Доволен я малым и знаю закон:
Где роза — там шип, а где клад — там дракон!

Умри, прежде чем умер. Родись пока еще жив…

Придется ль мне до той поры дожить,
Когда без притч смогу я говорить?
Сорву ль непонимания печать,
Чтоб истину открыто возглашать?
Волною моря пена рождена,
И пеной прикрывается волна.
Так истина, как моря глубина,
Под пеной притч порою не видна.
Вот вижу я, что занимает вас
Теперь одно — чем кончится рассказ,
Что вас он привлекает, как детей
Торгаш с лотком орехов и сластей.
Итак, мой друг, продолжим-и добро,
Коль отличишь от скорлупы ядро!

Где есть развалины,
Там есть надежда найти сокровище —
Так почему же ты не ищешь Божье сокровище
В разбитом сердце?

… Сей мир подобен древу,
а мы — полусозревший плод на нем.
Незрелый плод крепко держится за ветку,
поскольку из-за своей незрелости он не готов для дворца.
Когда плод созрел, сладок и сочен,
он, закусив губу, ослабляет свои тиски.
Когда рот подслащен блаженством,
мирское царство теряет свою привлекательность.
Крепкая привязанность к миру указывает на незрелость.
Пока ты — зародыш, ты занят кровососанием.

… Сто раз ты принимаешь решение отправиться
в некое путешествие — Он притягивает тебя куда-то еще.
Он поворачивает узду во все стороны,
чтобы необъезженная лошадь получше узнала наездника.
Сообразительная лошадь скачет ровно,
поскольку знает, что на ней сидит всадник.
Он устремил свое сердце к сотне страстных желаний,
разочаровал тебя, а затем разбил твое сердце.
Он сломал крылья твоих первоначальных намерений, — как же ты можешь сомневаться в существовании
Крылокрушителя?
Его предопределение оборвало веревку пустых затей, — как же ты можешь оставаться слеп к Его Повелениям?
Читать дальше →