Забавный фрагмент из книги Станислава Лема «Футурологический кон-
гресс»

Мое душевное состояние претерпевало странные
метаморфозы; я следил за ними с живым интересом. Мне было на
редкость весело, просто чудесно! Я с ходу мог бы привести массу
доводов в защиту всего, что со мною случилось. Мне было ясно как
дважды два, что номер «Хилтона», погруженный в кромешную тьму, в
чаду и копоти от масляной плошки, отрезанный от остального мира,
с телефоном, рассказывающим сказки, — одно из приятнейших мест
на свете. К тому же мне страшно хотелось погладить кого-нибудь по
голове, на худой конец пожать кому-нибудь руку — и чтобы при
этом мы проникновенно заглянули друг другу в глаза.
Я в обе щеки расцеловал бы злейшего врага. Расплывшееся
масло шипело, дымило, и плошка поминутно гасла; то, что «масло»
рифмуется с «погасло», вызвало у меня прямотаки пароксизм смеха,
хотя как раз в эту минуту я обжег себе пальцы, пытаясь снова
зажечь бумажный фитиль. Самодельный светильник едва теплился, а я
мурлыкал себе под нос арии из старых оперетт, не замечая, что от
чада першит в горле и слезы струятся из воспаленных глаз.
Вставая, я упал и ударился лбом о чемодан, но шишка величиной с
яйцо лишь улучшила мое настроение, насколько это было еще
возможно. Почти удушенный едким, вонючим дымом, я прямотаки
покатывался со смеху в приступе беспричинной восторженности.
Потом лег на кровать, не застеленную с утра, хотя было далеко за
полдень; о нерадивой прислуге я думал как о собственных детях:
кроме ласковых уменьшительных прозвищ и нежных словечек, ничего
не приходило мне в голову. А если я задохнусь? Ну что ж — о
такой милой, забавной смерти можно только мечтать. Эта мысль,
совершенно чуждая моему душевному складу, подействовала на меня,
как ушат холодной воды. Мое сознание удивительным образом
расщепилось. В нем по-прежнему царила тихая
Читать дальше →

Стинислав Лем. Фрагмент из романа «Футурологический конгресс».

Благодаря трансмутину вы можете иметь роман с козой и быть в убеждении, что перед вами Венера Милосская; научные доклады и совещания вытесняются конгрессинами и деконгрессинами. Но есть некий жизненный минимум, которого иллюзией не заменишь. Нужно где-то взаправду жить, чем-то дышать и питаться, а реализ пожирает сферы реальной жизни одну за другой. Вдобавок угрожающе быстро растет число побочных явлений, а это вынуждает применять дегаллюцины, неосупермасконы, фиксаторы – с сомнительным результатом.
– Что это такое?
– Дегаллюцины – новые психимикаты, после которых кажется, что ничего не кажется. Сначала ими лечили душевнобольных, но теперь и здоровые люди все чаще начинают сомневаться в реальности окружающего. Амнестан бессилен против фантофантомов, то есть фантомов второго порядка. Понимаете? Ну если кто-нибудь воображает себе, что воображает себе, будто ничего себе не воображает – или наоборот. Этим в основном и занимается современная психиатрия – ее называют еще многоярусной, или n-этажной. Но хуже всего неомасконы. Видите ли, под влиянием чрезмерных доз психимикатов организм дает сбой. Выпадают волосы, роговеют уши, а то вдруг хвост исчезает…
– Вы хотели сказать: вырастает.
– Да нет, исчезает – хвост есть у всех лет уже тридцать. Побочное следствие орфографина. Мгновенное обучение грамоте дается не даром.
– Не может быть: я бываю на пляже, ни у кого нет хвоста!
– Вы ребенок, ей-богу. Хвосты маскируются антихвостидом, из-за которого в свою очередь чернеют ногти и портятся зубы.
– И это опять-таки маскируется?
– Ну конечно! Масконы вводятся миллиграммами, но в общей сложности на человека приходится около ста девяноста килограммов в год; оно и понятно: нужно имитировать домашнюю утварь, еду и напитки, вежливость ребятишек, предупредительность служащих, научные открытия, полотна Рембрандта, перочинные ножики, заморские путешествия, космические полеты и еще миллион подобных вещей. Если бы не
Читать дальше →