Как ароматно, звонко, густо,
Как дышится в лесной глуши!
Жизнь есть проснувшееся чувство
Бездонности своей души.

То всеохватное молчанье,
Когда весь мир в себе несу,
Когда внутри-как в океане
Или в неведомом лесу…

Унылый день все краски мира тушит.
Но мягкою заботливой рукой
Он медленно укутывает душу,
Как в одеяло, в серый свой покой.

И кажется, что наклонился кто-то,
Кому до слез меня сегодня жаль…
Благодарю за тайную заботу.
Благодарю за светлую печаль…

Серый день. Тихий дом.
Мелкий дождь за окном.
Лес вплывает в окно постепенно.

Нарастает покой,
В день ненастный такой
Дом становится центром вселенной.

Ветка бьется в стекло.
Но созрело тепло.
Точно плод. Тяжела сердцевина.

Унимается дрожь.
И тогда узнаешь,
Сколько весят немые глубины…

«Глубочайшие часы моей жизни проходят в созерцании. При постепенном нарастании внутренней тишины я все яснее и яснее слышу слова бессловесных и самое главное Слово. Это слышание абсолютно точное и даже, может быть, конкретное. Но, конечно, не уши, а последняя глубина души слушает и слышит, что говорят деревья, лес, море, горы, небо и свет, более всего свет. Я слышу великую весть! Всю жизнь я только и пишу о том, что слышу. Но передать так трудно!…
Прежде всего — обжигающее чувство, что всё — живое. Нет, не только человек с его разумом и словами, не только животные с их разумом без слов, — всё: деревья и небо, река и море, и свет, который особенно на закате и на заре чувствую, как взгляд Самого Бога. Всё говорит с моим сердцем, наполняет его высшим смыслом, переполняет его до ликования. Какого ликования!
Если бы весь мир, все люди говорили бы мне, что я ошибаюсь, — какое бы мне было до этого дело?! Я живу! Я люблю! Сердце мое переполнено.
Тишина. И полнота внимания. Затихли не только слова, но даже мысли. Вот тут-то и начинается слышание. Не выдумывание, не воображение, а слышание:

Нет никого. Лишь блики на воде.
Загадки леса, чуткая дремота…
Не кто, а что; не где-то, а везде.
Всегда во всем, и все же —
Кто-то… Кто-то…»

ссылка — vk.com/nikosho?w=wall173420628_238%2Fall


Читать дальше →

Сто тысяч форм без одного повтора,
Сто тысяч лет и—только родилась.
Поэзия есть связь со всем простором,
С незримым миром трепетная связь.

Соотнесенность звука, знака, жеста
С тем самым Духом, что сей мир воздвиг,
И нахожденье собственного места,
Всегда иного в каждый новый миг…

Ни-че-го… Погоди немного,
Приближается торжество.
Перед самым свиданьем с Богом
Будет полное ни-че-го.

Все оставит тебя, все сгинет,
Превратятся алмазы в сор.
До чего широка пустыня!
До чего же велик простор!

Ах, какое большое поле!
Ах, какой небосвод большой!
Ничего не осталось боле
Между Ним и моей душой.

Ни-че-го. Лишь течет лавиной
Из небесной лозы вино.
До чего же вокруг пустынно!
До чего же внутри полно!

Когда дрожит на солнце капля,
Мир раскрывается до дна.
Непостижимо и внезапно
Душа навылет пронзена.

И уместившись в грань алмаза,
Зажглись мгновенно все солнца,
Великим хором вмиг и сразу
Восславив своего Творца.

О, закипевший вал оваций!
Ему сейчас предела нет.
И сердце может разорваться
И превратиться в чистый свет…

День так горел, день так сиял.
Как будто это интервал
Между мирами; будто это
Живой первоисточник света.
Миров бессчетных основанье.
И нам сейчас не до страданья
И даже не до смерти—нет
Нас самих, есть только свет.
Раскрытый настежь Божий глаз…
Ему, конечно, не до нас.
Но нам-то только до Него.
И это наше торжество…

Господи, как тихо.
Тишина Твоя —
Точно тайный выход
Из небытия.

Шорох старых листьев,
Веток разговор…
Точно Ты расчистил
Для себя простор,

Точно кладезь силы
Спрятан в глубине.
Я себя отмыла
До Тебя на дне…

И вновь я слышу хвойный шум,
И вновь впервые в жизни знаю
О том, что не вмещает ум,
Пред чем смолкает мысль земная.

Как будто ангел, свет струя.
Крылом размером с мирозданье
Смахнул все то, что знала я,
И внутрь вдохнул иное знанье.

И в грудь раскрытую мою
Влетел сквозняк ширококрылый.
С каким блаженством отдаю
Все, что за жизнь душа скопила!

И болевой последний след
Истаивает в птичьем пенье.
Послушайте – меня ведь нет.
И – я есмь жизнь и воскресенье…