Представьте себе следующее:
Вы сидите в глубокой медитации, созерцая, скажем, отсутствие отсутствия.
К Вам подходит Ваш маленький сын, неприятно теребит Вас за рукав и спрашивает:
— Папа, а что ты делаешь?
— Я медитирую, сынок, — отвечаете Вы, стараясь не наподдать маленькому засранцу по его маленькой заднице.
— А зачем, папа?
Что бы Вы ответили?
Пусть Октябренка — это задавание простых и нелепых, на первый взгляд, вопросов. Таких вопросов, о которых «взрослые» просто не думают. Например:
— Зачем мне поиск?
— Что я хочу найти?
— Почему мне это нравится, а это нет?
Октябренок не задает вопросов типа «Что такое страдание?» или «Что есть Истина?» Он мыслит очень конкретными категориями:
— Что это?
— Где оно находится?
— Как туда добраться?
— Можно ли это увидеть и потрогать?
— На что это похоже?
— Зачем это мне нужно?
Это, конечно, очень наивные вопросы, которые вызывают у «взрослых» только снисходительную ухмылку. Словно они действительно знают, что это, где оно находится и зачем это им нужно.
Но Октябренок — не знает! Он хочет исследовать действительность с помощью простейших инструментов. Но они только кажутся простейшими. На самом деле, они очень быстро выводят на те тщательно скрываемые слои, которые «взрослым» взглядом УЖЕ не видны.
— Что я буду с этого иметь?
— Почему я должен верить этому человеку?
— Почему Вы считаете, что эта дорога куда-то ведет?
Октябренок — исследователь. Он хочет выяснить, как это работает. Он берет отвертку и начинает разбирать механизм на части.
— Папа, а что это?
— Это мысль, сынок.
— Папа, а что такое мысль?
Попробуйте ответить на этот вопрос — так, чтобы было понятно даже Октябренку.
Кстати, он довольно настырный малый. С ним не так уж просто.
— Папа, а двойственность — это когда что-то разделилось на части, да?
— Да.
— Папа, а что разделилось на части?
<...>
— Папа, это все игра, да? Как у нас в песочнице?
— Игра, сынок. Очень смешная игра в отдельность.
— Папа, а школа — это тоже игра?
— Конечно,
Читать дальше →