра, который сожрёт парочку лохматых и пустится отплясывать гопак под Лунную сонату, периодически замирая и откладывая яйца с новыми принцессами и медведями…
Кто же ты, добрый, ять, волшебник?
Вчера сидели в кабаке. По поводу сорока пятилетия дружбы. Нас четверо. Живем по разным городам. Иногда удается встретиться.
Все меломаны и все торчим с AC/DC.
В какой то момент слышим наш любимый групп. Мы сидели на летней веранде, ди-джей заведения стоял за стеклом к нам спиной и повернулся к нам посмотреть нашу реакцию. Мы качаем головами в такт музыки вместе с ним и показываем ему руками козу от Дио. Он замиксовал две композиции Ди Си, и ритм песен гулял между подлинником и клубняком.
Оказалось, официант, не наш, услышал наш разговор о Ди Си и слил нас ди джею.
Всем было приятно. И нам, и официанту, и диджею и Богу, и мне.
– Вы, надеюсь, понимаете, Петр, – загрохотал в моем ухе голос барона, – что мы с вами сейчас не в таком месте, где можно врать? Или даже быть не вполне честным?
– Понимаю, – сказал я, чувствуя, что от мелькания желто-белых полос и ломаных линий у меня начинает кружиться голова.
– Ответьте мне на один вопрос, – сказал барон. – Чего вы сильнее всего хотите в жизни?
– Я? – переспросил я
и задумался.
Это был вопрос, на который трудно было ответить, не соврав. Я долго думал, что же мне сказать, и не мог остановиться ни на чем, как вдруг ответ пришел сам собой.
– Я хочу найти свою золотую удачу, – сказал я.
Барон громко захохотал.
– Отлично, – произнес он. – Но что это для вас такое – золотая удача?
–
Золотая удача, – ответил я, – это когда особый взлет свободной мысли дает возможность увидеть красоту жизни
. Я понятно выражаюсь?
– О да, – сказал барон. – Если бы все выражались так понятно и по существу. Как это вы пришли к такой отточенности формулировок?
– Это из моего сна, – ответил я, – точнее сказать, из моего кошмара. Эти странные слова я запомнил совершенно точно. Они были записаны в большой тетради из дома умалишЁнных, которую я листал в этом сне, – а листал я ее потому, что там должно было быть что-то очень важное обо мне.