Евангелие от Матфея:
«1 По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних,
2 и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет.»
Подобное видим и во многих христианских святых.

Если Иисус Христос — просветленный, многие христианские святые тоже просветленные, и здесь на форуме много просветленных те же мастера.
Почему мы этого не видим в просветленных, присутствующих здесь? Почему такая разница?

Задавались ли вы вопросами: Какими люди видят вас? Какое влияние вы оказываете? Что беспокоит людей, когда вы рядом? Что их воодушевляет рядом с вами?

Вам знакомо это потрясающее чувство подлинного удовлетворения от общения, когда ощущается глубокая связь, близость и наполненность? Вы знаете вкус способности легко входить в отношения и присоединяться к сообществам, создавая вокруг себя атмосферу открытых, уважительных и искренних отношений, углубляющих чувство связи и включенности всех участников? Вы помните как это, осознавать себя драгоценностью для окружающих и наслаждаться благодарностью за проявление своей оригинальности?


Читать дальше →

Прекрасны сказки детских лет!
Построить впору полк.
Там семеро козлят и волк,
От Белоснежки свет
Уж падает на семерых мальцов.
А три богатыря?!
Чего там – три! Аж тридцать три –
Из моря удальцов
Ведёт их дядька и не зря
Воспели молодцов!

У сорока лиха судьба
Им в подчиненье быть.
Готов главарь Али-баба
Их судьбами вершить!

Похожим полк сумеет смочь
На сказочную гроздь,
Но здесь героям не помочь,
В полку они, иль врозь,
Ведь в сказке (так уж повелось),

На всех — одна лишь ночь!

То есть вообще нигде. Ни в чужих блогах ни в своем. А сказать очень много хочется. Как вернуть эту возможность? Клона сотворить?

По Евгению Санину (Монах Варнава)

У Жадности просила Щедрость:
«Отвергнешь просьбу ты любую,
Но дай, не посчитай за дерзость,
Кастрюлю, самую большую!»

«Не дам!» — как отрубила, Жадность.
Тому не привыкать ушам.
Ещё услышим, не однажды,
От Жадности — «Не дам, не дам!»

Не стала спорить и перечить
(Не спорь и ты о том, дружок),
Но Щедрость принесла под вечер
Ей испечённый пирожок.

«А почему один всего лишь,
И мал, не знаешь, как и взять?
Ты — Щедрость, знать, себе позволишь
По боле всем всё отдавать!»

«Везде просить кастрюли стала,
Уж, коль с тобою не срослось.
У всех, кого б ни угощала,
Кастрюль поменьше не нашлось!»

Осталась Жадность «с носом» так…
(Наелся ж, кто-то — досыта!)

Он жил в тридцать второй квартире
И номер дома – тридцать два,
Машина – дубль-тридцать два,
С таким же номером права.

Когда же стукнуло едва
Ему столь лет в подлунном мире,
Примчался вдруг на ипподром,
В мечтах о чём-то дорогом.
Отдал своё лошадке той,
Чей номер был тридцать второй…

Слыла о лошади молва,
О странностях её речь шла.
Хоть и была едва жива,
Но всё ж… тридцать второй пришла!

Однажды за своим хвостом
По кругу котик бегал.
Уставший к вечеру, о том
Коту-отцу поведал.

«А, знаешь ли, что говорят
Мне часто в суете — От жизни уж не жди наград,
Ведь счастье всё — в хвосте!

Так и кружился целый день…
Устал, ни дать, ни взять.
А, ведь всего, казалось, дел –
Себя за хвост поймать!

Тем самым счастье, наконец,
Поймать и удержать.
Быть может, дашь совет, отец,
Чтоб сладко было спать?»

С улыбкою в свои усы,
Ответил старый кот:
«Я был таким, как ты, мой сын.
Ловил свой хвост, так вот,

Чтоб, наконец, пришёл покой,
Не помешает знать;
Хвост не поймал, ни дать, ни взять,
Но он – всегда с тобой!»