Часть 2.
На поляне стоял терпкий запах тлеющих можжевеловых веток. Перед дымящимся костром сидел в позе лотоса волк Петя.Он монотонно раскачивался и что-то бубнил себе под нос.Подойдя ближе к костру ужик и ёжик увидели три странные шапки, куда волк поочередно кидал по камешку.Камешки падали точно в шапки, издавая мелодичный треск и оставляя шлейф синеватого дыма.При этом волк произносил странные заклинания: видящий-видимое-видение, слышащий-слышимое-слушание, думающий-мысли-думание, я-не я… Тут волк заметил нежданных гостей.
– Чего надо-то?– не оборачиваясь, спросил он.
– Мы, это, нам нужно кое-что достать в «Лешэго». Ты можешь помочь? – сказал Ну, подходя ближе.
– Может и могу. Смотря что надо. — сказал Петя, не переставая раскачиваться.
– Муку для Бабки-Йоги.
Петя вдруг вытянулся, и лицо его на мгновенье выразило испуг, а может то был просто отсвет от костра.
– К сожалению, ничем не могу вам помочь, – сверкнув глазами, проговорил он.
– Ну, хотя бы объясни, как туда добраться.
– Это не так-то просто, парни. Многие пытались туда попасть, но большинство отказались от этой затеи, а некоторые так и пропали, и никто о них больше не слышал.
–Эх, нет у нас другого выхода, хоть помирай. Бабка-Йога обещала кое что, только если мы принесём ей особой муки из кафе «У Лешэго».
Волк долго и пристально глядел то на ужика, то на ёжика, потом взял веточку можжевельника и положив её на раскалённые угли забормотал:
— Уж-не-уж-ёж-не-ёж-уж-замуж-невтерпеж-ложь-не- ложь-не–поймешь-в лес-пойдешь-пропадешь. — И оскалив пасть с белейшими зубами рыкнул, — Брысь.
Дым окутал Ну и На с ног до головы, так что у них заслезились глаза и закружились головы. Лесная поляна вдруг исчезла, и спустя несколько мгновений друзья с удивлением обнаружили, что едут в вагоне метро. Вокруг было полно народу: заяц в огромных наушниках весело притопывал в такт неслышной музыке. Два енота что-то обсуждали, живо размахивая лапами. Бурый лось задумчиво уставился на какой-то рекламный плакат на
Читать дальше →

«Каждый избранный человек инстинктивно стремится к своему замку и
тайному убежищу, где он избавляется от толпы, от многих, от большинства, где
он может забыть правило „человек“ как его исключение, — за исключением
одного случая, когда еще более сильный инстинкт наталкивает его на это
правило, как познающего в обширном и исключительном смысле. Кто, общаясь с
людьми, не отливает при случае всеми цветами злополучия, зеленея и серея от
отвращения, пресыщения, сочувствия, сумрачности, уединенности, тот наверняка
не человек с высшими вкусами; но положим, что он не берет на себя
добровольно всю эту тягость и докуку, что он постоянно уклоняется от нее и,
как сказано, продолжает гордо и безмолвно скрываться в своем замке, — в
таком случае верно одно: он не создан, не предназначен для познания. Ибо как
таковой он должен бы был сказать себе в один прекрасный день: „черт побери
мой хороший вкус! но правило интереснее, нежели исключение — нежели я,
исключение!“ — и отправился бы вниз, прежде всего „в среду“. Изучение
среднего человека, долгое, серьезное, и с этой целью множество переодеваний,
самопреодолений, фамильярности, дурного обхождения (всякое обхождение дурно,
кроме обхождения с себе подобным), — составляет необходимую часть биографии
каждого философа, быть может, самую неприятную, самую зловонную, самую
богатую разочарованиями часть. Если же на долю его выпадает счастье, как
подобает баловню познания, то он встречает людей, поистине сокращающих и
облегчающих его задачу, — я разумею так называемых циников, т. е. таких
людей, которые просто признают в себе животность, пошлость, „правило“ и при
этом обладают еще той степенью ума и кичливости, которая их заставляет
говорить о себе и себе подобных перед свидетелями: иногда даже и в книгах
они точно валяются в собственном навозе. Цинизм есть единственная форма, в
которой пошлые души соприкасаются с тем, что
Читать дальше →

Фрагмент из романа Умберто Эко «Маятник Фуко».

Среди женщин было несколько европеек, Алье указал нам на блондинку, немецкого психолога, которая участвовала в обрядах уже многие годы. Она все испытала, но если человек не предрасположен и ему не отдано предпочтение, то это бесполезно: она никогда не впадала в транс. Она танцевала, и взгляд ее был устремлен в пространство, в то время как атабаке не давали передышки ее и нашим нервам, а терпкий дым ладана заполнял зал, окуривая танцующих и зрителей, и, казалось, вызывал у всех – а у меня точно – спазмы в желудке. Но со мной такое случалось в «школах самбы», в Рио; я знал о психологическом воздействии музыки и шума, даже того, которому поддается на субботних дискотеках наша лихорадочная молодежь. Немка танцевала с вытаращенными глазами, каждым членом своего истеричного тела как бы призывая всех забыться. Постепенно другие женщины впадали в экстаз: запрокидывали головы, метались, раскачивались, плыли по морю забытья, а она почти плакала, потрясенная и напряженная, как будто безнадежно стремилась испытать оргазм, и возбуждалась, и неистовствовала, но не достигала желаемого. Стремясь потерять власть над собою, она, сама того не желая, контролировала себя каждую
Читать дальше →

Как разделённость в мышлении так и единство и нет ничего кроме мышления.Физический мир -это тоже мышление, выраженное в наиболее грубой форме.А мышление -это концепция, и у него нет автора.Мысль о каком-то создателе-Вселенском Авторе-это просто вселенское дерьмо, которое так паскудно обсерает и ограничивает всю бесконечную Красоту.Как и любое разделение и ограничение рождает субъективность-авторство, так и внесение идеи Авторства умаляет, ограничивает, убивает живое величие Бытия.

«ВХОДИТЕ ТЕСНЫМИ ВРАТАМИ»…

Я думала: «Наверно, врата есть
И мне необходимо их найти».
Искала там, искала здесь,
Искала и снаружи, и внутри…

Какая ложь — слова все эти!
Все эти «узкие», «широкие» пути
Нет никаких ворот и не было вовеки
Ведь гибнуть нечему — как ни крути.

Нет ни грехов, ни грешников — откуда?
Мы изначально спасены — таков закон.
И промахнуться невозможно, Он повсюду
Один Господь кругом. Есть только Он.

Ид

Все сущее наделено Бытием, божественной сутью и определенным уровнем сознания. Даже камень имеет рудиментарное сознание — иначе его не было бы, а его атомы и молекулы рассеялись бы. Всё является живым. Солнце, Земля, растения, животные, люди — всё это суть проявления сознания на его различных уровнях. Это сознание, проявленное в форме.

Э.Толле

Вопрос: Ошо, могут ли трусость и лицемерие быть красивыми?

Ошо: Если у вас есть идея, быть смелым человеком, то трусость выглядит некрасиво. Но трусость – это факт, а идея, это только идея, фантазия ума.

Пожертвуйте фантазией ради реальности, отбросьте все идеи, и тогда жизнь станет целостной. Все отвергнутые фрагменты начнут возвращаться домой, подавленное начинается проявляться. Впервые вы начнете чувствовать своего рода единение, вы больше не разваливаетесь на части.

Например, если я стараюсь вести себя как «добрый» человек, я не смогу позволить себе признать и принять чувство гнева, когда оно возникнет в сознании, потому что добрые люди просто не сердятся.

Поэтому, чтобы добиться единства в сознании личности, я должен прежде всего занять позицию не фиксированную и прочную, а быть от момента к моменту в эмпирической реальности, которая возникает в сознании.

Тогда, в какой-то момент я злюсь, потом в какой-то момент мне грустно, потом в какой-то момент я ревную, а иногда я радуюсь. От момента к моменту, что бы ни происходило, это принимается. Тогда вы станете единым. И это единство, и есть самое основное, что нужно понять.

Мастер должен помочь ученику, столкнуться и интегрировать эти отвергнутые эмпирические аспекты себя, которыми он на самом деле является в любой настоящий момент, вместо того, чтобы помогать реализовывать ему свои компенсаторные противоположности или то, чем ученик чувствует, он должен быть, или то, что он пытается защитить, улучшить или утверждать о самом себе
Читать дальше →

Скоро тихий вечер положит свои трепещущие почти прозрачные в серой дымке руки на мои плечи. Силуэт музыканта обьявит начало, чтобы медленно вступая из оркестровой ямы радугой рассыпались и разлетелись звуки, ноты, аккорды, палитры, цветные объемные стены, поля и дороги, источая из себя, между прочим и тихие, иногда печальные мысли… про стихи и Александра Сергеевича Пушкина.
Бежишь, подпрыгивает, рябью растекается, тает как розовая вата, подныривает, обтекает и струится, лучистыми искорками рассыпаясь в разные стороны, с легким шипением касаясь капель, подернутых пленочкой нетерпения, какого-то слегка суетливого человека в шляпе. Настигаешь миг за мигом, все время в погоне. Если не в атаке, то в засаде, постоянной обороне и оккупации,- околесица несусветная в мчащейся с горы немыслимой чепухе. Кажется, все только кажется. На лопухе муравей. Зеркало в окне.