В одной из пустынь Ирана стоит невысокая каменная башня без дверей и окон. Внутри — единственная каморка (с круглым земляным полом), а в ней — деревянный стол и скамья. В этом круглом застенке похожий на меня человек непонятными буквами пишет поэму о человеке, который в другом круглом застенке пишет поэму о человеке, который в другом круглом застенке… Занятию нет конца, и никто никогда не прочтет написанного.

Хорхе Луис Борхес, «Сон»

Из рассказа Борхеса «Письмена Бога».

Однажды ночью (или днем) — какая может быть разница
между моими днями и ночами? — я увидел во сне, что на полу
моей темницы появилась песчинка. Не обратив на нее внимания, я
снова погрузился в дрему. И мне приснилось, будто я проснулся и
увидел две песчинки. Я опять заснул, и мне пригрезилось, что
песчинок стало три. Так они множились без конца, пока не
заполнили всю камеру, и я начал задыхаться под этой горой
песка. Я понял, что продолжаю спать, и, сделав чудовищное
усилие, пробудился. Но пробуждение ни к чему не привело: песок
по-прежнему давил на меня. И некто произнес: «Ты пробудился не
к бдению, а к предыдущему сну. А этот сон в свою очередь
заключен в другом, и так до бесконечности, равной числу
песчинок. Путь, на который ты вступил, нескончаем; ты умрешь,
прежде чем проснешься на самом деле».
Я почувствовал, что погибаю. Рот у меня был забит песком,
но я сумел прокричать: «Приснившийся песок не в силах меня
убить, и не существует сновидений, порождаемых сновидениями!»

Фрагмент из рассказа Борхеса «Письмена Бога».

Человек мало-помалу принимает обличие своей судьбы,
сливается воедино со своими обстоятельствами. Я был отгадчиком,
и мстителем, и жрецом Бога, но прежде всего — узником. Из
ненасытного лабиринта сновидений я вернулся в тюрьму, как
возвращаются домой. Я благословил сырую темницу, благословил
тигра, благословил световой люк, благословил свое дряхлое тело,
благословил мрак и камень.

Тогда произошло то, чего я никогда не забуду, но не смогу
передать словами. Свершилось мое слияние с божеством и со
вселенной (если только два этих слова не обозначают одного и
того же понятия). Экстаз не выразишь с помощью символов; один
может узреть Бога в проблеске света, другой — в мече, третий
— в кольцевидных лепестках розы. Я увидел некое высочайшее
Колесо; оно было не передо мной, и не позади меня, и не рядом
со мной, а повсюду одновременно. Колесо было огненным и водяным
и, хотя я видел его обод, бесконечным. В нем сплелось все, что
было, есть и будет; я был одной из нитей этой ткани, а Педро де
Альварадо, мой мучитель — другой. В нем заключались все
причины и следствия, и достаточно мне было взглянуть на него,
чтобы понять все, всю бесконечность. О радость познания, ты
превыше радости воображения и чувств! Я видел вселенную и
постиг сокровенные помыслы вселенной. Видел начало времен, о
котором говорит Книга Совета. Видел горы, восстающие из вод,
видел первых людей, чья плоть была древесиной, видел нападавшие
на них каменные сосуды, видел псов, что пожирали их лица. Видел
безликого Бога, стоящего позади богов. Видел бесчисленные
деяния, слагавшиеся в единое блаженство, и, понимая все, постиг
также и смысл письмен на шкуре тигра.
То было изречение из четырнадцати бессвязных (или
казавшихся мне бессвязными) слов. Мне достаточно было
произнести его, чтобы стать всемогущим. Мне достаточно
Читать дальше →

«В моих заметках фигурируют еще две истории. Первая относится к «Нелестным рассказам» Леона Блуа и повествует о людях, которые окружают себя всевозможными глобусами, атласами, железнодорожными справочниками и чемоданами, но умирают, ни разу не покинув даже своего родного города. Вторая называется «Каркассон» и принадлежит перу лорда Дунсани. Непобедимая армия воинов покидает бесконечный замок, покоряет царства, встречает на своем пути чудовищ и преодолевает горы и пустыни, но ни разу им не удается попасть в Каркассон, лишь однажды они видят его издали.» ©

Хорхе Луис Борхес, «Кафка и его предшественники»

«Кроме цитат, нам уже ничего не осталось. Наш язык – система цитат.» ©

Если бы человек во сне оказался в Раю и получил цветок в доказательство того, что он там побывал, и если бы, проснувшись, он обнаружил этот цветок в своей руке… что тогда?