Бодрствуя или во сне
В своей травяной хижине
Я молюсь только об одном:
Чтобы переправить других
Раньше себя самого.

И даже если это невежественное я
Никогда не станет буддой,
Я клянусь переправить других,
потому что я – монах.

Как величественно!
Изучая древние слова
Семи Будд,
Выходишь за пределы
Шести сфер…

САМАДХИ

Четыре категории самадхи Риндзая Дзэндзи составляют следующий порядок:
1) Исчез человек, остались обстоятельства;
2) Исчезли обстоятельства, остался человек;
3) Нет ни человека, ни обстоятельств;
4) Есть человек, есть обстоятельства.

Первая категория: «Исчез человек, остались обстоятельства».
Эта формула обозначает ситуацию, в которой ум человека поглощен внешними обстоятельствами. Один известный хирург как-то производил операцию, которая потребовала от него большой сосредоточенности. Когда он работал, неожиданно произошло землетрясение. Толчки были настолько сильными, что большинство присутствующих невольно выбежало из комнаты, считая положение опасным. Но хирург был настолько поглощен операцией, что совсем не ощутил толчков. После окончания операции ему рассказали о землетрясении, и тогда он впервые узнал о нем. Он был целиком занят своей работой, и эта поглощенность оказалась особым родом самадхи.
Мы переживаем самадхи этого типа, когда следим за игрой в футбол, читаем, пишем, удим рыбу, смотрим на картины, говорим о погоде, даже протягиваем руку, чтобы открыть дверь, садимся или делаем шаг вперед. Фактически мы ежесекундно поглощены тем, что в этот момент делаем и о чем думаем. Существуют различные степени поглощенности, различные периоды длительности произвольного и непроизвольного внимания, например, есть разница между тем, как мы наблюдаем за игрой в футбол (непроизвольное внимание), и тем, как хирург производит операцию (произвольное внимание). Но мы почти всегда в большей или меньшей степени переживаем состояние, так сказать мгновенного самадхи. Когда мы находимся в самадхи подобного рода, мы совсем забываем о себе. Мы не осознаем своего поведения, своих эмоций или своего мышления. Внутреннее «Я» забыто, и все наше внимание занято внешними обстоятельствами. Можно сформулировать это положение и по-иному: отсутствует внутреннее внимание, а внешнее оказывается преобладающим.
Следует помнить, что сознание работает двумя разными способами:
Читать дальше →

Пришёл как-то ученик к учителю и спросил:
— Учитель, в чём разница между познанием непознанного и познанием непознаваемого?
— Не знаю, — ответил учитель…

Кругом весна.
Тысячи цветов расцвели в своей красоте.
Для чего? И для кого?

(Хэкиган-року, 5)

Губернатор одной из провинций спросил Юй-шаня: — Как я понял, все буддисты должны овладеть Шила (принципами), Дхьяна (медитацией) и Праджня (мудростью). Следуешь ли ты принципам? Практикуешь ли медитацию? Достиг ли ты мудрости?
— Для чего бедному монаху столько лишнего? — ответил Юй-шань.
— Твоё учение, должно быть, очень глубоко, — сказал губернатор, но я не понимаю его.
— Если ты хочешь вместить его, продолжал Юй-шань, ты должен взобраться на самую высокую гору и сесть на вершине или погрузиться в самое глубокое море и пройтись по дну. Если же ты не можешь даже лечь спать, сняв бремя ума, то как ты сможешь вместить мой дзен?

Отрывок из книги Алана Уотса «Путь Дзэн».

Первая вступительная группа коанов «хосин», призвана мешать ученику и направлять его в сторону, прямо противоположную той, куда он должен стремиться. Но делается это очень тонко, так, чтобы цель была скрыта. Ведь всем известно, что природа Будды находится «внутри» человека и искать её вовне бесполезно, так что ученика не обманешь советами съездить в Индию или почитать такую-то сутру. Поэтому ученику, напротив, велят искать природу Будды в самом себе! Более того, его поощряют искать её со всей присущей ему энергией, не прекращая поисков ни на минуту ни днём, ни ночью — даже в часы дза-дзэн, работы или еды. В сущности, его толкают на самое дурацкое занятие: он должен не переставая крутиться вокруг себя, как собака, пытающаяся поймать собственный хвост.

Как правило, первыми идут коаны «Изначальное лицо» Хэй-нена, «У» Чжао-чжоу или «Одна рука» Хакуина. На первой встрече сандзэн роши (Учитель), принимая ученика, с большой неохотой велит ему найти своё «изначальное лицо» или «выражение», т.е. свою основную природу, какой она была до того, как отец и мать зачали его. Ученику велят явиться вновь, когда он обнаружит его, и привести доказательства своего открытия. До решения коана ему строго-настрого запрещается обсуждать этот вопрос с другими учениками или обращаться к ним за помощью. В Школе Содо джикидитсу, т.е. «старший монах», вероятно, ознакомит его с основными элементами дза-дзэн, он покажет ему, как сидеть, и поддержит его в стремлении как можно скорее вернуться к роши на сандзэн и приложить все усилия к скорейшему решению коана. Итак, размышляя над проблемой своего «изначального лица», ученик будет силиться и стараться представить себе, каков он был до того, как родился, или наоборот, чем в самой сердцевине своего существа является он сейчас, какова основная реальность его существования вне рамок времени и пространства.

Вскоре он обнаруживает, что у роши нет терпения выслушивать философские или ещё какие-либо словесные ответы. Роши требует, чтобы ему «показали». Ему нужно определённо конкретное, очевидное доказательство. Тогда ученик начинает демонстрировать «образцы реальности» — камни, листья и ветви, он «выдаёт» крик, жест, — всё, что ему приходит в голову. Но всё это решительно отметается наставником, пока ученик, уже не в состоянии вообразить ничего нового, не придёт в полное замешательство — и в этот-то миг он и начинает нащупывать правильный путь. Он будет «знать, что не знает».


Читать дальше →

Когда Вэнь-шу пил чай с У-чэ, он поднял хрустальную чашку и спросил У-чэ: «Разве на юге тоже есть это?» — «Нет», — ответил У-чэ. «Тогда из чего же они обычно пьют чай?» — спросил Вэнь-шу. У-чэ ничего не ответил. Потом эту историю рассказывал Дун-шань: словно отвечая на вопрос вместо У-чэ, он вытянул руку и сказал: «Оставив на минуту «да» и «нет» в стороне, могу я взять это?»

Оставьте все ваши страстные стремления. Забудьте детские забавы.

Превратитесь в куски безупречной глины. Пусть вашей единственной мыслью будет вечность. Станьте подобием холодного и безжизненного пепла или старого подлампадника над заброшенной могилой…

Обладая простой верой в это, упражняйте соответственно свое тело и ум, превращая их в лишенные жизни куски камня или дерева. Когда будет достигнуто состояние полной неподвижности и бессознательности, все признаки жизни исчезнут, но вместе с ними исчезнут также и все ограничения. Никакая мысль не будет беспокоить ваше сознание. И вдруг – о чудо! – совершенно неожиданно вас озарит божественный свет. Это можно сравнить с лучом света в кромешной мгле или сокровищем, найденным бедняком… Все станет так легко и свободно. Все ваше существо лишится всяких ограничений. Вы почувствуете себя свободным, легким и прозрачным.

Ваш просветленный взор проникнет в самую природу вещей, которые отныне станут для вас подобием множества сказочных цветов, воздушных и неосязаемых. Так проявляется наше простое «я», наша истинная первозданная природа, во всей своей удивительной прекрасной наготе.

Сэкисо Кэйсе

Иккю, дзэнский Мастер, был очень умён, даже когда был ещё мальчиком. У его учителя была драгоценная чаша для чая — редкая антикварная вещь. Случилось так, что Иккю разбил эту чашу и очень растерялся. Услышав шаги учителя, он спрятал осколки чашки за спину. Когда Мастер вошёл, Иккю спросил:
— Почему люди умирают?
— Это естественно, — объяснил старик. — Всё должно умереть, и особенно то, что уже долго жило.
Тогда Иккю показал ему разбитую вдребезги чашку со словами:
— Вашей чашке пришло время умереть.
Мастер улыбнулся)))

Хотя на дереве бесчисленное множество листьев, ум схватывает их все сразу не «спотыкаясь» ни на одном из них. Объясняя это одному монаху, Банкей сказал: «Чтобы убедиться в том, что ваш ум и есть ум Будды, обратите внимание на то, что всё, что я говорю сейчас, доходит до вас, и не теряется ни единое слово, хотя я не стараюсь силой внедрять это в вас». Однажды весьма агрессивный монах из Ничирена приставал к Банкею, утверждая, что не в силах понять ни слова из его речей. Учитель попросил его подойти поближе. Монах выступил на шаг вперёд. «Еще ближе» — сказал Банкей. Тот сделал ещё шаг. «Как хорошо вы меня понимаете!» — сказал Банкей.

(из книги Алан Уотс, «Путь Дзен»)