Лето уходит, клюкою стуча.
Осень рождается, чуть лепеча.
Каждый ребёнок, знает с пеленок,
Жизнь, это танец весёлый ча-ча.

Знает до года, потом забывает.
Ум – нематода, себя разделяет.
Видит он осень и видит он лето.
И узнаёт на вопросы ответы.

Но на ответы вновь будет вопрос.
Вырос малыш, но, увы, не дорос.
Может когда, застучит он клюкой
Танец весёлый станцует с собой.

Воссоздать Трехголосие нам не пришлось пытаться,
Мы делили звучащие здания, находили инстанции,
Расплетали на чердаках и в подвалах искусные стансы,
У которых только потрепанных перьев для декораций осталось.

Этот бит в имитации личности невесом и тонок.
Мы абсурдный контраст обнажаем и долго
Вытанцовывать будем горящие перекрестки,
Пока площадь не станет вибрировать под подошвами
Миром.
Космосом.

Меня сегодня ангел посетил, его я ждал, но он пришел внезапно. И грозно бросив тень на потолок, крылатый начертил иероглиф.

Зависла капля за окном, и кошки крик повис в пространстве. Горой Казбека изогнулся дым, остановив своё движенье к небу. Соседка, распахнув окно застыла, её губа замедлено ползла, как альпинист в снегах Килимаджаро. Ссоздав поток медовой тишины он расколол обманчивость движенья, и семь небес остановили бег, накрыв мой дом вуалью из тумана, тяжёлой словно горная гряда, и нежной, как прощание с любимой. Она, переливалась семицветьем, прозрачная как взгляд за небеса, невинная как смерть новорожденных, как неизбежность обретенья смысла, в бессмысленном хаОсе бытия.
Прогнулись стены, как пакет бумажный, кривые лики на косой струне, вдруг проступили в половицах старых. Раздался звук, он был скрипуч как нож, играющий Вивальди на бокале. Закрыв глаза, увидел я сквозь веки, они разлились ледяною каплей. Я ждал его приказ, но он молчал, его безглазый лик смотрел как солнце, он также равнодушен был как я, когда жука ботинком распинаю. Он холоден, и он же был горяч, его крыло как музыка органа, как интеграл, как пауза в стихе, и тень его в зеркальных отраженьях размножилась, как вороны над полем, возникшие в предчувствии победы Его крыло невестина фата, ее поднять, окаменеть мгновенно. Он был беспол, но множество влагалищ и фаллосов, узорчатой резьбой, вдруг возникали поясом на чреслах и исчезали в черной пустоте.
Молчанье затянулось как покой, что не спешит, когда сухие губы уже не силах воздух целовать.
Я телом был, но тело было прахом, ненужным сором, брошенным листом, исписанным бессмысленною речью. Я был умом, но ум был пустотой, был паузой, провалом, промежутком разрушенным мостом меж нет и да. Я сердцем был, но сердце было пеплом, забытым эхом, брошенным меж скал.

На пальцах проступили знаки смерти, как чисел ряд стремящийся к нолю. По позвоночнику табун коней горячих ворвался и разбился как стекло, о центр непостижимой тишины.
Он начал речь
Читать дальше →

Что, отражают зеркала пустые,
Когда в них некому смотреть?
Струит во тьму заката медь,
Бредут как странники босые,
Седые блики меж зеркал
Бредут от храма и до храма.
Но не спастись им из обмана
За амальгамою провал
Спешит чудак на поиск чуда
Спешит избавить мир от мук
Свернулось время в цепь из юг…
И длится, длится миг покуда,
Мой отразится взгляд в стекле,
И я увижу мир привычный.
Над горизонтом стаи птичьи.
Сосед бредёт навеселе.
Собака прыгает игриво.
Ребёнок в лужу наступил…
И тихий голос «ты забыл
«Что только это всё правдиво.
Забудь всё то, что ты искал.
Чудес на свете не бывает.
Тот, кто родился, умирает
И это всё что Бог нам дал.
Усни во взгляде удивленном.
Не узнавай свой лик во тьме.
Страшись, сгореть как прах в огне,
В свои фантазии влюбленным».

Но что есть Я в глуби зеркал?
Только одно из отражений?
Одно из смутных наваждений?
Так кто себя во тьме узнал?
Кто видит, выбирая блики?
Чей верен выбор, точен вкус?
Любой ответ, так ясно пуст,
Смешон и радостен как крики
Тех, кто родился в этот час
Еще одним из отражений
Они не ведают сомнений
Есть только то, что есть сейчас.

Но, то что есть сейчас так зыбко
Между секунд не вставишь клин
Не скажешь, есть лишь Бог один
Любое действие ошибка
Но и без действий не прожить
И вновь мелькают отраженья
Их соберу в стихотворенье
Надеясь в тьму зеркал уплыть.
Пусть заберут путём обманным
Оставив зеркалом пустым
Уйду за странником босым
Сквозь все преграды
Читать дальше →

Тень вползает, знаком тайным,
Разорвав стену как шов.
Я на донышке стакана,
Собираю камни слов.

«Оберни меня собою.
Ты мне крылья и рука.
То, что названо судьбою,
Медный грош из кошелька.

Нищий бог его подхватит,
Бросит в баночку судеб,
И богине купит платье,
Если хватит им на хлеб.

А быть может, мы как рыбы,
Будем плавать в пустоте,
Огибая жизней глыбы,
Не подвластны суете.

Что нам, боги и богини?
Что нам, формы пустоты?
Свет рисует много линий,
Но их все стираешь ты».

Тень молчит, ей всё знакомо,
Что другая скажет тень.
И природою влекома,
Ночь уходит, близок день.

Старинный храм в нём тишина, прохлада,
Горят лампады, тихо бродит люд,
И кажется, что времени досада,
Не властна тут.

Но время-змей, струит в разломах стен
И покрывает патиной иконы…
Иисус угрюм, страшится перемен
И тени за спиной наклонны.

Ученики не ведают утрат.
Звенят бокалы, льёт вино рекою…
И тени открывают двери в сад,
За гранью времени и вечного покоя.

Я растянут меж мирами,
Меж Плеромой и Землёй.
И холодными когтями,
Управляет мной Изгой.

Часть души стремит к Плероме,
Часть другая, к Зверю в плен.
Я живу, застывшим в коме,
В липком страхе перемен.

Плоть души и духа жилы,
Дыбой знаний растянув
Я страшусь остаться пылью,
Навсегда во сне уснув.

Где вы юные созвездья!
Где эонов светлый лик!
Я взываю к вам из бездны!

Отвечают.
Всё лишь миг.
Зверь страдает, он в мученьях,
Его муки ваша жизнь.
Вы плывёте по теченью.
Рок, судьба его каприз.
Вам не вырваться из бреда,
Из тяжёлых снов Творца.
Всё, что мните вы победой
Ложь тернового венца.

Отвечаю.
Мы в темнице,
В лабиринте серых стен.
Пусть нам радость только снится,
Быстрой смертью в руслах вен.
Пусть мы сами снимся Богу,
Пусть сам Бог приснился нам…
Будем строить понемногу,
Мы дорогу в Белый храм!

Отвечают.
Мысль смешная,
Кто построит, кто спасёт?
Ни темницы нет, ни рая,
Так куда вершить вам ход?
Вы лишь призраки Плеромы.
И Плеромы тоже нет.
Бесконечны ваши стоны,
Но никто не даст ответ.
Кто взыскует? Кто страдает?
Кто желает знать себя?
Зверь хрипит и злобно лает,
Погибая не любя.
Зверь умрёт, умрут и мысли,
И исчезнет ваш мирок
Кто последний час исчислил,
Тот единственный пророк!

Голос смолк.
И был ли голос
Или ветер пел в полях?
Вызревал на солнце колос,
Укрывая древний прах.

ПЛЕРОМА (греч. πλήρωμα — полнота) — термин, встречающийся в различных христианских, гностических и герметических доктринах и обозначающий: 1) полное или целостное присутствие духовного начала: “потому что в Нем обитает вся полнота Божества(яау то πλήρωμα της θεότητος) телесно”, Колос. 2.9; 2) в системе Валентина (и в ряде др. гностических учений) — порождаемый Богом (или возникающий в результате эманации) целостный духовный универсум, состоящий из соединенных попарно эонов (расположенных иерархически духовных сущностей), своего рода горний мир, образ неповрежденного мироздания, утративший целостность из-за падения
Читать дальше →

Отлетела голова.
Как в тетрадь писать слова?
Как спросить без головы,
Кто есть Я, и кто есть Вы?
Не поем без головы,
Ни просфоры, ни халвы.
Не найду ни рай ни ад.
Откачусь как шар назад.
От того, что смертных ждёт,
Полечу наоборот.

В белом небе пустоты,
Исчезают все тщеты.
В синем небе пустоты,
Одиноки я и ты.
В жёлтом небе пустоты,
Истлевают все листы.
В чёрном небе пустоты,
Не узнать творца черты.
Красной птицей на закат,
Облака за ночь летят.
Кто на небе виноват,
Что продрог небесный сад,
Что мы ищем ничего,
Не находим никого,
В ночь как облако летим,
И не ведаем причин
Ни начала ни конца…
Не найти во тьме лица.
И за ночью будет ночь,
Повторяя всё точь в точь.
Но за этой пустотой,
Тихо плещет свет иной.
Не найти туда пути.
Только зов лети, лети!

Есть ли вера в то, что нет?
Детская загадка.
Есть ли в бреде, что не бред?
Нет, но жить так сладко.
Сладок страх и боль сладка,
Сладко быть могучим,
А бессильным, но слегка,
Может быть и лучше.
Пробуждаться, засыпать,
Видеть Бога в Боге…
И записывать в тетрадь
Подводя итоги.
Все мы бредим наяву.
Все бредём в потёмках.
Каждый верит – «Я живу!
И висит на тонкой
Нитке, между да и нет.
На загадку дан ответ.
Но загадки тоже нет.
Есть ли вера в то, что нет?
Есть ли в бреде, что не бред?