– Ты мыслишь плоско, – ответила Жанна. – Дело не в том, как ты умрёшь. Дело в том, что будет с тобой потом.
– Потом? Но потом ничего не будет.
– На этот счёт у людей есть много разных мнений. Я изучила их все – и самой интересной мне показалась точка зрения Линкольна Снупа Мазафаки.
– Ты говоришь про Резника?
– Да, – кивнула Жанна. – Ты ведь знакома с его учением?
– Только с прикладными аспектами. Мне объясняли его мистические теории. Но я каждый раз всё забывала.
– Я напомню. Чтобы его понимали обкуренные ребята в велферленде, Резник говорил так: если Мировой Ум – это океан, то мы – как бы хрупкие бутылки с водой, плавающие в океане. В «Калифорнии-3» даже была песня – «Message in the bottle is the water all around». У нас ее тоже поют, может, слышала? «В море даже ночью не заблудится вода…»
Мара отрицательно покачала головой.
– Неважно. Мировой Ум узнаёт эти бутылки – ими могут быть люди, животные, растения и многое другое – по специальным «
посадочным маркерам». Так Резник называл
элементы кода, указывающие Мировому Уму возможные
способы его временного сцепления с формой.
– Это я помню.
– Резник считал, что сознание появляется в секвенциях рандом-кода именно потому, что в нём
случайно возникают эти маркеры.
– Это я тоже знаю.
– Но есть кое-что, чего ты наверняка не знаешь, Мара. Когда Резник бросил программирование и ушёл в мистику, у него появилась теория о том, что бывает с осколками бутылок. То есть с
сознающими последовательностями кода – или душами – после того, как наступает смерть.
– Что?
– Он считал, что эти секвенции не обязательно распадаются. Если в них нет серьезных багов, они
притягиваются к похожим на них метапрограммам, которые он назвал «аттракторами».
– Это типа ад и рай?
– Нет. Рай и ад – это условности. Воображаемые полюса, зенит и надир. Полюсов два, а аттракторов очень много – Вселенная испещрена ими как небо звёздами. Некоторые аттракторы похожи на рай, некоторые на ад, некоторые на их смесь. Каждая душа находит себе свой
Читать дальше →